Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого - Валерий Перевозчиков

— Когда вы вместе слушали записи, как Вам показа-лось, они нравились самому Высоцкому?

— Володя не говорил прямо — нравятся или не нравятся. Мне кажется, ему хотелось услышать мое мнение…

— Вот послушай, это делал Гаранян… А это — Зубов…

По-моему, он успокаивал себя: нет, не так уж плохо это сделано…

Хотя некоторые вещи были, действительно, сделаны очень неплохо. А другие, на мой взгляд, не стоило петь под оркестр. Музыка уводила от главного — от текста. Я думаю, что Володя пошел на это от невозможности других выходов на слушателя. Концертов и выступлений было немного, стихи не печатались… Я помню, что сказал Володе: «Ты здесь поешь лучше любого нашего певца». Ведь Высоцкий всегда поет очень стройно, у него хорошая «атака на звук»… Он никогда не детонировал, в общем, пел профессионально.

— А владение гитарой у Высоцкого было профессиональное?

— В точном смысле слова — нет. Но и здесь у него был дар… Он мог брать очень сложные аккорды, даже не зная, что он берет именно эти аккорды. Он все схватывал мгновенно: кто-то ему показал, и он ставил палец так, как было нужно. Причем он брал именно те три-четыре аккорда, которые были необходимы для этих стихов… Я считаю, что Высоцкий очень интересен и как композитор… «Здесь лапы у елей дрожат на весу…» — прекрасная мелодия и очень интересная гармоническая структура. «Кони привередливые» — пусть мелодия очень проста, действительно состоит из трех аккордов, но найден музыкальный ключ… И очень точное «попадание в текст».

— Как часто Вы встречались с Высоцким?

— Часто мы не встречались… Виделись только тогда, когда у него было желание. Конечно, мы могли встречаться и чаще, но я всегда чувствовал дистанцию… Внутри я, конечно, его боготворил.

Потом Володя познакомился с Бабеком-моим приятелем. Бабек — по национальности иранец, сын иранского коммуниста. Он воспитывался в нашей стране, в Ивановском детском доме. Бабек заочно, по записям, знал Володю и, когда я их познакомил, они подружились. Высоцкий довольно часто бывал у Бабека…

— Для многих, а может быть, для всех — Серуш Бабек — фигура загадочная…

— Бабек — деловой человек, бизнесмен. Его фирма представлена в нашей стране, а также имеет отделения во многих других странах…. Бабек специально привез многоканальный магнитофон, чтобы записывать Володю. Они сделали очень хорошие записи.

У них было много встреч за границей — особенно в последнее время. Володе нужен был человек, с которым он мог бы откровенно говорить о делах, в том числе, наверное, и о финансовых. Высоцкий был человеком и художником, знающим себе цену. Но при всем этом оставался очень скромным и тактичным. А в вопросах материальных, особенно, когда затрагивались какие-то денежные проблемы, он был очень деликатным — часто просто смущался… Я сам был этому свидетелем…

Однажды звонит:

— Зайди ко мне…

Я приехал…

— Толя, ты, наверное, знаешь, кто занимается шмутками… Вот, посмотри, Марина привезла дубленку, она мне велика, висит уже два года… Сколько она примерно стоит?

Я сказал… Смотрю, дубленка на меня… Примерил — как раз…

— Володя, может я возьму?

Он обрадовался:

— Конечно, бери! Деньги отдашь, когда сможешь…

Я почувствовал, что деньги тогда ему были нужны. Дубленку эту ношу до сих пор…

— Среди коллекционеров известны «записи у Бабека». А где они были сделаны?

— На его квартире, на улице Фестивальной, где тогда стояла аппаратура. Там Володя записал «Купола» — очень хорошая запись.

На этой квартире однажды произошел такой смешной случай… На Бабека все время жаловались соседи: часто гости, музыка, шум… А мы приехали с Володей просто поужинать — Бабек очень вкусно готовит. Сели за стол, было тихо: никто не пел, не играл — никакого шума. А соседи услышали, что кто-то приехал — ну, значит, будет шум! — и по привычке позвонили в милицию. Сидим, разговариваем — вдруг звонок в дверь… Открываем, заходят два милиционера:

— Соседи жалуются: опять у вас гости… Опять шумите…

И тут Володя выходит из соседней комнаты…

— Да кто здесь шумит? Вы что, товарищи? Я даже не пою.

Надо было видеть лица этих милиционеров, когда они узнали Высоцкого…

— Ой, Высоцкий здесь… Ой, извините, Владимир Семенович…

Это надо было видеть…

— А хорошо известная запись песни «О конце войны»  где Высоцкий говорит Вам: «Толя, давай начнем…» - тоже была сделана у Бабека?

— Нет, это мы записывали у Володи дома, на Малой Грузинской. Записывали для фильма «Место встречи изменить нельзя». Помню, что в квартире были еще сын Высоцкого — Никита и Валерий Павлович Янклович. Володя хотел сделать приличную фонограмму и послать ее на Киевскую студию. Он предложил:

— Давайте попробуем, у меня несколько вариантов… Сначала мы записали эту песню «в вальсе», потом вариант «баллады», который, по-моему, оказался самым удачным. Кстати, у Володи было два варианта текста: длинный и короткий.

— А что еще запомнилось Вам из общения с Владимиром Семеновичем?

— Я очень хорошо помню, как мы вдвоем ехали на машине… У Володи было свободное время, и он предложил:

— Давай, я отвезу тебя в «Архангельское»…

Мы много разговаривали… Я рассказал, что у меня сейчас какая-то безысходность, работа в ресторане угнетает… Конечно, мы добивались довольно высокого качества, у нас был свой репертуар, но ресторан есть ресторан…

— Хочу собрать приличный коллектив, попробовать писать музыку…

А Володя говорит мне:

— Это возраст (мне тогда было 29 лет), это пройдет со временем… Человек вначале стремится что-то взять от жизни… Ты не думай, у меня тоже было такое. Просто я сразу попал в театральное училище, потом — в театр… Само окружение втравило меня в творчество. Если в тебе что-то заложено, если ты действительно об этом думаешь, то, поверь мне, это придет. Ты сам потом придешь к чему-то серьезному…

Я очень хорошо запомнил эти слова и часто их вспоминаю… Особенно часто вспоминал, когда я сам стал отбрасывать многие вещи, начал писать музыку для кино и для театра.

— Высоцкий редко соглашался на работу с профессиональными композиторами. Он говорил, что получается, может быть, лучше, «чем у меня, но совсем не то, что я хотел сказать…» А я знаю, что Вам он дал свои стихи…

— Я однажды позвонил Володе и сказал, что один режиссер запускается с картиной… Время действия — двадцатые годы, ему нужна песня…

— Порекомендуй какие-нибудь стихи… Блока, может быть, Есенина… Тебе лучше знать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});