Ноготки - Ольга Тишина

я была уже рядом с тетушкой.

– Тетя Валечка, что с тобой?

– Подозреваю острый инфаркт, – ответил за нее медицинский работник, молодой веснушчатый парень, наконец-то признавший во мне близкую родственницу пациентки. – Везу ее в район.

– Я с вами!

Фельдшер пожал плечами, принимая мое решение.

– Она в сознании, – сообщил он. – Говорите с ней, но не тревожьте.

Значит надо взять себя в руки! – дала я себе команду и вытерла слезы.

Тетя приоткрыла глаза. Узнала. Ее рука потянулась ко мне, а непослушные губы прошептали:

– Беллочка….

– Я здесь, здесь. Я с тобой.

Наши пальцы переплелись, сжались.

– Сумка с продуктами, – простонала она. – Осталась там.

– Ава все унесет домой, не переживай, – пыталась успокоить я ее.

– Хорошо, – она улыбнулась, но вышло не очень.

– Не думай об этом, – мне еле удалось сдержать набежавшую слезу. – Сейчас главное – твое здоровье.

– Да что со мной будет! – тетушка махнула ладонью. – А вот продукты могут испортиться. Сегодня немного отлежусь, а завтра приготовлю тебе мясо по-французски, как ты любишь.

Ее забота обо мне, несмотря на собственное положение, трогала. У меня даже чуть отлегло от сердца: может все обойдется.

Но мясо по-французски мне пришлось ждать намного дольше обещанного. Предварительный диагноз, поставленный молодым врачом, подтвердился.

***

– Беллочка, ну, сколько можно сидеть у моей постели, – решительно звучит тетушкин голос.

– Сколько надо, столько и буду сидеть. За тобой уход нужен.

Но мои слова во внимание уже не принимаются:

– Что я сама не дойду до уборной? Или ложку не удержу? – тихо, но возмущенно шепчет она, стараясь не растревожить соседок по палате. – Хата без присмотра целую неделю стоит!

– Пять дней, – протестую я.

– Где пять, там и семь, – не унимается моя больная. – Все цветы наверно засохли!

Тетушка права. Ей уже значительно лучше и ничего страшного не случится, если я съезжу в поселок и проверю все ли в порядке.

Снять в городе временное жилье, рядом с больницей, не составило труда. В приморских городах, да еще в «межсезонье» это не было проблемой. Но дело в том, что в тот злополучный день я выскочила из дома, прихватив лишь сумочку и даже не помнила, закрыла ли дверь на замок.

– Ну, хорошо, – мне приходится сдаться, ведь еще, кроме прочего, я забыла свой телефон, который так и остался лежать на столе.

Дверь оказалась не запертой. Проверка показала, что никто чужой в дом не проник, и я успокоилась. А говорить об этом тетушке совершенно не обязательно и даже опасно для ее здоровья.

Телефон показал несколько пропущенных вызовов, все они были от Алки. Пришлось звонить и объяснять причину своего долгого молчания.

– Я уже собиралась все бросить и ехать к тебе! – возмущению подруги не было предела. – Между прочим, билет заказала на сегодняшний рейс!

– Ну и здорово.

– Чего, здорово?

– Приезжай, – поясняю я. – Мне сейчас все равно никак отсюда не уехать. За домом надо следить, пока тетушку не выпишут.

Подозрительное молчание в трубке наводит на мысль:

– Или уже передумала?

– Ну…. – тянет она. – Все же в порядке. Да и времени, Белка, совершенно не хватает! А тут еще Левандовский….

– Понятно, – бесцеремонно перебиваю я ее. – Ты готова все бросить, чтобы произнести скорбную речь на могиле подруги, а вот просто приехать ко мне у тебя времени нет.

– Белка!

– Разговор окончен. Пока.

Это было жестоко и эгоистично, и с ее и с моей стороны. Мне сейчас не хватало рядом человека, способного выслушать и понять, что у меня на душе. У подруги были какие-то свои причины. Телефон молчал. Алка приезжать не собиралась.

– Ну что же, Белла Аркадьевна, – слова, обращенные к самой себе, прозвучали вслух. – Поддержки не будет!

Признаться, в глубине души я мечтала увидеть пропущенные вызовы совсем от другого человека. Но, видимо, Матвей не посчитал это нужным, оставив между нами недосказанность. Та часть моего естества, что зовется гордостью, вопила: надо себя уважать! А та, что зовется душой, нашептывала: иди к нему сама, от тебя не убудет.

Победила душа.

Сад оказался пуст и робкая надежда, что можно сделать вид, будто «я тут мимо проходила» не оправдалась.

Калитка долго не открывалась, и весы моих эмоций снова качнулись в сторону гордости. Я уже собиралась потихоньку ретироваться, как дверь неожиданно распахнулась. Передо мной стоял совершенно незнакомый седовласый мужчина в зеленом комбинезоне.

– Вы к кому? – он смерил меня взглядом из-под очков.

– Матвей Василевич дома? – ничего лучше не придумав, ответила я вопросом на вопрос.

– Нет его. Уже три дня, как уехал.

– Понятно. Извините.

Накатила странная смесь чувств, и было совершенно непонятно чего в этой смеси больше: сожаления от неоправдавшихся надежд, какого-то внутреннего облегчения, или глупой, детской обиды.

– Девушка! А вас не Белла зовут? – догнал меня в спину вопрос, заставивший остановиться и обернуться назад.

– Да. Я Белла.

– Постойте, – мужчина не закрывая калитки, направился в сторону дома. Отсутствовал он буквально пару минут.

– Это вам. Велено передать, – и я принимаю из его рук белый конверт, подписанный от руки размашистым подчерком.

Возникает острое желание вскрыть письмо прямо здесь и сейчас, но усилием воли подавляю его, тем более что мужчина никуда не уходит, стоит рядом, и будто ждет моих действий.

– Спасибо, – я прячу конверт в сумочку и ухожу, ощущая спиной любопытный взгляд незнакомца. А дома, еще долго не решаюсь вскрыть послание, адресованное мне Матвеем Золотовым. Наконец, после долгих раздумий разворачиваю листок.

«Дорогая Белла.

Очень надеюсь, что ты прочтешь это письмо. Как-то странно вышло, что мы больше не смогли встретиться. Я приходил по адресу тети, но так ни разу не застал никого дома. Соседка сообщила, что твоя родственница попала в больницу. Мне очень жаль, надеюсь, у нее все хорошо. Ты наверно спрашиваешь, что же мне мешало позвонить. Я хотел, но оказалось, у меня нет твоего номера. Есть старый, к сожалению не рабочий. Жанна, тоже не смогла помочь мне в этом вопросе. Удивительно, что в наше время мобильной связи и интернета я не знаю, как связаться с человеком, но видимо, бывает и так. Остается лишь надеяться, что ты найдешь время и желание прийти ко мне сама.

Безотлагательное дело требует моего присутствия в Москве. Я вылетаю завтра. За домом следит человек. Письмо для тебя я оставил ему и велел передать одной красивой женщине, если таковая когда-нибудь соизволит позвонить в дверь моего дома.

Мой телефон ты знаешь, он не изменился.

Матвей З.

P.S.

Решил, на всякий случай, все же, перестраховаться. А то мало ли».

Дальше шли знакомые цифры номера телефона.

Я