Дорога Рока (СИ) - Павлов Сергей Иванович

– Стоп, – выпалил Коля, – Разворачиваемся.

– Быстро ты… – Пуля не успел договорить.

– Саня, пожалуйста, разверни лошадь и поехали назад.

Так же, как и в первом случае, голоса прозвучали близко, будто совсем рядом:

– Коленька, сынок…

– Ты можешь быстрее?! – процедил он сквозь зубы.

– Сын, мы пришли, чтобы извиниться…

Челюсть свело от давления. Коля слышал, как Вуди что-то спросил, но не понял ни слова. Волна образов из прошлого оглушила его восприятие, а слабый писк в ушах казался громче любой пожарной тревоги.

– Мы поняли наши ошибки…

Он хотел закрыть уши, но руки не подчинялись. Пальцы будто слились воедино, впившись в ладонь. Огромных усилий стоило просто заставить себя начать ровно и глубоко дышать.

Когда удалось, наконец, вернуть контроль, оказалось, что они снова стоят у путевого камня. Мастер сидел на вещевом ящике, Вадик и Слава сидели на корточках прямо перед ним, Перо стоял прямо над ними, а Пуля так и сидел слева на водительском. Оглядевшись, и безуспешно стараясь избегать глаз друзей, Мастер медленно провел ладонями по лицу, будто смывая остатки стресса. Он здесь, он сейчас. Он – результат собственных решений, а не кого-то еще.

– Я нормально, нормально… – отмахнулся Мастер.

– Чувак, у тебя… – Вуди показал пальцем на собственную щеку.

Мастер вытер свою, и это оказалось ошибкой. Он испачкал лицо в крови потому, что два ногтя правой руки продавили кожу ладони пока он сжимал кулаки. Изнанка футболки смогла помочь, а пятно не будет видно на черной ткани.

– Ты их не простил, да?

Ну конечно, он и забыл, что Слава знает, в чем дело.

– Не смотри так. Не надо меня жалеть.

– Ага, взяли мы и резко перестали беспокоиться о братане, – Пуля всплеснул руками – сейчас, только переключатель найду…

– А чего толку? – Мастер уставился в туман снаружи телеги – Беспокойством ничего не решить. Это уже дела давно минувших дней.

– Практично-прагматично, типичный Мастер…

– Саня, если ты пытаешься поддержать, то твое раздражение не помогает! – не выдержал Коля.

– Извини, просто меня бесит, когда моего друга кто-то доводит до такого состояния. Даже если это делает сам друг.

– Спасибо, блин… То есть, правда, спасибо. Без блинов. Пацаны, извините, что истерику тут устроил…

Все ответили хором:

– Ты дурак, что ли?

– Ничего, понимаем…

– Да ты просто, типа, постоял и сел…

Кроме Ромы, который сказал, спустя мгновение:

– Мне позвонил мой батя.

Взгляды тут же переключились на него, что стало облегчением для Коли.

– Он интересовался, все ли со мной хорошо? – вокалист саркастически усмехнулся – Он. Как будто ему не было плевать с высокой колокольни все эти годы. Сказал, что скучает, что гордится, что его сын такой талантливый… Я говорил, что нас в семье пятеро, но не говорил, какой я по счету. Угадайте. Третий, блин! В по шкале от уровня “наследник отцовского бизнеса” до “избалованный младшенький” я оказался ровно посередине. Я получал процентов десять его внимания. Однажды, лет в восемнадцать, я ему за это предъявил. Попросил быть рядом почаще. Знаете, что он сделал? Нанял мне психолога! И пропал из моей жизни еще на полгода!

– Уф…

– В точку, Саня. И вот сейчас, когда мне уже двадцать пять, слышать его голос в трубке… Как бы… Это был не он, ясен хрен. Но слышать, как его голос это говорит, извиняется, жалеет, что упустил время со мной, и так далее… Я так долго хотел это услышать. Очень, сука, долго! И потому вместо благодарности, есть только одна мысль…

– …Послать его нахрен, – закончил за него Мастер.

Рома выдохнул, уперев руки в бока, и закивал.

– Мои от меня отказались, – сказал Коля – Алкаши. И ладно, если бы когда я был младше пяти. Я бы ничего не понял и жил себе с новой семьей, звал бы их мамой с папой. Они отказались, когда мне было десять. Гитару я в руки вообще взял, чтобы отвлечься от шума их “веселых” посиделок.

Молчание казалось гуще тумана вокруг.

– Я тут, типа, подумал… Вы только не обижайтесь, – Вуди улыбнулся – странно, что мы об этом всем говорим не пьяные в четыре часа ночи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Все посмеялись, скорее, не от самой шутки, а от возможности перевести дух. Перо заговорил, явно собираясь подвести черту под темой разговора:

– Родителей не выбирают…

Пуля перебил его, подняв руки вверх:

– Не смей. Даже не думай!

Но вокалист все равно договорил, выпучив глаза и нагло улыбаясь:

– …но выбирают семью!!!

– Ах ты… От души душевно в душу! Жи есть! Ауф!

– Ненавижу вас с вашими идиотскими шутками…

Когда все снова успокоились, Рома, выдохнув, обратился к Славе.

– А теперь без шуток. Славян… – он снова выдохнул, давая себе секунду, чтобы выбрать нужные слова, но в итоге выдал – …че-кого?

Слава тоже не сразу нашелся, что сказать. Уставившись в пол, он помял кулаки, и, наконец, заговорил:

– В Трубече, когда Вадик отравился… Мы все испугались, но ты немного перегнул. Ты меня схватил и ударил о стену…

Рома откинул голову назад и закрыл глаза ладонью.

– …да. И после этого у меня… Ну, взыграла неприязнь. Вот…

– Братан, я правда перегнул. Был неправ, прости.

Мастер ждал. Вуди и Пуля, похоже, вообще затаили дыхание. Слава сделал шаг вперед и вытянул правую руку вперед. Рома зеркально повторил движение. Сильное рукопожатие здоровяка Пера чуть не сбило Славу с ног, но, тем не менее, оба улыбались.

– Ну, это было быстро! – заметил Пуля.

– Давайте чтоб всегда быстро, – Перо упер руки в бока. – Ну что, поехали дальше? Одна дорога осталась, да?

Тут Слава помрачнел. Увидев это, Мастер поднялся.

– Парни, у нас впереди… Черт знает, что. Здесь вообще происходит какая-то паранормальщина и мракобесие. Не скажу, что мне совсем не страшно. Но если и ехать в такое долбанутое приключение, то только такой командой, как вы. Даже при всей фигне, что между нами случилась, мы все равно стоим друг за друга, преодолеваем всех деревенщин-сектантов, потусторонних пиявок в еде, витязей-гопников и хитрожопых камней. И еще и лабаем жирный метал по ходу дела! Предлагаю не повторять ошибок. Конфликты решаем сразу и в лоб. А если кому-то будет угрожать… Да что угодно. Я буду стоять между молотом и наковальней. До последнего.

Его взгляд остановился на друге детства. Слава плохо сдерживал слезы.

– Мы все будем! – Вуди тоже встал.

– И моя секира! – вскочил Пуля – В смысле, да, я тоже.

– Вы пафосные ушлепки, – буркнул Рома, вытянув ладонь вперед.

Еще четыре руки упали одна на другую.

– ПЕР-КУ-НАС!

Слава оказался в центре огромного неудобного объятия, где ему отдавили плечо.

Телега двинулась вперед по последней тропе, Мастер сменил барабанщика на посту возницы. В этот раз ехали гораздо дольше. Все уже начали беспокоиться, Слава в особенности. Но вскоре подул ветер, и туман стал постепенно рассеиваться. Прежде, чем исчезнуть, он окрасился в алый, и друзья уже приготовились к худшему, но потом показалось солнце. Уже вовсю горел закат. Оказалось, что они ехали в поле по единственной дороге, которая превратилась в хорошую колею.

– Слыш, Слав, а разве мы не по твоей дорожке ехали? – спросил Пуля.

Слава только пожал плечами.

– Бро, ну и хорошо, что ничего не встретили! – отмахнулся Вуди – С меня хватило уже.

– Хоть одному из нас краснеть не пришлось, – хмыкнул Рома.

– Да просто интересно, что бы там было…

Окинув взглядом собратьев по долбанутому приключению, Слава вздохнул:

– Ну… Уже ничего.

* * *

Песнями колдовскими, да заговорами старыми и дремучими, аки черный лес, бился человек, взявший имя Кривда. Да не помогли они ему. Оставил его Перун, не делился боле силой Прави. А Навью одной не сдюжил он. Ведь те, с кем боролся он, Навью одной владели, а Навь владела ими. Одна лишь их песня сильнее всех его оказалась. Пал Кривда на колени, и взмолился:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Не губите! Не губите старика, молю!