Его одержимость - Лиза Бетт

и я начала задыхаться.

В мозгу возник образ Кремлёва в тот самый день, когда он вернул мне документы, и я поразилась ясности, с которой вспомнила его последние слова…

Пророческие слова.

Ты погубишь меня, Лера. Но я готов принять такую смерть, если ты будешь рядом.

Глава 29

Лера. Воспоминания

Такси остановилось около элитной многоэтажки, и я вышла на промерзший тротуар. Здание светилось сотнями окон, которые как косые взгляды прожигали дыру в моем сердце.

Последний раз.

Он обещал, что больше не станет делать этого со мной.

Консьерж приветливо кивнул, и я, бросив в его сторону вымученную улыбку, прошествовала к лифтам. Их зеркальная поверхность отражала хрупкую фигуру, укутанную в черное пальто.

Последний раз.

Створки лифта бесшумно разъехались, и я ступила в просторную кабину. Всюду зеркала. А мне не хотелось смотреть.

Что я там увижу?

Лицо изменщицы, обманывающей мужа?

Взгляд не отрывался от пола, а мысли громоздились одна на другую.

Неужели это конец?

Если да, то это хорошая новость. Больше не хочется участвовать во всем этом. А что, если нет?

Вдруг он обманет, нарушив слово?

Хотя, наверное, странно верить на слово шантажисту.

Но об этом позже.

Площадка верхнего этажа была пустынной. Стояла зловещая тишина, нарушаемая лишь стуком шпилек о мрамор.

Последний раз.

– Проходи…

В дверном проеме показалась фигура хозяина дома, и я, перешагнув порог, дрожащими руками стянула пальто.

В квартире было тепло, но я почувствовала озноб, заставивший каждую клеточку тела напрячься.

Вздрогнула, когда он забрал верхнюю одежду из моих рук.

– Идем.

На долю секунды показалось, что он напряжен так же, как и я, а может, чуть больше, но это же абсурд. Именно он хозяин положения, у него нет причин нервничать.

Кивнула, и двинулась за своим палачом в сторону спальни.

Последний раз.

Сейчас все ощущалось иначе. Атмосфера словно потрескивала, отчего мелкие волоски на теле приподнимались.

Не могу объяснить, с чем это связано, но чувствовала себя странно. Вина и стыд смешались с ощущением неуместной грусти.

– Тебе холодно? – кажется, он заметил мое состояние, и я торопливо мотнула головой.

Произнести вслух не могла, говорить не хотелось. Совсем. Казалось, если заговорю, нарушу еще одно негласное правило.

В груди, под ребрами ржавым гвоздем скребло дурное предчувствие.

Что-то не так.

Ответ я получила через секунду после того, как массивная фигура скрылась в спальне, и я вошла следом.

Это что, шутка?

На столике у подножия кровати стояла бутылка шампанского и два бокала, а рядом тарелка со спелой клубникой, на которой все еще поблескивали капли воды.

– Чёрное, – Кремлёв приблизился и замер в нескольких сантиметрах от меня. Он почти касался меня своей грудью. Сделай один из нас глубокий вдох, и тут же ощутит прикосновение.

– Что всё это значит? – прямой вопрос и такой же прямой взгляд, отчего в синих глазах мелькнула искорка раздражения.

– Ты не забыла, что это наш последний вечер? – отвел он прядь моих волос от лица и аккуратно заправил за ухо, но руку не убрал. Большой палец скользнул по щеке, отчего я ощутила непреодолимое желание отпрянуть. Или податься навстречу. Не знаю, что это было, но просто стоять было невыносимо.

– Нет.

Я помню.

Последний раз.

Слишком поздно поняла, что совершила ошибку, взглянув в его глаза. Теперь он не давал мне возможности отвернуться. То, что я видела в них, ускорило мой пульс и сбило с ритма сердце.

Пришлось сделать резкий вдох, отчего моя грудь скользнула по его.

Кремлёв опустил взгляд на мои губы, когда я непроизвольно облизала их, и сглотнул. Его кадык дернулся, и в моем мозгу всплыли воспоминания, когда я еще любила прикасаться к его шее.

Целовала, покусывала, зализывала укусы.

– Я хочу, чтобы ты сделала это.

Непонимающе моргнула, стряхивая наваждение. Яркие образы растворились словно дым, и я попыталась вспомнить, о чем мы говорили.

– Что…

– Кончи со мной.

Резко вскинула голову и наткнулась на серьезность в синих глазах.

– Это исключено.

– Почему?

Я не могу.

Поддел мой подбородок, не давая отвернуться.

Почему?

Это читалось в его взгляде, витало в воздухе, отражалось в напряженных плечах.

– Не могу!

– Можешь, – обхватил он мое лицо руками и продолжил: – Я чувствую это. Каждый раз, когда это случается со мной, ты на грани, но не позволяешь себе сделать это. Почему?

Она снова давил, как делал всегда, и я ненавидела его за это.

Последний раз.

– Лера, – склонился ко мне, пытаясь поцеловать, но я отвернулась, и его губы скользнули по моей щеке.

Он стиснул челюсть и отступил, мазнув по мне льдом синих глаз.

– Считай это последним требованием, – Кремлёв принялся расстёгивать манжеты белоснежной рубашки как ни в чем не бывало. Словно не он только что подвел черту, после которой я уже никогда не смогу смотреть в глаза мужу.

Последний раз.

Как загипнотизированная наблюдала за его плавными движениями. Стряхнул расстёгнутую рубашку с плеч и взялся за пряжку ремня, а я так и не могла заставить себя пошевелиться.

Мое нежелание было для него привычно, и он в который раз поджал губы. Молча подошел и встал сзади, так и не сняв брюки. Перекинул мои волосы вперед, открывая молнию платья.

Я ощутила, как ткань разошлась, и пальцы Кремлёва провели невидимую дорожку вдоль позвоночника, отчего я непроизвольно повела плечами. Глаза сами собой закрылись, и я почувствовала, как шелковое платье черной лужицей упало к моим ногам.

Грудь этого зверя была горячей. Под атласом кожи ощущала стук сердца. Хотя иногда мне казалось, что у него нет сердца.