Эволюционер из трущоб. Том 2 - Антон Панарин

в сторону капитана.

— Спасибо за еду, — поблагодарил я и пошел следом за мамой.

— Сам печку затопил? — услышал я за спиной.

— С божьей помощью.

— Ох, и язва же ты, — усмехнулся капитан и принялся жевать остатки плова.

Войдя в спальню, я заметил, что мама завесила окно простынёй, которой прежде мыла полы, так как штор здесь не было. Матрас с кровати выкинула, и прямо на деревянный каркас постелила всю одежду, которую нам выдал Гаврилов. Она посмотрела на меня и улыбнулась.

— Будешь спать у стенки или на краю?

— На краю, — без раздумий ответил я и залез на кровать.

На кровати мягко говоря было жестко. Если уж говорить начистоту, то я предпочёл бы заночевать в салоне машины. Да и подушек нет, придётся руку подкладывать под голову, а ещё… Мама нежно притянула меня к себе и обняла. Всё возмущение мигом растворилась в нежности этого момента, и я уснул раньше, чем успел о чём-либо подумать. Поразительно, даже кофе не удержал меня в сознании.

Очнулся я оттого, что мозолистая пятерня зажала мне рот. Это был Гаврилов. Он поднёс палец к своим губам и велел мне не шуметь. Я кивнул и аккуратно слез с кровати, стараясь не разбудить маму. За окном было ещё темно и чертовски холодно. Видать, печка за ночь успела остыть. Я последовал за капитаном и мы тихо, словно мыши, вышли из дома, закрыв за собой дверь.

Я посмотрел на небо. Луна только собиралась уступать место солнцу. Сколько сейчас, четыре или пять часов утра? И какого чёрта он так рано меня поднял?

— Переодевайся, — сказал Гав и протянул мне изрядно поношенный синий спортивный костюм и кеды.

Не желая спорить, я зевнул и напялил на себя новый наряд. В спортивном костюме подмышкой дыра размером с мой кулак, а у кед начала отклеиваться подошва.

— Зачем всё это? — протянул я, зевая.

— На зарядку пойдёшь со мной. Или ты думал, раз уехал из пансионата, то и тренироваться не надо? — спросил Гав.

— Великий Гав обучит меня лемеслу вождения автомобиля? — усмехнулся я, и тут же пришлось уворачиватсья от подзатыльника.

— Хватит зубоскалить. За мной, бегом марш, — тихо сказал Гав, и мы побежали по узкой улочке.

Из покосившихся домов выползали местные жители. Одни собирались на работу, другие вышли, чтобы покормить скотину. И те и другие смотрели на нас, как на идиотов. Бежит двухметровая дылда, а за ним несётся, задыхаясь, мелочь вдвое меньшего размера.

Местные явно не занимались спортом, а лишь пытались не подохнуть с голоду. Поэтому и смотрели на нас осуждающе, мол, «идиоты, с жиру бесятся, что ли?». Мы добежали до улицы Майской, а от неё двинули прямиком к реке Серга. Расстояние составило примерно полтора километра, за это время тело успело прогреться, и я перестал ощущать холод.

— Снимай тряпки. Заплыв против течения, — сказал Гав, когда мы оказались на берегу реки.

— Может, обойдёмся без этого? — нехотя спросил я, так как купаться желания не было.

— Живо, — рыкнул Гав, придавив меня взглядом.

— Зля я тебя спас. Надо было дать подохнуть, тогда бы не плишлось, лезть в чёлтову леку-у-у! — бухтел я, расстёгивая рубаху, но капитан был не намерен всё это выслушивать. Он схватил меня подмышки, и побежал к воде. — Отпусти меня, макака-пелелосток! — заорал я за секунду до того, как Гав забросил меня на середину реки.

Ледяная вода обожгла кожу и сбила дыхание. Я вынырнул и стал грести к берегу, на котором самодовольно улыбался Гаврилов. Как только я попытался выплыть с глубины и достать до дна, спецназовец тут же заскочил в воду и оттолкнул меня подальше.

— Я сказал, плывём против течения.

— А я сказал, что сейчас отмоложу тебе яйца! — возмутился я и использовал морозный покров.

Тупая была идея. Вода вокруг меня замёрзла, сковав меня льдом со всех сторон, только голова осталась на поверхности. А в следующую секунду ледышка перевернулась, и я скрылся под водой. Если бы не Гаврилов, то я бы так и утонул. Он вытащил меня на берег и разбил лёд голыми кулаками. Ледышки осыпались на траву, и я, надувшись, выдавил из себя.

— Спасибо за спасение. Считай, что мы квиты.

— Принимается, — усмехнулся капитан. — А теперь — живо в воду, и плыви против течения. Так ты согреешься и быстро разовьёшь мышцы всего тела. Миха, ты пойми, я ж не просто так тебя заставля… — договорить он не успел, я молча поднялся и отправился выполнять приказ.

Если вы никогда не плавали против течения, то рекомендую попробовать. Очень утомительное занятие. Уходила уйма сил, чтобы оставаться на месте, а чтобы двигаться вперёд, приходилось выложиться на полную. Когда я окончательно выдохся, Гав разрешил выбраться на берег.

— Отдохни пару минут и идём домой. Завтракать, — сказал он по-отечески. — Хорошо потрудился сегодня. Хотя дури в твоей голове, конечно, немерено.

— Как и в твоей, — ухмыльнулся я.

— Что есть, то есть, — ответил он и улыбнулся.

— Можно личный воплос?

— Спрашивай. Если смогу, отвечу, если не смогу — то пошлю нахрен, — весело сообщил Гав и внимательно уставился на меня.

— Тебе моя мама нлавится? — спросил я в лоб.

Капитан тут же покраснел.

— Я смотрю, кто-то тут слишком умный, да? — с угрозой в голосе проговорил Гав.

— Ага. Есть такое, — самодовольно заявил я. — Знаешь. Я не плотив, чтобы ты стал моим новым отцом.

Говоря это, я и сам не понимал зачем поднял эту тему. Может, пытался сделать жизнь мамы немного радостнее? А может, действительно уважал Гаврилова и не отказался бы от того, чтобы такой человек был моим отцом. Ведь настоящего я так и не видел вживую, только жил с последствиями его дурости. Услышав мои слова, капитан смутился ещё сильнее. Он поднялся с земли, отряхнулся и пошел в сторону дома.

— Может, ты и не против. А вот Архаров за такое по голове точно не погладит. Мама у тебя и правда красивая, но ради неё я в петлю не полезу, — сказал он, не оборачиваясь.

— Дулак, — констатировал я.

Гав в Михайловске инкогнито, мою маму тут никто не знает. Так чего он боится? Боится привязаться к ней, или что? Как бы