Kak_vspykhnulo_moe_leto_-_Dzhennifer_Salvato - Дженнифер Докторски

Когда мы догоняем их, Лукка стоит на тропе, держа в руке два пары поводьев, параллельно подтягивая седло на лошади Мэтти. Мэтти же сидит на большом сером камне, вытирая кровь со лба.

— О Боже, Мэтти! Ты цел? – я хочу спрыгнуть с Пенни и побежать к нему, но не уверена в том, как мне это следует сделать. Чувствую себя загнанной в ловушку.

— Я в порядке. Это просто царапина.

— Лошадь понесла его под ветками, они его и поцарапали, – объясняет Лукка.

— Парень, тебя скинуло с лошади? Как круто, – заявляет Спенсер.

— Я бы не сказал, что сбросило. Это было скорее медленное скольжение, – уныло говорит Мэтти.

Лукка кивает в знак согласия, и на удивление, пытается помочь Мэтти.

— Хорошо падать время от времени. Это значит, что ты чему-то учишься. Но он также смог самостоятельно подняться. Я был впечатлен.

Лукка заканчивает возиться с седлом, поэтому Мэтти становится в позицию, чтобы забраться вверх. Словно у родителя, который наблюдает за первыми ударами своего ребенка в младшей бейсбольной лиге, мои мускулы сжимаются в предвкушении. На этот раз он забирается на лошадь с первой попытки.

— Как на счет того, чтобы ехать дальше рядом со мной? – предлагает Лукка Мэтти. Полагаю, дело важнее романтики. Ему не нужно, чтобы Мэтти сломал ногу и предъявил иск его отцу.

Теперь я остаюсь на одну лошадь позади Лукки, и у меня больше нет возможности с ним поговорить. В какой-то мере это даже к лучшему. Я могу сосредоточиться на поездке верхом. Я еду на лошади в Сандийских горах. Когда у меня еще выпадет возможность так сказать? Я наблюдаю за тем, как двигаются уши Пенни, вдыхаю через нос и медленно выдыхаю через рот. Все кажется таким далеким, и я удивлена, что в моей голове нет ни единой мысли, а я просто наслаждаюсь цокотом копыт по тропе. Мое сердце падает, когда мы спускаемся с горы, ведь я вдруг замечаю очертания ранчо вдалеке.

Когда мы возвращаемся на ранчо, то собираемся возле амбара, где Лукка и его отец контролируют то, как мы спускаемся с лошадей. Лукка держит поводья Пенни и кладет руку возле моей спины, когда я перекидываю правую ногу и становлюсь на землю. Я вытаскиваю левую ногу со стремян и смотрю вверх на него. Внезапно мне хочется прикоснуться к ожерелью у него на шее.

—Это солнце? – спрашиваю я, беря в руки медальон.

— Глиф.

— Что? – я все еще держу его в руке.

— Символ солнца в американских индейцев. Как иероглифы.

— Он был сделан индейцами? – теперь, когда мы не верхом на лошади, я замечаю, что он не такой уж и высокий – но его точеные черты будто бы созданы для среднего роста.

— Не-а. Одна группа, которую я видел в Аризоне. Купил у них на раскладке с рекламной продукцией.

Я уже практически позабыла о своем вопросе. Не глядя прямо на Лукку, я одергиваю себя.

— Мило, – я отпускаю медальон, не отводя от него взгляд.

— Ты надолго в Нью-Мексико?

— Отсюда мы сразу же отправляемся в Аризону, – темно-карие глаза Лукки ищут мои, но я отвожу взгляд. Сейчас не время для новых привязанностей.

— В следующий раз попытайся приехать сюда осенью. Погода в это время года намного лучше, а еще каждый октябрь в Альбукерке проходит Международный фестиваль воздушных шаров. Ты когда-нибудь летала на воздушном шаре?

— Нет. Но до этого дня я также никогда прежде не ездила верхом.

— И только посмотри, как хорошо все обернулось. Если захочешь это сделать, найди меня. Я прокачусь вместе с тобой. Тебе понравится парить в облаках.

Мой желудок уже в предвкушении. Знаю, Лукка просто пытается вести себя дружелюбно, но мое сопротивление гаснет. Смогу ли я приехать в Альбукерке осенью? Боюсь даже обернуться на парней. Я чувствую, как они дружно закатывают глаза.

— Позвони мне, когда тебе понадобится спланировать следующий побег, — затем Лукка наклоняется и дарит мне мимолетный, но сладкий поцелуй в щеку. Его затылок заставляет меня вздрогнуть.

Я поворачиваюсь и вижу, что отец Лукки и три мои парня уставились на нас. Мы смотрим в ответ. Словно это перестрелка у корраля90 О-Кей91. Мэтти первым начинает двигаться. Он проводит пальцем по ссадине на его лбу. Логан отворачивается и идет к машине. Отец Лукки говорит сину, что нужно отвести лошадей в амбар. Лукка ведет Пенни, а затем останавливается. Берет свой медальон и возвращается. Одним движением он закрепляет его у меня на шее.

— Я не могу его принять, — говорю я.

— Как на счет того, чтобы вернуть мне его в следующий раз, когда я снова увижу тебя. Ты знаешь, где найти меня, — он дарит мне кривоватую, кокетливую улыбку, а затем медленным шагом возвращается к Пенни. Думаю, мы оба знаем, что никогда больше не увидимся, но мне нравится идея, что у меня есть ковбой в Нью-Мексико, о котором можно мечтать во время депрессии.

Мэтти ждет меня. Он по-дружески кладет руку мне на плечо и ведет к машине.

— Все всегда так хорошо начинается, не так ли? Пойдем, пока лошадь Лукки не закончила точно так же, как и Мустанг Джоуи.

Я сбрасываю его руку и стреляю в него тяжелым и холодным взглядом. Мэтти улыбается и держит руки перед собой, признавая свое поражение.

— Просто пытаюсь быть полезным.

Мое выражение лица говорит «дай мне время прийти в себя», когда он открывает для меня дверь. Я не злюсь, я знаю, что он шутит. Пока Мэтти обходит машину, чтобы сесть со своей стороны, я стою на мечте на протяжении секунд, держа руку на двери и смотря на амбар и горы позади нас. Это весело, думаю я, когда сажусь и хлопаю дверью. Я уже скучаю по Пенни, но не по Лукке.

Глава 15

Поездка от Нью-Мексико до Аризоны становится самой утомительной частью всего путешествия. За пределами машины нас окружает ровный, коричневый и вечно повторяющийся пейзаж, в то время как внутри витает нелепая – скорее даже раздражающая –тишина. Опять двадцать пять. У девушек хотя бы есть гормональные всплески, которые отвечают за их перепады настроения. Это биология. Но эти трое, какое оправдание найдется у них?

Первый час Логан не включает радио в машине. Мэтти сидит в наушниках, Спенсер беззвучно перебирает струны гитары, а я слушаю свою музыку. Несмотря на то, что у меня теперь был полный контроль над моим мобильным (Мэтти вручил мне его, когда мы садились в машину), я все равно не могла им толком воспользоваться в связи с отсутствием нормального покрытия в этой местности. Я жду тот момент, когда кто-то проронит хоть слово – напрасно. Я вижу знак Трассы № 66, но никто об этом даже не упоминает. Я помню этот раздел маршрута Спенсера. Он назвал его «Дорога-Мать»92.

Я шокирована и разочарована, когда я кричу: