Остров Русь 2, или Принцесса Леокады - Станислав Буркин

– Другой разговор, – стал поспешно стягивать с себя комбинезон брат, и я последовал его примеру. В щелке за приоткрывшейся дверью кабинета виднелось лениво покачивающееся рыло ползохода, торчащее из пролома в стене.

Пять минут спустя, попрощавшись с Айной, мы, заглоченные очередным червем, уже вновь мчались под землей. На этот раз прямо за водителем оказался я и видел, что голову и почти все лицо Кейсеролла, включая глаза, накрыла спустившаяся с «потолка» мокрая розовая присоска. Иногда он напряженно скалился и слегка наклонял голову, и я чувствовал, что в этот момент наш транспорт совершает крутой поворот. Несмотря на это, Кейсеролл непрерывно болтал:

– Честно говоря, при всей моей к вам симпатии, эта история мне сильно не нравится. Надменные сфинксы ничего нам не объясняют, только давят и угрожают прекратить на Землю поставки редкоземельных металлов, если мы не будем продолжать прочесывать околоземное пространство в поисках хроноскафа. Мы объясняем им, что по нашим данным ваше вторичное посещение нашего времени невозможно, но они настаивают на своем...

– Но они правы, мы прибыли! – воскликнул Стас.

– Н-да, – согласился Кейсеролл. – Это так. Но какова наглость! Они заставили нас еще и разыскивать Кубатая, заявив, что именно он – ваша цель.

– И это тоже – так и есть, – подтвердил я.

– Хм, – снова озадачился Кейсеролл. – Ну да. Выходит, сфинксы правы во всем. Приходится признать, что моя неприязнь к ним носит сугубо национальный характер и имеет глубокие подсознательные корни.

– Это еще почему? – удивился Стас.

– Понимаете, – сказал Кейсеролл доверительно, – я ведь, когда мода на национальности пошла, выяснил, что я – еврей, и так с этой мыслью свыкся, что даже Талмуд перед сном почитывать стал. Но тут недавно выяснилось, что по отцу еврейство не считается, а по материнской линии я – француз. Из сверхсекретных документов, к которым имею доступ вообще только я один, следует, что ген, на основе которого были созданы сфинксы, был взят у донора-англичанина. Выходит, сфинксы – англичане, и нет ничего удивительного, что я, француз, их недолюбливаю.

– С чего это? – поразился я.

– Но как же?! – воскликнул Кейсеролл. – А Столетняя война?! А Жанна д’Арк?! Мы просто обязаны ненавидеть друг друга!

Мы со Стасом не знали что и сказать. Благо директор ДЗР и не ждал от нас никакой реакции, продолжая болтать:

– Вот хоть в лепешку разбейся, а найди им Кубатая! Хоть из-под земли достань. А он, может, действительно под землей? Если дэзээровец захочет спрятаться, уж он сумеет!

– А почему он прячется?

– А я откуда знаю?! – В голосе Кейсеролла отчетливо чувствовалась фальшь. – Вдруг взял отпуск и исчез. Ну и ладно, это его личное дело. Но тут появляетесь вы... И где его теперь искать? Я уверен, что Смолянин знает, но встретиться с ним я не успел, да и вообще, в последнее время у нас сложились не лучшие отношения. А по связи он кричит, что эта не его тайна и что речь идет о чести джигита... Приказать-то я ему не могу, он ведь на пенсии.

– Смолянин на пенсии?! – поразился я. – Он же молодой еще!

– У него в последнее время работа была особо опасная, год за несколько шел. Но об этом он вам сам, если захочет, расскажет. Подъезжаем...

Ползоход резко повернул вертикально вверх.

– Пушок! Стой! Стой!!! – закричал Кейсеролл, но мы продолжали мчаться вверх.

Потом нас тряхнуло, раздался грохот, и лишь после этого мы наконец остановились.

– Опять промазал, – пояснил Кейсеролл, стягивая с головы присоску. – Ну ничего, ничего, научится... – С этими словами он выдернул из трусов баллончик спрея и принялся орошать им внутренности червя, добиваясь рвотного рефлекса.

Первым Пушок отрыгнул Кейсеролла, и мы услышали встретивший его вопль:

– Сколько раз я тебе говорил, чмо французское?! На пенсии я! На пен-си-и!!!

Потом мы увидели и возмущавшегося. Заметно постаревший Смолянин в узорчатом махровом халате и тюбетейке, из-под которой торчали вперемешку оранжевые и седые локоны, сидел в кресле с книгой в руках и хмуро наблюдал, как мы толчками выдавливаемся из пасти транспортного червя. Только узнав нас, он оттаял и взмахнул перепончатой рукой.

– Ква-ква, ребятки! Не чаял уж когда и свидеться, век воли не видать! – Он захлопнул книгу и прошлепал нам навстречу, высоко приподнимая обутые в ласты ноги. – Смотри-ка, как вы повзрослели. Прям как я.

– Ну, я свою миссию выполнил и покидаю вас, – поспешно сказал Кейсеролл, опрыскиваясь спреем. Пушок посильнее высунулся из дыры в полу и воронкой распахнул рот.

– Вали, вали отсюда, – откликнулся Смолянин. – И помни, – крикнул он уже в закрывающуюся за Кейсероллом пасть, – русские французов били, бьют и бить будут! Это я тебе как историк говорю!

Голова Пушка исчезла под полом, а Смолянин обернулся к нам и расплылся в счастливой улыбке:

– Как славно-то на пенсии! Раньше я ему: «есть!», «так точно!», «слушаюсь!» – а теперь так и рублю правду-матку! Не в бровь, а в глаз! – Он прошлепал обратно к креслу и с размаху упал в него: – И какими вы тут судьбами?

– Нам Кубатай нужен, – заявил я сразу, без обиняков.

– Кубатай... – сразу поскучнел переводчик. – Слушайте, – воскликнул он, – а чего это вы стоите в слизи этой мерзкой? Айда в бассейн, отмоетесь! – С этими словами Смолянин распахнул дверь в соседнюю комнату и, добавив: – Не жизнь, малина! – прямо в халате с порога плюхнулся в воду, так как это была вовсе не комната, а именно бассейн под прозрачным куполом, к которому снаружи плотно прижимались разлапистые пальмы.

Мы не заставили себя долго ждать и тоже с удовольствием нырнули в теплую воду.

– Слышь, Костя, – окликнул меня Стас, выныривая рядом со мной, – а одежды-то нам своей не видать.

– Почему это? – не понял я.

– Так ведь Пушок, когда мы раздевались, был в соседней комнате и не видел ее, – объяснил свою мысль мой смекалистый братец.

– Да если бы и видел, толку б не было! – загребая воду перепонками и ластами, с блаженным выражением на лице кружась вокруг нас, воскликнул Смолянин. – Мой синтезатор сигналы от червяков не принимает. Не люблю я их!

– Ну и хорошо! – отозвался Стас. – Надоела нам наша одежда, дашь что-нибудь другое?

– Не вопрос! – обрадовался переводчик. – Я вам халаты дам. У меня таких, как этот, – показал он на свой, – триста штук. Вот точно таких же!

Мы переглянулись и прыснули, и Стас сказал:

– Я так соскучился по тебе, Смолянин, я даже не знал, что так соскучился.

– А я до сих пор не знаю, – заявил тот, – но рад вас видеть, как говорит Ларион.

– Какой еще Ларион? – удивился я.

– Да так, один знакомый...

– Костя, смотри, тут рыбки плавают! – закричал Стас, тыча пальцем в воду. – Прямо как там, в Каире!

И действительно, со дна бассейна к нам выскочила стайка блестящих рыбешек, и они принялись сновать вокруг нас.

– Это рыбы-утилизаторы, – сообщил Смолянин, – их на основе пираний вывели. Пожирают любую органику без исключения, только людей не трогают. Но это достигается дрессировкой.

– Слушай. Смолянин, – опять стал я гнуть свою линию, – рыбки, халаты, это все хорошо, но ты нам зубы не заговаривай! Где Кубатай?

– Где генерал-прапорщик, я вам сказать не могу, это не моя тайна, – помотал переводчик шишковатой головой. – А если вы будете продолжать допытываться, я замолчу, как воды в рот набрал.

Он демонстративно сделал большой глоток и тут же позади него к потолку взмыл фонтанчик.

– А?! Как вам?! – хвастливо воскликнул Смолянин. – Раньше так могли только киты, а теперь еще я! Это была сложнейшая и болезненная операция, но я все выдержал!

– Класс! – воскликнул Стас. – Теперь у тебя, как у кита, есть в спине отверстие?

– Ну, зачем мне новое отверстие? Обошлись тем, что было... – скромно отозвался переводчик.

– Здорово! – восхитился Стас. – Экономно.

Братец мой не так прост, как кажется, и я прекрасно понял его тактику. Он решил не переть с вопросами про Кубатая так прямолинейно, как я, чтобы Смолянин не замкнулся, а хвалить его за великие достижения. Это правильный ход. Подплыв к металлической лестнице и выбираясь из воды, я спросил:

– А что это у тебя за особо опасная была работа?

– О-о... – отозвался Смолянин, сунув нам по халату. – Это, знаешь ли, тоже не всякому... Я, конечно, на пенсии, но я же подписку... Вы, кстати, есть хотите? Суп с галушками будете?

Есть хотелось очень, и Смолянин метнулся на кухню, бросив:

– Я через минутку.

– Что-то он какой-то напрочь засекреченный стал, – заметил я, машинально беря с полки тоненькую книжицу.

– Станешь тут засекреченным, если тебе так достанется, – сказал Стас. – Ты посмотри, они тут все вообще не меняются, он один постарел. Представляешь, каким мукам он подвергся?!

Я перелистал книжечку. Это был сборник небольших рассказов. Заглянув сразу в конец, я прочел: «Оказалось, этот клоун просто случайно упал в водосток, и пришлось ему проторчать там целый день, пока Томми не нашел его. То-то было радости в семье Денборро, когда маленький Джордж привел клоуна домой, и тот, поужинав и отогревшись, показал ребятишкам несколько удивительных фокусов».