Инновационная концепция модернизации теории и практики физического воспитания - Владислав Столяров

Логические правила рекомендуют соблюдать и при введении понятий теории физического воспитания, физической культуры и т. д. [см.: Виленский, 2001; Выдрин, Пономарев Н. И., Евстафьев, Гончаров В. Д., Николаев, 1977; Лукьяненко В. П., 2008; Фомин, 1973, 1982, 1996; Яхонтов, 2006 и др.].

Это – хорошая и правильная рекомендация. Но выполнение одной лишь этой рекомендации не позволяет в полной мере решить данную проблему. Практика научного исследования свидетельствует о том, что применительно к какому-либо понятию возможно сформулировать несколько различных определений, в которых не нарушаются указанные правила, и потому возникает вопрос о том, какому из этих определений следует отдать предпочтение.

Таким образом, отмеченные выше подходы не позволяют в полной мере решить проблему введения, оценки и унификации дискуссионных понятий, в том числе в процессе разработки теории физического воспитания.

Из вышеизложенного не следует, что построение данной теории надо вообще отложить до тех пор, пока не будет найдено общепринятое истолкование ее основных понятий. Выход из сложившейся ситуации позволяет разработанная автором логико-методологическая «технология» понятийного анализа [см.: Столяров, 1984а, б, 1985б, 1986 а, б, 1997б, г, 2004б, 2005б, 2007в, г, д, 2010б, 2011б].

Эта технология предусматривает соблюдение в ходе введения, оценки и унификации понятий трех принципов.

1) учет эффективности определений;

2) разграничение содержательного и терминологического аспектов определения;

3) введение системы понятий, которая необходима для отображения всего многообразия явлений изучаемой области.

Как показывает многолетний опыт разработки понятийного аппарата различных теорий, соблюдение этих логико-методологических принципов позволяет решать указанные проблемы, возникающие в процессе введения, оценки и унификации понятий.

В своем исходном пункте авторская логико-методологическая технология предполагает традиционную логическую процедуру – предлагаемые определения понятия оцениваются с точки зрения их эффективности.

Эффективными в логике и методологии науки принято называть определения, которые обеспечивают точность и однозначность используемых понятий, т. е. позволяют четко выявлять значение употребляемых терминов и распознавать те объекты, которые обозначаются этими терминами [ср.: Петров Ю. А., Никифоров А. Л., 1982, с. 25].

Остенсивные и контекстуальные определения, как правило, не могут обеспечить эффективности определений, поскольку оставляют возможность для самого различного истолкования. Поэтому рекомендуется задавать явное определение понятий. В логике формулируются указанные выше правила, которые надо соблюдать при введении явных определений понятия. С учетом этих правил и оценивается эффективность определения. – позволяет ли оно четко и однозначно выделить интересующий исследователя объект, а также значение соответствующего термина.

Но не указанная традиционная, а новые логические процедуры составляют сущность и специфику авторской логико-методологической технологии введения и оценки понятий.

К числу важнейших компонентов этой технологии относится разграничение содержательного и терминологического аспектов и соответствующих проблем понятийного аппарата теории.

В логике издавна ведется спор о так называемых номинальных и реальных определениях. Смысл такого разделения определений связан с выяснением того, что «определяется»: значение ли термина или сам предмет.

Под номинальными понимаются определения, в которых речь идет об используемых терминах (уточняется значение уже введенного в науку термина или выясняется значение вновь вводимого термина).

«Номинальное определение есть определение, с помощью которого:

а) вводится новый термин, знак, как сокращение для другого (обычно более сложного) выражения;

б) устанавливается значение вновь вводимого в теорию знака, слова, выражения;

в) поясняется, уточняется значение уже введенного в язык науки или в повседневный язык термина, слова, выражения (в том числе символа в «искусственных» языках науки)» [Горский, 1964, с. 299–300].

В реальных определениях – в отличие от номинальных – характеризуются («определяются») изучаемые объекты. «Реальное определение есть логический прием, с помощью которого выделяются определяемые предметы по их специфическим характеристикам (свойствам и отношениям) из числа предметов предметной области [Горский, 1964, с. 300].

В философской литературе высказываются различные мнения относительно того, следует ли признавать только реальные или только номинальные определения.

Согласно Платону, цель определения – раскрыть сущность вещей.

Аристотель и Демокрит также рассматривали определения в основном как реальные, как отражение сущности бытия.

В Новое время большинство философов, особенно те, которые были настроены против Аристотеля, стали подчеркивать номинальную сторону определений. Так, Д. Локк указывал, что определение есть «…то, что дает возможность другому через слова понять, какая идея стоит за определяемым термином» [Локк, 1960, с. 3, 10].

Б. Паскаль в «Духе геометрии» также подчеркивает значение номинальных определений для математики. «В геометрии, – пишет он, – принимаются только те определения, которые логики называют номинальными определениями, которые представляют собой отнесение (impositions) имен к вещам и которые должны быть ясно обозначены хорошо известными терминами… Их полезность и применение состоит в том, чтобы термины сделать ясными и сокращать процесс рассуждения» [цит. по: Горский, 1964, с. 299].

В XX в. под влиянием интенсивного развития символической логики, в которой особо подчеркивается сокращающая роль определений, многие логики стали признавать лишь номинальные определения.

Так, А. Уайтхед и Б. Рассел [Whitehead, Russell, 1925] характеризует определение как «констатацию (declaration) того, что вновь вводимый символ должен означать то же самое, что и другая определенная комбинация символов, значение которых уже известно» [цит. по: Горский, 1964, с. 299].

Л. Витгенштейн считает, что «определения являются правилами перевода с одного языка на другой» [Витгенштейн, 1958, с. 3, 343], а Р. Карнап [Carnap, 1939] понимает определение как «правило для взаимной трансформации слов и в том же самом языке» [цит. по: Горский, 1964, с. 299] или как экспликацию термина.

В современной логико-методологической и другой философской литературе также широко распространено такое понимание определений, при котором все сводится лишь к терминологической стороне дела, к выбору тех или иных языковых выражений. Так, по мнению А. А. Зиновьева, «определить объект – значит определить обозначающее его языковое выражение. Последнее называется понятием. Определить объект и определить понятие об объекте – это одно и то же» [Зиновьев, 2000, с. 45].

В соответствии с таким пониманием определений они рассматриваются как чисто условные соглашения о терминах и потому отрицается правомерность их оценки как истинных или ложных.

А. А. Зиновьев пишет по этому поводу: «Утверждения об эмпирических объектах имеют значения истинности (ложны, истинны, неопределенны и т. п.), а определения не имеют. Они ни истинны, ни ложны. Они характеризуются иными признаками. Они суть решения исследователя называть какими-то словами выделенные им объекты. Они характеризуются тем, соблюдены или нет правила определения смысла терминологии, насколько они полны и насколько четко выражены с точки зрения правил рассуждений (выводов), насколько удачно выбраны объекты для исследования той или иной проблемы» [Зиновьев, 2000, с. 45].

Такого мнения придерживаются и некоторые другие исследователи «…любые определения – это условные соглашения о значении терминов и к ним не применима характеристика истинности и ложности. Они могут быть лишь эффективными или неэффективными, удобными или неудобными, полезными или бесполезными» [Философия науки… 2005, с. 148].

Однако вряд ли правомерно все многообразие определений сводить к таким определениям.

Д. П. Горский справедливо указывает на то, что, такое понимание определения способно «охватить лишь некоторый круг явных определений, используемых в формальных системах, и поэтому, разумеется, не может рассматриваться как обобщенное определение дефиниции», хотя некоторыми авторами оно «незаконно абсолютизируется и переносится на любые определения» [Горский, 1964, с. 299].

Более обоснованным представляется, следовательно, такое понимание, согласно которому определение понятий имеет два аспекта: содержательный и терминологический. Первый из них касается содержания – фиксируемых в понятии объектов изучаемой области действительности и их признаков, второй – терминов, которые используются для обозначения этого содержания.