Орда встречного ветра - Дамазио Ален

611

оказались вне зоны непосредственного риска. Силен, а это мог быть только он, искал подходящий угол обстрела. Он изрешетил балдахин в несколько заходов, и вдруг занавес сорвался, кровать повернулась по оси, и я в ужасе подпрыгнул, увидев распятую на матрасе голую девушку.

— В нее целился? — прогремел голос Эрга.

Вместо ответа из буера засвистел шквальный огонь. Продырявленный со всех сторон шар полетел вниз и рухнул на землю всей своей массой. Несколько долгих секунд я вглядывался попеременно то в небо, то в траву, но все произошло так быстро, у Эрга просто не было времени достать свое крыло и вырваться из этой западни! В десятке метров над ним Силен нервно описывал в воздухе восьмерки, готовый к новому обстрелу, и его нервозность, его до предела напряженная бдительность меня в каком-то смысле успокаивали, говоря подсознанию, что Эрг, возможно, жив, что, по мнению Преследователя, было в какой-то степени вероятно, что противник подобного закала и опыта мог спастись в таком крушении, что даже в каком-то смысле это могло быть уловкой со стороны нашего бойца… Но прошла минута. Вторая. Затем пять, и десять. И ничего не происходило.

— Он мертв.

— Это невозможно.

— Да не может он быть жив!

Через четверть часа Силен спикировал к своему буеру, сел в кабину, резко рванул с места и, прокатив двадцать метров в нашем направлении, остановился. Когда он заговорил, меня как пришибло:

— Сов Строчнис, Степп Форехис, Леарх Фюнглер и буксировщик Барбак! Вы в траве, в тридцати метрах от буера, ось обстрела на двенадцать часов. Отвечайте, или я открою огонь!

610

Степп вытаращил глаза в полном изумлении:

— Откуда он знает, мы же даже не шевелились!

— Ползите, придурки вы, нужно выбраться из оси обстрела, — прошептал Барбак.

— Вы отползаете по оси на два часа. Ось обстрела скорректирована. Отвечайте, или я запущу ротационный обстрел. У вас есть десять секунд. Десять… девять… восемь… семь

— МЫ ЗДЕСЬ! Сов Строчнис к переговорам!

— Строчнис! Бросьте ваши бумеранги и арбалет. Вы вне боя! Этот бой ведется по Военному кодексу Кер Дербана. Это дуэль. Один на один. Бой должен проходить без постороннего вмешательства. Бросьте оружие, или мне придется вас ликвидировать!

Я обернулся к Степпу и Леарху, чтобы оценить их реакцию, но они, не дожидаясь моего вопроса, одновременно зашвырнули изо всех сил свои бумеранги в сторону Силена. Оба бума метнулись по своей изогнутой траектории на врага, но тот не сдвинулся с места. Послышалось что-то наподобие выброса газа при высоком давлении, и бумы отскочили от буера. Барбак зарядил свой арбамат и выпустил из него все стрелы, но буер уже успел развернуться на месте и теперь несся прямо на нас. Силен остановился, вышел из кабины и скачкообразными движениями быстро приблизился к нам. Он набросился на Барбака, потом на Степпа, на Леарха. Я не понял, что он с ними сделал, но те рухнули наземь. Когда он добрался до меня, я даже не стал пытаться бежать. Я ждал смерти. Он протянул мне руку.

— Вы — скриб.

— Даа…

— Силен. Как я вам уже сказал, этот бой ведется по Военному кодексу Кер Дербана. Не пытайтесь вмешиваться. Я буду вынужден вас убить.

609

— О каком бое вы говорите? Эрг мертв! Вы сбили его шар.

— Эрг жив.

— Откуда вы знаете?

— Знаю.

— Он мертв!

— Я достаточно хорошо его изучил, скриб. В воздушном бою он может упасть с тридцати метров и не разбиться, а главное, никак себя при этом не выдать.

— Где он?

— Под холстом шара. Собирается с силами. Итак, вы даете мне слово скриба? Никакого вмешательства!

— Даю слово.

Он рассматривал меня своими желтыми глазами. Я протянул ему руку, и он пожал ее. Он уже уходил, когда у меня вырвалось:

— Так, значит, Преследователи существуют?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он усмехнулся, снова внимательно на меня посмотрел:

— Преследователей не существует, Строчнис. Существует только Преследование.

— Кто им управляет? Кто во главе?

— Страх. Ваш собственный страх.

Возможно потому, что подсознательно я надеялся его задержать, но, вероятнее всего, из внезапно одолевшего меня необъяснимого любопытства, я бросил ему вдогонку:

— В каком войске вы служите?

— Движение.

— В каком звании?

— Молния.

— Значит, вас невозможно сбить…

— Теоретически.

VI

БУДЕМ СЧИТАТЬ, ЧТО СБИЛ…

) Он запрыгнул назад в буер — я так и не понял, был тот парусным, винтовым, змейковым или воздушным, — и одним махом настроил целую кучу небольших треугольных парусов, вдавил обе педали, винты загудели, завертелись, буер подскочил, резко развернулся на месте и рванул, сначала зигзагами, дриблингом, а потом понесся прямо на шар, вычерчивая на траве такую арабеску, что похоже было, будто Силен ставит подпись. Собственно говоря, это и была его подпись.

∫ (Украдкой, тишком) я бы присоединился к кому-нибудь на огонек, подобрался к одному из костров, дырявящих (тут и там) черную прерию. Я был пьян и в острой фазе ностальгического Ларкоза, голова в маревах. Что указало бы мне путь (помимо желания сбежать от тела Кориолис, опрокинувшегося в руки какому-то матросу)? Голос Караколя. Он донесся до меня, подобрал, повлек за собой, и я отыскал его источник (как раз у такого вот костра, он сидел, скрестив ноги лотосом, рядом с каким-то плотным, загорелым и бородатым мужчиной). По их взгляду я понял, что мое присутствие было не слишком желанным, однако же они меня приняли, не прервав тем не менее разговора,

607

тон которого (непривычно серьезный, даже тяжелый для Караколя) сразу меня заинтриговал:

— Тебя обожали и тобою восхищались, как мало кем из нынешних сказителей. Ты перескакивал с корабля на корабль, из деревень во дворцы, ты держал путь и вниз, и вверх, чертил диагонали, ты насыщался женщинами, праздниками, пейзажами… Знатные господа со всех округ просили тебя к своему двору, и ты никогда не отвечал отказом. Но в один прекрасный день ты вдруг встречаешь Орду и сбегаешь с корабля. И вот ты снова здесь, весь непривычно ординарно упорядоченный. Сколько лет прошло с тех пор?

— Пять.

— И ты планируешь остаться с ними?

— С ними я пойду на край земли, если такова воля ветра.

— Почему?

Караколь ответил не сразу, он повернулся ко мне, пристально и молча посмотрел в глаза и сказал:

— Ларко, раз уж тебя ветром занесло в наш удел, в котором гостей никто не ждал, я приму тебя у нашего огня. Знай же, однако, что рядом со мной мой старый фреольский друг и философ Лердоан. Наша беседа коснется аспектов моей жизни, неведомых для Орды, которые таковыми должны оставаться и впредь. Готов ли ты услышать о них и сохранить их в тайне?

— Думаю, да.

— Клянешься ли ты утаить от остальных безумства, о которых тебе доведется здесь узнать?

— Клянусь маревами.

— Летать в маревах тебе как раз по летам…

Философ вслед за Караколем смерил меня долгим взглядом и кивнул головой в знак (я, по крайней мере,

606

понял это так) того, что можно говорить. Караколь сорвал пару пучков травы и подбросил их в костер. (Они затрещали.) Все в его поведении, как правило очень валком, показывало, что данный разговор был для него критически важным: