Бард - Евгений Стерх

наний и постоянной практики. Он беспощадно карал отстающих и без оглядки поощрял успевающих. Очень скоро по университету разнесся слух – Джонатан не смотрит на происхождение мага и взяток не берет. Дети из уважаемых семей получали от него трепку, а никому не известные мальчишки становились лучшими в классе.

Неоднократно Джонатану намекали и студенты, и коллеги-преподаватели, и даже магистры Круга – нужно быть лояльнее, не стоит так строго наказывать потомков благородных родителей, не нужно так усердно выделять безродных учеников. Дескать, от лояльности Джонатана может зависеть его будущее, его благополучие в столице. Джонатан не воспринимал этих намеков. В слишком тонких ему недосуг было разбираться, а более грубые он резко обрывал.

– По старинному обычаю боевых магов, да, боевых магов, – говорил он наушнику, – спор решается в магическом поединке! Да-да, в поединке! Если кто-то считает меня неправым, да, неправым, пусть вызовет на бой!

Действительно, такой обычай когда-то бытовал в Парсикаме, но к тому времени его благополучно забыли. Это на границах Северных графств, где Джонатан провел половину жизни, такое правило было еще в ходу. В Парсикаме же отношения уже давно выясняли с помощью интриг и тонко наложенных проклятий, а вовсе не в бою.

Что касается бытовых условий, то, привыкший к не слишком устроенной жизни в боевых гарнизонах, Джонатан довольствовался малым, для мага, во всяком случае; у него был единственный старый слуга Беллал, который сопровождал его с самого первого назначения в Сорезм. Старик заботился о Джонатане, вел его убогую квартирку за три квартала от университета и тихонько вздыхал, поражаясь непрактичности своего господина. Беллал был стар и понимал, что вскоре покинет этот мир. Он желал найти для своего господина терпеливого и мудрого слугу, но не успел – как раз к тому времени, как исполнилось пять лет службе Джонатана в университете, Беллал вдруг подхватил воспаление легких и в три дня сгорел.

Джонатан искренне горевал по нему, чувствовал себя осиротевшим во второй раз. Нужно было заниматься организацией похорон, но непрактичный Джонатан не знал, за что хвататься. Он пригласил свою квартирную хозяйку и отдал ей все деньги, что были у него, для того чтобы она организовала погребение. Денег у мага было много – сам он их никогда не тратил, а Беллал вел хозяйство экономно, зная небольшие потребности своего господина. Джонатан отдал хозяйке все, что у него было, но совестливая женщина не взяла всех денег, а лишь столько, сколько было необходимо на проведение обряда погребения.

И вот когда совершенно разбитый Джонатан горевал в своем жилище, посыльный из университета принес ему грамоту и довольно толстый кошелек. В грамоте было сказано, что университет более не нуждается в услугах мага Джонатана Хлыста, ибо один из его учеников, вернувшись из пограничного района и проведя там несколько магических боев, готов принять пост преподавателя боевой магии. В кошельке, который прилагался к грамоте, находилось последнее жалованье Джонатана и его выходное пособие.

Старый маг воспринял это так, что завистники сговорились против него, нарочно извели слугу Беллала, а теперь хотят извести и самого Джонатана, ибо без верного слуги и жалованья Джонатан мог долго и не прожить. Так рассуждал тогда Джонатан и, собственно, был недалек от истины, надо полагать. Возможно, его коллеги по университету, которым он порядком надоел, рассуждали примерно так же, кто знает? В гневе Джонатан схватил свой боевой посох и направился прямиком в магистрат. Его появление в стенах университета вызвало настоящее смятение – решительным шагом двигался Джонатан по коридорам, а его намерения были написаны у него на лице. Джонатана, возможно, считали странным, чудаковатым, но в том, что он прекрасный боевой маг, никто не сомневался. Весть о его появлении быстро распространилась по университету, и к тому времени, когда наш маг достиг магистрата, там никого уже не оказалось. Джонатан стоял посреди круглой залы, в которой проходил Совет Круга, и, потрясая посохом, кричал:

– Я вызываю вас на поединок, да, на поединок! Всех, всех вызываю, до одного!

Но ответом ему была тишина. Ни один из магистров, включая и блестящего школьного товарища Джонатана – Освальда, не вышел на битву со старым магом. Тогда, прокляв стены университета навсегда, Джонатан развернулся и ушел из этого храма магической науки, ушел из столицы и в конце концов из Парсикама. Ушел для того, чтобы полгода спустя встретиться с нашим небольшим отрядом и присоединиться к нему.

Глава шестая,

в которой погибает государственный советник третьего класса Корнепиус Брамп, а достойный бард Жюльен наконец-то понимает истинные цепи своей экспедиции

Утром третьего дня нашего пути от Регентролла, двигаясь по Восточному тракту, мы выехали на холм, с которого уже была видна застава Восточного каганата впереди. Правда, заставу проезжать мы не собирались. Спустившись с холма, мы намеревались свернуть на север, по грунтовой дороге, которая ровной линией пересекала лощину, углублялась в редколесье, а где-то через сотню лиг шла уже сквозь настоящую тайгу. Я еще успел подумать что-то вроде: «Ну, вот мы и приближаемся к цели нашего путешествия», как вдруг услышал решительный голос фанфары. Резко обернувшись, я увидел, что по Восточному тракту, где-то около лиги позади нас, мчится группа всадников. Возглавлял группу человек в сером плаще, который решительно махал рукой, похоже, приказывая нам остановиться. Хотя я и не мог видеть его лица с такого расстояния, не вызывало никаких сомнений, что это не кто иной, как Корнелиус Брамп, государственный советник третьего класса. Рядом с Брампом скакал горнист, который и трубил в фанфару, привлекая наше внимание.

То, что появление Брампа не сулит нам ничего хорошего, мне и без гадалки было ясно. Кроме того, с Брампом скакали еще и с дюжину солдат, включая горниста, а это могло означать только одно – тайная полиция барона Аштона готова заставить нас повиноваться силой. Брамп мчался за нами от самого Регентролла, он поспешил остановить нас, едва только заметив, даже не учитывая того обстоятельства, что мы теперь находимся на возвышенности, а он с солдатами – в низине. То есть в случае схватки мы получали преимущество. Похоже, господин Брамп торопился и готов был остановить нас любой ценой. Можно было бы, конечно, попытаться просто удрать, но что это будет за экспедиция, с «серым плащом» наступающим на пятки?

– Я думаю, нам предстоит драться, – сказал я и оглядел товарищей. Боб, сидящий на Рэглере справа от меня, одним движением снял с седла и нахлобучил на голову шлем, взял в руку молот. Шроттер по левую руку от меня, на котором сидели Риголан и Джонатан, затоптался на месте и слегка присел, нагнув голову к земле, выставив вперед передние лапы с растопыренными когтями – похоже, ящер был опытным и сам почуял приближающийся бой. Темный эльф в ответ на мои слова лишь утвердительно кивнул головой, а Джонатан, проснувшись, обрадовался:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});