Победитель всегда прав - Андрей Воронин

Мимо машины прошествовала группа тележурналистов.

– Стервятники! – сквозь зубы произнес Терехов. – Теперь еще и перед начальством придется оправдываться по полной программе.

– Я вам сочувствую. Прощения я попрошу, но я должен знать, меня задержали или я свободен.

– Пока свободен, Дорогин, дальше не знаю. Еще раз попадешься у меня на пути, спасать не стану.

– Спасибо.

Мужчины обменялись крепким рукопожатием.

Оперативник с разбитым лбом стоял у фонарного столба. Ему хотелось припасть ссадиной к прохладному металлу, но не позволяла гордость. Испачканный кровью носовой платок мужчина то и дело смачивал холодной минералкой, купленной в киоске, и вновь прикладывал к ране.

Дорогин остановился на всякий случай в двух шагах от него и как мог дружелюбно произнес:

– Извини, парень, я думал, ты из террористов, хотел сделать как лучше.

– Полковника знаешь?

– Мы знакомы с Тереховым.

Мужчина то сжимал пальцы в кулак, то растопыривал их, словно выбирал, ударить кулаком в челюсть или дать оплеуху. Затем, пересилив себя, все-таки произнес:

– И ты извини меня за те пару ударов, сгоряча бил.

– Бывает, – кивнул Дорогин и протянул руку. Мужчина подумал, и все же пожал ладонь.

– На сегодня инцидент исчерпан, – сказал он, прощаясь с Муму.

«Чем больше я знаю, тем меньше понимаю, – рассуждал Дорогин, пробираясь к гостинице „Золотой колос“. – Если урод Черкизян террорист, то тогда непонятно, почему милиция и ФСБ не переловят в течение суток его дружков-психов. Или я схожу с ума, или весь мир потихоньку тронулся рассудком.»

– Черкизян у нас, – доложили Терехову по рации, – что с ним делать?

– Наденьте наручники, – сказал полковник, обычно не любивший жесткого обращения. – Сцепите руки не спереди, а за спиной. Возвращаемся. Никому из группы не общаться с журналистами.

«Не операция по обмену получилась, – подумал Терехов, – а настоящая порнография!»

Глава 14

Дорогин приехал к Горбушке. Место, где он в последнее время ставил свою машину, оказалось занятым. Да и на рынке творилось что-то неладное. Лоточники кучковались, что-то активно обсуждали. Покупателей было не очень много, некоторые лотки вообще пустовали, возле них стояли огромные нераспакованные сумки, похожие на свернутые матрацы.

Сергей шел неторопливо, держал руки в карманах. Он оглядывался, пытаясь отыскать взглядом знакомую фигуру, но маленького Сильвестра, как ни пытался Дорогин, нигде заприметить не смог. «Может, не приехал, а может, со своей машины торг ведет.»

У него имелось здесь дело, как-никак в прошлый приезд он заказал две кассеты миловидной пожилой женщине и сейчас решил, что зайдет к ней. Сновали на рынке и подозрительные люди. У Дорогина было чутье, и он понял, что это сотрудники правоохранительных органов. Те, конечно, пытались выглядеть как самые заурядные покупатели, но это им не особенно удавалось.

В кассетах они разбирались слабо и то и дело вертели головами, пристально и цепко оглядывая торговцев и покупателей.

Судя по всему, этот день для Горбушки был не лучшим. Что-то произошло, но что – Сергей не мог понять. «ОМОН наехал, что ли? А может, налоговая инспекция?» Он заметил два милицейских автомобиля. Естественно, ни на одном из них не было надписей, указывающих, кому они принадлежат, но по виду, по антеннам Сергей понял: ребята из органов.

Дорогин благополучно добрался до своей знакомой. У женщины на голове был тонкий светлый берет, немного старомодные очки. Но как ни странно, они шли ко всему ее облику. Женщина держала в руках книгу в черной обложке. Сергей успел прочесть название – «Унесенные ветром».

Он подошел, продавщица опустила книгу.

– Добрый день, – учтиво произнес Дорогин.

– А, здравствуйте! Не очень сегодня день добрый, но тем не менее здравствуйте.

– Что это у вас здесь?

– В каком смысле? – женщина положила открытку в книгу, закрыла ее и опустила на сумку. – Ой, у нас здесь такое!

Сергей смотрел на кассеты.

– Я принесла вам то, что вы просили. Качество, правда, не очень, но смотреть можно – не экранные копии, которыми здесь торгуют каждый второй. Я лично экранные копии смотреть не могу. У меня на них настоящая аллергия, я начинаю нервничать, удовольствия никакого не получаю.

– Извините, как вас зовут?

– Мария Николаевна.

– Меня зовут Сергей.

– Очень приятно, – женщина протянула руку с простым обручальным колечком, Муму пожал теплую мягкую ладонь. – Сейчас я найду ваши кассеты.

Через минуту Сергей получил две кассеты.

– Я уже здесь стою, именно вот на этом месте, четвертый год, но такого, как сегодня, еще не было.

– Что здесь произошло? – с любопытством осведомился Дорогин.

– Еще в девять утра, только мы все начали разворачиваться, налетела милиция. Четверых увезли с собой. Затем вторая волна. Ходили, всех опрашивали. Может, вы и видели?

– Что я должен был видеть?

– Маленький мужчина ходил в бейсболке, с такими огромными ногами?

– Маленький мужчина?

– Да-да, он даже ниже меня, Сильвестром его звали.

– Видел, – кивнул головой Сергей.

– Так вот, его повесили.

– Где? Когда? За что? – Сергей задал сразу три вопроса.

Марии Николаевне только этого и надо было. Торговля у нее сегодня не шла, поэтому она принялась разговаривать с приятным мужчиной, явно знающим толк в кино.

– Я уже ко всему привыкла за четыре года: и к ОМОНу, и к налоговым инспекторам, и ко всевозможным проверкам из разных комиссий…

– Что искали?

– Как всегда, я сначала думала, что нелицензионную продукцию, но потом выяснилось, ищут порнографию.

– Нашли?

– А то, – пожала плечами Мария Николаевна, – здесь ее у каждого десятого целые сумки. Налетят, распугают, разгонят… Торговцы заплатят штраф и опять возвращаются к прежнему занятию. Доход продукция приносит, почему не торговать?

– Но вы же не торгуете?

– Я – другое дело, мне мои убеждения не позволяют. Как-никак я двадцать пять лет в школе отработала. Иногда ученики приходят. Представляете, если я стану торговать этой дрянью, как они на меня смотреть будут?

– Да, понимаю. За что Сильвестра убили, вы знаете?

– Кто же вам скажет? Это никому не известно. Но я думаю, он торговал чем-то краденым.

– В каком смысле?!

– Не своим товаром, а чужим.

– Не понял?

– Как вам объяснить, Сергей… У каждого торговца свой товар, каждый работает от определенного хозяина, от чьей-то фирмы. Но иногда для заработка можно потихоньку приторговывать, чтобы хозяин не знал, переписанным без согласования товаром конкурентов.

– За это убивают?

– Как видите. Сергей, может вам каталог дать, вы посмотрите, выберите фильмы дома, а завтра назад принесете?

– Нет, спасибо. Завтра я здесь не появлюсь.

– Они воюют между собой, убивают друг друга.

– Кто они?

– Наши хозяева. Крайними, как всегда, оказываемся мы. Я Сильвестра не осуждаю, – сказала Мария Николаевна, – хоть он и плохой человек, но убивать – даже для него это слишком.

– Я тоже так думаю, – сказал Дорогин.

– Вы, может, слыхали, не так давно дело было, шесть или семь человек погибли?

– Где? Нет, не слыхал.

– Сожгли троих в машине, а троих в доме. Под Москвой, на Медвежьих озерах?

– Нет, не слыхал.

– Жестокие у них между собой стычки, никак не могут поделить рынок. Вроде договорятся, вроде новые правила установят, каждый свой товар продает, а потом опять… Раза по два, а то и по три в год отношения выясняют. Вот в прошлом году прямо на рынке драку устроили! Лотки перевернули, столько кассет испортили, вы себе даже представить не можете!

– Почему не могу? Представить можно. Чьи кассеты сегодня в основном продаются на рынке?

– Говорят, какого-то Мамонта, его еще Петровичем называют. Это его людей убили на Медвежьих озерах.

Сергей понял, Мария Николаевна осведомлена о том, что творится на Горбушке, не хуже любого следователя, непосредственно занимающегося торговцами видеопродукцией.

– День-другой пройдет, все наладится.

– Вас не трогают?

– Меня никто не трогает. Я в их дела не лезу, ворованными кассетами не торгую, так меня и обижать не за что. Разве что попросят из хорошего места на место похуже переместиться, сами и помогут все перенести.

Сергей подумал, что у Марии Николаевны хлеб нелегкий. Постоянных покупателей немного, она рада каждому и любому старается услужить.

Как всегда во время передела рынка и всевозможных разборок на Горбушке, все враждующие группировки следят за тем, чтобы было тихо, чтобы разборки остались незамеченными для покупателя. Распугаешь людей с деньгами, кого потом кормить? Так же было и сегодня.

Рынок обороты сбавил. Кроме сотрудников спецслужб, крутились здесь и люди Мамонта, и Гаспарова. Каждый преследовал свои интересы, при этом себя никто особо старался не афишировать.