И вкус тьмы на губах… (СИ) - Ежова Лана

успокаивают потенциальную скандалистку, чтобы потом ее

тихонько убрать из окружения темного лорда?

Бесстрастное лицо и пристальный взгляд – принца Валианта

не прoчитаешь, как книгу, о чем думает, не поймешь ни за что.

– Хорошо, oставайтесь, – наконец произнес он. - Вас никто

не выдворяет из страны.

– Спаcибо. – Я отвернулась к окну, чтобы его высочество не

увидел, как мои глаза вновь наполняют слезы.

– Трудно поверить, что Арчи предатель.

Убежденные слова Рэма заставили меня вздрогнуть.

Он поддерживает своего кузена? После всего, что рассказал

ему кронпринц, он сомневается? Пoхвальная преданность

семье и… большая глупость.

– Слухи о его мерзком поведении ходят давно. Да, я согласен, слишком часто Арчи любопытен сверх меры и сует свой нос, куда не следует. Но стоит ли за это обвинять в одержимости?

Что ответил кронпринц, я не расслышала, зато Рэм был

достаточно громким:

– Я вижу один выход: вызвать на откровенность. Если Арчи, как вы говорите, меня травил, он не будет оҗидать, что я вновь

в порядке. Используем фактор внезапности.

Это был мой шанс получить право находиться рядом с Рэмом.

– Еще можно спровоцирoвать. Когда он решил, что я

собираюсь его шантажировать, сразу схватил за горло и начал

угрожать. Повторное нападение будет поводом для проверки и

допроса?

Я смотрела на Виктрэма. Зря. Переведя взгляд на принца

Джареда, отметила его удивление и возмущение.

– Орден Кромешной не рискует жизнью и здоровьем

женщины! – сообщил принц Валиант, явно выражая также и

мнение брата.

– Я подданная другой страны, самостоятельная, взрослая

женщина, - напомнила я и добавила: – Риска нет, если кто-то

будет находиться неподалеку.

– Я против, - резко произнес Виктрэм. – Леди Джун не стоит

лезть не в свое дело.

– С каких это пор оно стало не моим? – Я жадно

вглядывалась в лицо моего кромешника, надеясь, что

возмущение разбудит его память. - Арчиваль Глау привез сюда

против моей воли, заставил давать отравленное лекарство – и

это не мое дело?

Виктрэм смутился и промолчал.

– Давайте поступим следующим образом: используем фактор

неожиданности, а если он не сработает, попробуем то, что

предложила госпожа Джун, – неожиданно предложил принц

Валиант. - Как маг и гражданка Латории, она вправе сама

решать, что ей делать.

Светлые глаза принца блестели азартом. Неужели что-то

придумал каверзное?..

– Валиант, нет. Ты сам сказал: орден не вмешивает женщин, -

резко возразил Виктрэм. – Я запрещаю леди Джун эту

авантюру.

Младший принц вкрадчиво поинтересовался:

– Запрещаешь? А по какому праву? Кто ты ей?

Мне захотелось зааплодировать – вопрос oтличный, вдруг

пробудит воспоминания?

Виктрэм нахмурился, глубокая морщина прорезала

переносицу.

– Я…

Сердце замерло в груди, я затаила дыхание. И не я одна.

Принцы тоже молча смотрели на Виктрэма и терпеливо ждали.

– Я… Я против, это неправильно, - отрывисто бросил

Виктрэм.

Не вспомнил. Он меня не вспомнил…

Горечь разочарования разъедала душу. Я зажмурилась и

отвернулась.

– Я не возражаю, чтобы госпожа Джун нам помогла, -

наконец решил кронпринц. - Защитные артефакты и охрану мы

обеспечим.

Виктрэм был не согласен, но подобрать аргументы не смог.

– Валиант,ты говорил, что бал завтра?

– Завтра.

– Хорошо. У меня есть ночь, чтобы завершить изобретение, которое станет дополнительной защитой для леди Джун.

Дальше кромешники обсуждали план действий, а я… я

думала обо всем и ни о чем конкретно.

***

Сейчас следовало выяснить, что в очередной раз натвoрил

кузең, и что произошло с ним самим, но в мыслях место было

только для блондинки с печальными карими глазами. Виола

Джун. Безумно красивая, притягательная и почему-то грустная

латорийка. Он не мог оторвать от нее взгляда.

Хотелось взять ее за руку, коснуться волшебных светлых

волос… В ее же глазах он ловил отблески боли. Кулаки

сжимались при мысли, что ее мог обидеть мужчина. Убил бы

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

за ее слезы! Лишь ее слова о нападении Арчи убедили, что в

этот раз кузен переступил черту. Нет, он верил принцам, но

только ее обвинения зацепили по–настоящему.

Погрузившись в непривычные мысли о женщине, он вошел в

комнату, которую отвел под эксперимент с пауком.

Вошел и застыл, не веря глазам. Серебряные нити паутины

соединены с алым шелком – платье-щит почти готово.

Прожорливый паук нашел где-то недостающий материал? Не у

милой ли Виолы он покопался в гардеробе? Неплохой повод

подойти к ней, извиниться за хулиганство питомца и заодно

пообщаться без свидетелей.

Оставалось несколько штрихов, невозможные без

активирующего амулета. Кажется, последний раз он видел его

в спальне.

Идя по третьему этажу, он не узнавал его: следы запустения

удручали. Сколько же он был не в себе? И почему не работали

артефакты очистки? Одна комната и вовсе превратилась в

склад загнивающих продуктов, приправленных, судя по запаху, дурманными травами.

Грязь, разруха, беспорядок… Такое ощущение, что на время

он превратился в безумного зверя.

Спальня его в этом убедила окончательно. Сломанная

кровать, разбросанные вещи и лоскут нежно-голубого кружева.

Виктрэм сглотнул.

Обрывок ткани… Ρазоренная постель, как будто на ней кто-

то сопротивлялся… Печальные глаза девушки… Неужели?..

Упаси Тьма! Οн хуже зверя.

ГЛАВА 14. Горькие откровения

Не расскажу никому, как провела ночь в пустых терзаниях, словно мне шестнадцать, и я безответно влюбилась в

соседского мальчишку. Стыдно в моем возрасте не уметь

справляться с эмоциями, особенно накануне важного события, когда решится судьба наших с Рэмом отношений.

Ох, Виктрэм… Как же он холоден, серьезен! Я так скучаю по

весельчаку с наглыми и бесконечно нежными руками!

Вот и сейчас кромешник смотрел на меня слишком странно, чтобы я не заметила. И отңошение его стало, как к хрупким

узорам из цветной глазури, которая может сломаться от

малейшего прикосновения.

– Платье – своеобразный щит от пропущенных боевых

заклинаний. Я использовал амагичность серебрянки, которая в

полной мере перешла и на ее паутину.

Погладив переливающийся алый корсаж, уточнила:

– Я правильно понимаю, ткань оттолкнет энергошар, но не

убережет от люстры, которую этот энергошар срежет с

потолка?

– Именно так, – подтвердил кромешник напряженным

голосом.

Я проследила за его взглядом – рукав моего халата задрался, обнажив пятнышко на предплечье.

И как я его не заметила?.. Все утро я потратила на

косметологические заклинания. Все же идти в бальном платье

со следами страстных поцелуев – верх неприличия.

– Леди Джун, вы ничего не хотите мне рассказать? - мрачно

поинтересовался Виктрэм.

Что с ним? Он как будто на похороны собирается. Неужели

переживает из-за кузена?

– Нет, не хочу. И я госпожа, не леди, – в который раз

поправила его.

Виктрэм упрямо присваивал мне титул.

– Почему у меня ощущение, что я должен перед вами

извиниться?

За то, что забыл – ещё как должен!

– За поступки свoего кузена вы не отвечаете. И потом я даже

благодарна ему – сама бы никогда не попала в Давелию.

И не встретила бы тебя, любимый…

Виктрэм молчал, только напряженная линия челюсти

выдавала его душевный разлад. Не помнить кусок жизни

страшно.

– Позвольте я все-таки переоденусь в платье – до отлета в

Ольрион совсем немного осталось.

Кромешник оставил меня, не скрывая своего недовольства. А

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})