Морские звезды - Питер Уоттс

«Нет. Нет. Нет. Нет. Нет».

Никакой видимой двигательной недостаточности. Он сам смог вернуться; даже замер, когда Кларк пытается ему помочь. Сдирает с себя оборудование и без слов следует за ней в медотсек.

Наката дипломатично закрывает за ними люк.

Теперь он сидит на диагностическом столе с непроницаемым выражением лица. Кларк прекрасно знает процедуру: снять костюм, вытащить линзы. Проверить автономную реакцию зрачка, рефлексы. Уколоть, взять необходимые образцы: газы крови, ацетилхолин[26], гамма-аминомасляная кислота[27], молочная кислота.

Она садится рядом с ним. Не хочет вынимать его линзы. Не хочет видеть, что скрывается под ними.

— Твои ингибиторы, — наконец выговаривает Лени. — Насколько ты сократил подачу?

— На двадцать процентов.

— Прекрасно. — Она пытается легонько его коснуться. — По крайней мере теперь ты знаешь предел. Просто восстанови подачу до нормы.

Он почти незаметно качает головой.

— Почему нет?

— Слишком поздно. Я перешел через какой-то порог. Мне кажется… это уже необратимо.

— Понятно. — Она робко накрывает его руку своей ладонью. Карл не реагирует. — Что ты чувствуешь?

— Я слеп. Глух.

— Но это же не так.

— Ты спросила, что я чувствую, — говорит он по-прежнему без всякого выражения.

— Вот. — Она снимает магнитно-резонансный шлем с крючка.

Актон позволяет закрепить его на черепе.

— Если что-то не в порядке, это должно…

— Что-то не в порядке, Лен.

— Так.

Шлем передает данные на диагностический экран. Кларк обладает теми же медицинскими знаниями, что и все рифтеры, знаниями, вбитыми в мозг машинами, взломавшими ее сны. Но все равно голые данные ничего ей не говорят. Проходит почти минута, прежде чем система выводит заключительный анализ.

— Уровень синаптического кальция очень сильно понижен. — Она осторожно не показывает своего облегчения. — Ну это имеет смысл, я так полагаю. Нейроны слишком много работают и поэтому выдыхаются.

Он, ничего не говоря, смотрит на экран.

— Карл, это нормально, — Лени склоняется к его уху, держа руку на плече. — Это исправится само собой. Просто выставь нормальный уровень ингибиторов. Потребление пойдет вниз, запас восстановится. И никакого вреда.

Актон опять качает головой:

— Не сработает.

— Карл, посмотри на данные. С тобой все будет в порядке.

— Пожалуйста, не касайся меня, — говорит он, не двигаясь с места.

КРИТИЧЕСКАЯ МАССА

Кларк замечает кулак прежде, чем тот бьет ее в глаз. Она отшатывается назад к переборке, чувствуя спиной какую-то выступающую заклепку или вентиль. Мир тонет во взрывах прозрения.

«Он сорвался, — отрешенно думает она. — Я победила». Колени подгибаются, Лени соскальзывает по стене, с глухим стуком оседает на палубу. Не издает ни звука и считает это предметом какой-то странной гордости.

«Интересно, что я сделала? Почему он сошел с катушек?»

Она не может вспомнить. Кулак Актона, кажется, выбил последние несколько минут из головы.

«Только это неважно. Просто старый, привычный танец».

Но в этот раз кто-то решил встать на ее сторону. Слышатся крики, звуки потасовки, тошнотворно-неприятный стук плоти о кость, а той — о металл, и в кои-то веки ничего из этого не принадлежит ей.

— Ах ты, членосос! Да я тебе сейчас яйца оторву!

Голос Брандера. За нее вступился Брандер. Он всегда был галантным. Кларк улыбается, чувствуя во рту привкус соли.

«Естественно, он так и не простил Актону ту стычку из-за мешкорота».

Зрение постепенно проясняется, по крайней мере, один глаз начинает видеть. Она видит перед собой ногу, другую сбоку. Лени поднимает голову: ноги встречаются в промежности Карако. Актон и Брандер тоже находятся в ее каюте; поразительно, как они вообще все сюда поместились.

Карл с окровавленным ртом в тяжелом положении. Брандер держит его за горло, но Актон сжимает его запястье и прямо на глазах Кларк второй рукой наносит удар ему в челюсть.

— Остановитесь, — бормочет она.

Карако дважды быстро бьет Карла в висок, голова того резко уходит влево, он рычит, но руку Брандера не отпускает.

— Я сказала, остановитесь!

На этот раз ее слышат. Борьба затихает, останавливается; кулаки все еще подняты, захваты не разжаты, но все в каюте смотрят на Лени.

Даже Актон. Кларк ищет взглядом его глаза, пытается увидеть, что там, за ними. Ничего нет, только сам Карл.

«А ведь тварь там была. Я уверена. Рассчитывала, что из-за нее он влезет в проигрышную схватку, а она свалит…»

Кларк, опираясь на переборку, медленно встает на ноги. Карако отходит в сторону, помогает ей.

— Я польщена таким вниманием, друзья, — говорит Лени, — и я хочу поблагодарить вас за то, что вы прекратили драку, но думаю, теперь мы сами во всем разберемся.

Джуди кладет ей руку на плечо, защищает.

— Тебе не нужно разбираться с этим дерьмом. — Она не сводит с Актона глаз, источающих злобу даже сквозь линзы. — Никому из нас не нужно.

Уголок рта Карла изгибается в еле заметной окровавленной усмешке.

Кларк переносит прикосновение напарницы, даже не поморщившись.

— Я знаю. И спасибо, что вступились. Но сейчас, пожалуйста, оставьте нас одних.

Брандер не ослабляет хватку на горле Карла.

— Не думаю, что это такая уж хорошая мысль…

— Убери от него свои гребаные руки и оставь нас одних!!!

Они отступают. Кларк зло смотрит им вслед, задраивает люк, чтобы никто не вошел, и поворачивается к Актону, ворча:

— Чертовы любопытные соседи!

Его тело оседает от столь неожиданной уединенности, вся злость и бравада испаряются под взглядом Лени.

— Не хочешь сказать мне, с чего ты повел себя как последний урод?

Карл падает на койку, смотрит в палубу, избегая ее взгляда.

— Ты не понимаешь, когда тебя пытаются развести?

Кларк садится рядом с ним.

— Да. Когда получаешь удар в лицо — это верный признак.

— Я пытаюсь помочь тебе. Я пытаюсь помочь всем вам. — Он поворачивается, обнимает Кларк, тело его дрожит, щека прижата к щеке, лицо устремлено в переборку за ее плечом. — Боже, Лени, мне так жаль. Ты — последний человек во всем этом поганом мире, кому бы я хотел причинить вред…

Она гладит его, ничего не говоря. Знает, Карл не врет. Они никогда не врут. Она до сих пор не может собраться с силами и обвинить хоть кого-то из них.

«Он думает, что сейчас совсем одинок. Думает, что это только его поступок».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});