Автостопом со сводными братьями (СИ) - Лафф Кира

– Поднимайся! – рычит он.

Я продолжаю растерянно сидеть на грязном бетонном полу, зажимаясь от невероятно сильного страха. Не знаю, наверное, проходит всего пару секунд, потому что я совсем не успеваю ничего понять, как меня грубо хватают за волосы. Мужчина рывком поднимает меня с колен, до адской боли сжав пряди у затылка.

– Я сказал подняться, сука! – он держит мою голову прямо напротив своего лица, недобро скалится, от чего его вид кажется еще более устрашающим.

Начинаю скулить от страха и безысходности. Вдруг понимаю, что жить я все-таки хочу, но эти ублюдки явно не станут со мной церемонится, и если надумают убить, то о легкой смерти можно будет только мечтать!

– Будешь послушной и сговорчивой – не пострадаешь. Будешь – тупить и рыпаться – сдохнешь! – тут же подтверждает мои мысли незнакомец. – Услышала меня? – мужик больно дергает мою голову, натягивая волосы так сильно, что кожа под ними горит адским пламенем.

– Да! – не задерживаюсь с ответом я, произнося его сквозь слезы.

– Тогда вперед и без глупостей! – человек с автоматом небрежно отшвыривает меня, от чего я пошатываюсь.

Он кивком указывает на дверь, устраивая оружие в своих руках. Направляет на меня дуло, точно я реально могу решиться на какую-нибудь глупость.

С опаской выхожу из своей тюрьмы. Хотя, по-моему, ничего страшнее дышащего в спину злобного бандита с автоматом и быть не может. Поднимаюсь по лестнице. Оказываюсь в коридоре, сворачивающем направо. На секунду мешкаю, но тут же получаю неприятный тычок в спину.

– Стоять! – слышу позади себя, и только после этого останавливаюсь.

Мужчина открывает одну из дверей, а затем в прямом смысле вталкивает меня внутрь. В комнате еще несколько человек. Они все до одури страшные. Бритоголовые коренастые мордовороты, вооружённые до самых зубов.

Меня снова толкают, и я падаю на пол прямо под ноги одного из них. Буквально бросаюсь ему на поклон.

– А ты аппетитная, – ухмыляется он. – Жаль трогать нельзя. Пока... – криминальную рожу снова искажает неприятная улыбка.

И это его "пока" не дает мне никакой надежды. В голове всплывают ужасающие воспоминания из прошлого, когда-то породившие в сознание отвращение к мужчинам. Особенно таким мерзким, как эти уроды.

Уродами, конечно, я их называю только в своей голове. На деле просто молчу, продолжая сидеть на полу прямо в той позе, в которую приземлилась.

Главный, мне почему-то кажется, что именно к его ногам меня так позорно бросили, сидится рядом со мной на корточки. Касается щеки, и я дергаюсь, отстраняюсь.

– Чщщщ... – он тут же хватает меня за голову, зажимая ее в тисках своих здоровенных ручищ. – Разве тебя не предупредили, что нас лучше слушаться?! Не особо хочется портить эту милую мордашку. Да и Босс будет недоволен, если мы разукрасим тебя раньше времени. Но мне нравится, когда ты на коленях. Пожалуй, посиди так еще немного, пока мы не договоримся.

Мои взгляд бегает по его неприятной физиономии. Я будто хочу понять, чего этим головорезам от меня понадобилось. Я случайная жертва, или... Меня вдруг пронзает осознание случившегося. Братья говорили о каких-то врагах отца, которые охотятся за нами, точнее за ними... Я-то тут вообще не при чем!

Но если я права, то мне точно не стоит ожидать ничего хорошего. Боже мой...

Мужик поднимается с корточек и подтаскивает стул. Ставит его напротив меня и садится, закинув одну ногу на колено другой. Он закуривает, от чего небольшую комнату довольно быстро заполняет неприятный запах табака, который резко усиливает головную боль, сдавливающую виски.

– Думаю, ты уже поняла кто мы? – интересуется он, наконец.

– Нет, – отвечаю я. Даже такой короткий ответ потребовал от меня неимоверных усилий.

В груди все клокочет, трясётся так, что сердце того гляди выскочит.

– Твоя тощая шкурка нам в общем-то без надобности. Разве, что развлечься разок. Думаю, что больше ты и не выдержишь. А вот твои нареченные братья нам очень даже интересны. Поможешь привести их сюда – получишь свою жизнь в награду. Может быть тебя даже не тронут. Тут уж как пойдет. А если не будешь сотрудничать – можешь пенять на себя, куколка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Я ничего не скажу, – откуда-то во мне берется смелость. – Вы все равно не сдержите слово и убьете меня.

– Где она? – внезапно слышу позади себя знакомый голос, до боли знакомы и до боли родной.

Оборачиваюсь, чтобы посмотреть, не чудится ли мне. Но все происходящее оказывается реальнее, чем я могла себе представить.

– Мама? – взволнованно говорю я, когда наши глаза встречаются.

******************

– Лера, детка, поднимайся! – мама помогает мне встать с пола. Недовольно смотрит на мужчин.

– Мама! Ты что здесь делаешь? Что происходит вообще?

Я отношусь ко всему происходящему с настороженностью. Особенно зная свою мать, которая, кажется, во всем, абсолютно во всем, видит собственную выгоду.

– Это наш шанс выйти сухими из воды, малышка. Ты ужасно выглядишь, моя девочка, – мать переводит тему, укладывая ладони мне на лицо. Крутит голову в разные стороны, чтобы разглядеть лучше.

– Мама, о чем ты говоришь? Кто эти люди? – я не собираюсь больше позволять заговаривать мне зубы.

– Вы можете нас оставить? – спрашивает родственница мужчин криминальной наружности.

– А у тебя не треснет? – отзывается главный, скаля зубы.

– Треснет у вашего Босса, если я не сумею поговорить с дочерью, – заявляет мать.

– А мне нравится твой дерзкий язычок, – мужик снова усмехается, но все же дает нужную команду остальным. – Должна будешь, – лыбится он. – А если поможешь своей сучке сбежать – мало не покажется, поняла меня?! – мужчина подходит совсем близко, и эта близость наводит на меня ужас, мама же и глазом не ведет.

– Она не сбежит. Обещаю, – уверяет она бандита, а тот, видимо уверовав в правдивость ее слов, удаляется из комнаты вслед за остальными, насвистывая себе под нос какую-то мелодию.

– Послушай, Лер, – мама ведет меня к небольшому диванчику. Мы садимся на него, и она зажимает в своих ладонях мои, – все обязательно закончится хорошо, я обещаю, тебе всего лишь нужно уговорить сыновей Олега сюда приехать.

– Кого? – я переспрашиваю, потому что действительно не поняла о чем речь.

– Олег Яковлевич Доротинский, мой муж, – поясняет она, а я вдруг понимаю, что так и не запомнила его имени.

– Ясно. И зачем я должна их об этом просить?

– Это личные счеты Георгия Валентиновича с их отцом, к нам это не имеет никакого отношения. Ему нужны братья, нам нужна свобода. Это честный обмен. Тебе всего лишь нужно попросить о помощи. Доротинские приедут, и нас отпустят. Мы уедем. Уедем куда захочешь! Хочешь, я перееду к тебе?! Будем жить вместе, как раньше?

– Как раньше? – я вдруг понимаю, что последние несколько дней изменили меня до неузнаваемости, открыли глаза на многие вещи, на которые я не хотела обращать внимания. – Я всегда была для тебя лишь обузой! – разочарованно качаю головой. – Как ты собираешься жить со мной? Что ты снова задумала? Мужа посадили, и ты переметнулась к его врагу?

– Как ты не понимаешь, глупышка?! Если мы не пойдем навстречу Георгию, то нас тоже накроет волной его мести. Мы должны сейчас думать только о себе! Все остальное ничего не значит! Это не наши проблемы! Не твои, и не мои. Доротинские пусть сами отвечают по своим счетам, нам это ни к чему.

– Я их не предам, – уверенно заявляю я.

– Это и не предательство, ведь нам действительно нужна помощь. И они помогут, приехав сюда.

– Мама, прошу, перестань заговаривать мне зубы! Ты же прекрасно знаешь, чем закончится для них этот визит! Я не хочу стать причиной их смерти. Звонить не стану.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Тогда они станут причиной твоей смерти! Ты этого хочешь?! – мама повышает голос.

– Если я позвоню им, хотя я даже номера не знаю, они все равно не приедут, – тяжелое осознание нависает надо мной грозовой тучей. Хочется заплакать от обиды, и болезненный комок в одночасье начинает драть горло. – Им плевать на меня. Мне кажется, сейчас Алекс и Дэн радуются тому, что я пропала. Ведь теперь они могут спокойно ехать дальше... и не волноваться о том, что приходится тащить меня за собой, – мотаю головой от безысходности своего положения.