Ангелы крови - Максим Макаренков

– О сообщении этом. О том, что на Кинби объявлена охота.

Стром пожал плечами.

– Он что-то знает. Что-то, что очень и очень нужно Реннингтону.

– Убьют, как думаете?

– Сами прекрасно понимаете, убьют. Но не сразу. Постараются взять живым. Им от Кинби что-то очень сильно нужно, и это понимают все. Собственно, Реннингтон особо и не скрывает этого.

Марта развернулась к Строму:

– Поможете?

– Чем именно?

– Мне нужно уйти от мант-наблюдения. Есть напрокат что-нибудь, вроде глушилок, которыми домушники пользуются, только похитрее, чтобы «дыр» не оставляло?

Мант помедлил несколько секунд, что-то прикидывая:

– Хорошо. Ждите здесь. Есть у меня одна вещица.

Хлопнув дверь, Стром исчез. Марта осталась стоять в душной темноте двора, провонявшего дымом бесчисленных сигарет, жухлой травой и выхлопными газами.

Кинби нужно было как-то предупредить. После увольнения из полиции он сохранил со всеми ровные приятельские отношения, но доступа ко внутренней информации не имел, если ему что-то было сильно нужно, шел к ней или Шесински.

Шесински теперь нет, осталась только она.

А, может, он все уже знает и тихо исчез из Города?

Марта покачала головой – нет, Кинби так не поступит. Он никогда не исчез бы, не постаравшись связаться с ней. В квартиру вампир не возвращался, появись он возле своей конторы или в других привычных местах, она бы знала – попросила сообщать владельцев кафе и ресторанчиков, а также хозяина дома, где Кинби устроил свою контору. Тот, кстати, до сих пор горестно покачивал головой, проходя мимо своей разгромленной собственности.

Надо было попробовать перехватить Кинби. А если не получится, оставить сообщение.

Оставалось понять, как именно.

Астралоты, в том числе и незарегистрированные, отпадали, обычная телефонная связь, мант-вычислители и компьютеры, которые Кинби искренне ненавидел, тем более.

Идти к нему домой? Наверняка там уже засада, как и возле конторы. «Фиолетовый осьминог»? Тем более.

Юринэ? Девочке и так досталось, да и не станет Кинби подвергать ее опасности. И Марте не простит, если та ее во что-нибудь втянет.

И все же, перехватывать его следовало возле конторы – Марта знала там несколько мест, откуда прекрасно просматривались все подходы к зданию. А может, и не стоило. Шансы наткнуться там на коллег были очень велики.

Решив вернуться к этому вопросу позже, лейтенант сосредоточилась на том, чтобы придумать, через кого передать проклятому вампиру информацию.

Марта потерла виски, пытаясь сквозь серую дымку усталости сообразить, к кому еще, кроме Юринэ и ее самой, мог обратиться за помощью Кинби в безвыходной ситуации?

Снова хлопнула дверь. Стром протягивал ей изящную, чуть больше карманной зажигалки, коробочку серого металла. Марта взяла ее, удивившись неожиданной тяжести, покрутила в руках:

– И что это?

Мант пожал плечами:

– Глушилка. По сути – самая примитивная глушилка. Правда, я ее чуть доработал.

Такую Марта видела впервые, хотя за время службы перевидала всякое – амулеты, обереги и прочие побрякушки, предназначенные для того, чтобы их владельца нельзя было обнаружить с помощью мант-сканирования или других приемов полицейских или гражданских служб.

Особенно любили такие штуки воры-домушники и автоугонщики – системами мант-безопасности пользовались в Городе почти все, благо, они были недороги. Но те амулеты выполнялись в виде массивных золотых подвесок, которые носили на широких, тоже золотых цепочках.

– Ее не хватятся?

– Нет. Ребята из отдела наркотиков сняли ее с южного курьера, регистрировать не стали. Отдали мне.

Марта не стала спрашивать, почему ее отдали манту из другого отдела, что он с ней делал – это не имело значения. Важно было только то, что он ей отдал эту неприметную коробочку. Тем самым доверив свою карьеру и вполне возможно свою жизнь.

Опустив тяжелый металлический прямоугольник в карман, лейтенант Марино застегнула молнию куртки. Жарко, конечно, но не ходить же светя кобурой по всему городу.

Конечно, Марта не собиралась рисковать всем только ради того, чтобы предупредить Кинби об обвинении.

Ему потребуется место, где можно было бы пересидеть и, если станет совсем плохо, документы и деньги, чтобы выбраться из города.

Наверняка все это у Кинби было, и Марта прекрасно понимала нерациональность своих действий.

И все же, если он действительно перешел дорогу Девятой комнате, то Марта и предположить не могла, какими методами Реннингтон будет пользоваться, чтобы вычислить Кинби. Мог потребоваться совершенно новый, незасвеченный пакет документов, а также наличные.

Как многие полицейские, достаточно повидавшие на своем веку, она организовала несколько захоронок на случай беды.

Всякое могло случиться – окажешься не в том месте не в то время, и придется спешно менять имя, хватать пачку банкнот и делать ноги, пока за тобой не явились, нет, не коллеги даже, а ребята в темных костюмчиках, служащие одной из семей, решившей, что убрать несговорчивого полицейского будет дешевле, нежели покупать его.

Или нужно будет вовремя шепнуть на ушко важному свидетелю о том, что в такой-то квартирке, в таком-то доме, его ждет неприметный портфель с комплектом документов и билетом до позабытой всеми на свете станции, где его никто не будет искать недели две. За время своей работы Марте два раза пришлось шептать свидетелям. Один, правда, до места назначения не добрался – растворился по дороге.

Быстро шагая по улице, девушка лихорадочно думала – с кем Кинби мог бы связаться? С кем? Кто-то, кого никто не принимает в расчет, о ком никогда не подумает Реннингтон.

* * *

Ночь воняла. Страхом, похотью, злобой, тягучей тоской, копившейся день ото дня и не находившей выхода.

Марта шла, уверенно впечатывая каблуки в мягкий асфальт, и настороженно поглядывала по сторонам. Она задыхалась от этой вони, вдруг, в одночасье, затопившей улицы.

Перебежав на противоположную сторону переулка, дворами срезала пару кварталов и вышла на ярко освещенную улицу Золотого квадрата. Здесь бурлила истерическая ночная жизнь. Подкатывали к помпезным казино длинные розовые авто, извергали на тротуар девиц в блестках и коротких плотных мужичков с цепкими взглядами.

Даже здесь, в центре лихорадочного веселья Марта чувствовала необычную напряженность, выпадающие из ритма тяжелые паузы, полные нехорошей тишины, излишне жесткие взгляды охранников, слишком поспешный шаг клиентов, старающихся как можно быстрее добраться до пуленепробиваемых дверей.

Долетел из открытых дверей гитарный аккорд, и Марта сбилась с шага. Секунду постояла и бросилась через дорогу, не обращая внимания на недовольные гудки автомобилей и пронзительные вопли велорикш.

На другой стороне улицы остановилась, прикурила, глядя в витрину перед собой. Через улицу за ней вроде бы никто не бросился, но это еще ни о чем не говорило. Двинувшись дальше вниз по улице, она свернула в узкий проулок, куда выходили двери служебных помещений варьете «Лунный гость», резко дернула потертую ручку.

Сунула в нос ошалевшему охраннику жетон и толкнула его вглубь коридора. Сама встала напротив двери.

Дверь нараспашку, в проеме – деловитая физиономия крепкого парня в сером костюме и хорошо отглаженной белой рубашке.

Марта резко, в полную силу бьет внутренним ребром ладони чуть выше галстучного узла.

Парень хрипит, хватается за горло.

Марта втаскивает его за галстук в коридор, с размаху всаживает квадратный мыс тяжелого ботинка в пах.

На полу – неподвижное скорчившееся тело. Марта перешагивает через него, стараясь не наступить в расплывающуюся вокруг искалеченного филера лужу мочи. Обернувшись, видит полные ужаса глаза охранника. Прикладывает палец к губам и пропадает в темноте проулка.

Низенькая стенка делит проулок надвое. По одну сторону – владения варьете, по другую – мусорные баки цирка братьев Блоу. Несет звериной вонью, спермой и перегаром.

Марта углубляется в квартал. Пересекает одну улицу за другой, останавливается в тихих переулках, прислушивается.

Никого.

Сжимает в кулаке подарок манта. Беззвучно шепчет: «Не подведи».

В голове – тягучий гитарный аккорд. Снова и снова. Густой, темный, словно капля крови.

Подземный переход.

Марта сбегает по ступенькам. Светло, блестит кафель. Морг. Холодная мертвая стерильность. Здесь всегда так.

Здесь живет Ночной Гитарист. Сейчас он стоит, привалившись спиной к колонне, ряд которых делит переход надвое. Марта видит только гитарный гриф да часть руки. Белая кожа, тонкие пальцы.

Низкий глухой голос:

– Здравствуй, Марта. Иди сюда. Рассказывай.

Двумя годами ранее

Кинби ткнул пальцами, между которыми дымилась сигарета, в сторону ярко освещенной пасти подземного перехода: