Принц для Сумасшедшей принцессы - Татьяна Устименко

Генрих восхищенно обошел вокруг варварски прекрасной статуи, всеми фибрами тела ощущая исходящую от нее энергетику – дикую, буйную и первозданную. Он разглядывал схематично обозначенные черты мужского лика, почти неразличимые, но вместе с тем таящие какую-то страшную притягательность. Высокие скулы, узкие глаза, хищно оскаленные зубы… Все это внушало отвращение, но с другой стороны – влекло и очаровывало. Не сдержавшись, барон протянул руку и кончиками пальцев коснулся бедра статуи, заляпанной потеками какой-то темной маслянистой жидкости. Ему показалось – прикосновение длилось одно мгновение, но в ушах у него вдруг зашумело, причем гул накатывал волнами, неся с собой предсмертное ржание поднятых на копья коней, лязг сшибающихся в сече клинков и гортанные вскрики погибающих в бою воинов… Генрих мучительно застонал и непроизвольно схватился за рукоять рапиры, порываясь окунуться в затягивающий водоворот схватки…

– Вот так это и происходит. – Марвин ухватил друга за рукав и сильно дернул на себя, оттаскивая от статуи. – Воины проходят посвящение и становятся одержимыми жаждой истребления берсерками![40]

– Что это со мной? – жалобно спросил Генрих, мотая головой и старясь избавиться от наваждения. – Или кто?

– Бран! – коротко пояснил некромант, неприязненно косясь на статую свирепого божества. – Его омывают кровью убитых врагов, ему приносят в жертву девственниц, испрашивая победы в бою. Мне доводилось читать о страшных мистериях, совершаемых в его честь. Судя по описанию, такого оголтелого распутства даже в самых распущенных борделях не увидишь… Ведь кроме воинских побед Бран дарует своим адептам и вторую ипостась мужской силы… – Он брезгливо указал на огромный детородный орган бога, вздыбленный наподобие копья. Губы мага гадливо искривились. – Фу-у-у, ну и мерзость!

Но Генрих не чувствовал ни капли отвращения, продолжая взирать на статую Брана возбужденно расширенными глазами. Его душа, его мужское естество пели, будто натянутая струна, безошибочно подсказывая: эта религия создавала настоящих мужчин, настоящих воинов. А если ради этого они приносили в жертву женщин и побежденных противников – так что ж, такова жизнь, ведь в ней выживает сильнейший!

Пол возле статуи покрывала разнообразная золотая утварь, украшения и бесценное оружие, неряшливо наваленные как попало и накапливающиеся тут годами, слой за слоем. То была воинская добыча, принесенная в подарок богу.

Перед статуей Брана находился жертвенный треножник, на котором шатко умостилась широкая золотая чаша, до краев наполненная темной жидкостью, издающей резкий медяный запах. Марвин наклонился, принюхался и с проклятием пнул сосуд, опрокидывая его набок. Кровь, а это оказалась именно кровь, растеклась неровным пятном, омочив ноги жестокого бога. Генрих вскрикнул, опасаясь за друга.

– Ты совершил святотатство! Не боишься, что Бран разгневается?

– Тупой идол, – злобно прошипел некромант, плюя прямо на фаллос бога. – Кровопийца! Я чувствую – тут, прямо перед ним, несколько дней назад изнасиловали и зарезали молодую невинную девушку, причем ее смерть стала долгой и мучительной…

Генриха передернуло от стыда. Ведь еще пару минут назад он и сам собирался вступить в ряды бога-людоеда…

– Сюда! – Громкий крик Ланса отвлек друзей от поруганного жертвенника.

Они торопливо побежали на зов, переместившись в самый отдаленный край обширного зала. Здесь уже не нашлось места для золотых украшений и прочего захваченного в набегах скарба, потому что все свободное пространство пола занимали шеренги теряющихся в полумраке каменных саркофагов, установленных ровными рядами. И если ближайшие гробы выглядели вполне новыми, то от дальних так и веяло старостью, едва прикрытой ветхими лохмотьями, оставшимися от некогда богатых погребальных покровов. Количество гробов не поддавалось исчислению, поражая воображение и вызывая животный ужас, липко обволакивающий душу и призывающий немедленно спасаться из этого проклятого места.

– Сколько же их здесь захоронено? – ахнул сильф, невольно пятясь назад.

– Сотни, – мрачно ответил некромант, суеверно осеняя себя охранным жестом, призывающим защиту богини Аолы. – А возможно, даже тысячи. У каждого народа существуют подобные церемониальные места-кладбища, предназначенные для захоронений, молитв и общения с духами предков. Мертвецов проносят сюда многие века, отдавая под покровительство бога Брана. В этих саркофагах покоятся лучшие воины племени, вожди, жрецы и колдуны…

– А призраки? – робко пискнул Ланс, на всякий случай прячась за широкую спину орка. – Они тоже тут водятся?

– Нет! – подбадривающе улыбнулся Марвин. – Никаких привидений – одни лишь трупы. Да и нечего нам мертвых опасаться: бояться нужно живых. Так вроде бы и Ульрика говорит…

– Да-а-а? – недоверчиво протянул полуэльф. – Ты меня не убедил! И знаешь почему? Потому что именно сейчас я собственными глазами вижу самого настоящего призрака…

– Ланс, – сердито рявкнул Генрих, хватая красавца за ухо и вытаскивая из-за Огвура, – кончай придуриваться. Надоели уже твои шуточки, спасу нет!

– Но-но, полегче! – Тысячник легко разжал пальцы барона, успокаивая хнычущего дружка. – У тебя дома жена есть, вот ее и лапай…

– Да не вру я ничуть! – возмущенно доказывал полукровка, ребячливо шлепая де Грея по плечу и складывая губы трубочкой. – У-у-у, гадкий…

– Если дать творческую свободу петуху, он все равно примется кукарекать! – саркастично хмыкнул Генрих. – А я утверждаю, врешь…

– Не вру! – упорно стоял на своем его прекрасный оппонент. – Гляди сам… – И Ланс указал пальцем в самый темный угол зала.

Друзья глянули…

И действительно, за одним из каменных гробов испуганно скорчилась маленькая полуголая фигурка, тощая и бледная до синевы.

– Ну что я вам говорил? – ликующе завопил Ланс. – Если это не привидение, то кто тогда?

– Мальчик! – спокойно проговорил Марвин, сразу же определяя бесспорную реальность человека, чуть не ставшего жертвой навета, подходя к затравленно озирающемуся существу и участливо беря его за руку. – Не бойся нас, малыш, мы тебя спасем!

Мнимое привидение поднялось на ноги и шагнуло к свету, оказавшись худым долговязым отроком лет тринадцати-четырнадцати. Тело мальчика покрывали синяки и ссадины, на шее запеклась рваная рана, а его расширенные зрачки казались двумя бездонными колодцами горя и отчаяния.

– О-о-о, призрак! – заорал Ланс, панически прыгая на Огвура и повисая у него на шее. – Дорогой, спаси меня, докажи этому живому мертвяку, что ты настоящий мужчина!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});