Фирма (Книга-Игра-Детектив) - Алексей Рыбин

- Квартиру?

- У меня мужик есть, - включился в беседу гопник. - Я могу через него хату продать. Надежный человек, реально.

- Отстань, - махнул рукой Роман. - Давай лучше вмажем.

Он выпил с гопником и даже чокнулся с ним.

- В общем, Толик, живи спокойно, занимайся своими делами, - продолжал Кудрявцев. - А то, что было у меня... Это все равно не повторится... Не могу я больше, Толя, такая тут тоска...

- Слушай, - решил перехватить инициативу Боян, - ты можешь мне встречу с Ренатой устроить?

- С кем? - переспросил Кудрявцев.

- С Ренатой.

- А... Суперзвезда... Ну, могу. А на кой черт тебе?..

- Я проект делаю для ВВ. Для Вавилова...

- Ой, не связывайся, Толя, я тебя умоляю... Вавиловские проекты... Меня от этого больше всего и тошнит... Я всю жизнь имел дело с произведениями искусства. Окружал себя прекрасной музыкой. Прекрасными людьми...

Пафос Романа Альфредовича вполне соответствовал его состоянию. Боян тоже сильно опьянел, поэтому воспринимал слова Кудрявцева вполне серьезно.

- А что изменилось-то, Рома?

- Изменилось? Все изменилось. Мы... Понимаешь, Толик, мы все жили по-разному... Но идея была одна... Переделать этот мир, сечешь? Каждый взялся за дело по-своему... Вот и переделали... Только не мы. А они...

- Кто - они?

- Мразь всякая. Которая и тогда была, и теперь... И не в демократии дело, Толька. Не в демократии и даже не в деньгах... Деньги, если хочешь знать, - зло!

- Точно, - снова влез совершенно уже пьяный гопник. - Точно! От них все беды. Вот у меня...

- Ты извини, Толик, что я так прямо говорю, - отмахнулся от гопника Роман. - Не считай меня идиотом...

- Да что ты! - Толик хлопнул друга по плечу. - Я никогда...

- Я знаю... - На глазах Кудрявцева выступили слезы. - Ты хороший парень... Но деньги и тебе мозги свернут... Если уже не свернули. Знаешь, в чем ваша главная ошибка?

- В чем?

- В том, что вы все взяли на вооружение эту мудацкую американскую поговорку. "Время - деньги". А между тем она не имеет ни малейшего отношения к действительности. Время и деньги - это абсолютно разные вещи. Разные философские категории. Их нельзя приравнивать друг к другу. Деньги могут существовать, условно говоря, ради времени, но никоим образом не наоборот. А вы все бросились гробить свое время ради денег. И оказались у разбитого корыта. Даже не в масштабе страны, в масштабе всего мира. Такой ужас, Толик, накатывает, такой мрак... Куда податься?.. Вот присмотрел я себе домик на берегу океана, буду один жить, как можно дальше от этой ебаной цивилизации... Не могу больше...

- Ты что, в деревню собрался?

- Почти. Почти в деревню. Невозможно здесь... Всю жизнь стремишься к чему-то светлому, настоящему... А оглядишься по сторонам - вокруг одни монстры. И чем дальше, тем их больше, монстров-то. Нормальные же люди - кто помер, кто исчез, кто мутировал и в такого же монстра превратился. Леков, пожалуй, последний был. Последний настоящий живой человек.

- Ну, не знаю... Ты сам говорил, что он совсем с катушек слетел, превратился в законченного алкаша. Без мозгов, без понимания, как жить и что делать...

- Он знал. Он лучше нас знал. Василек говорил, что надо жить по-человечески, а не гнаться за башлями. На бабки ему было наплевать... А я не понимал... Не верил тогда... Только сейчас начинаю понимать.

- Что, хочешь так же, как он? Бухать по-черному?

Толик взял кружку и сделал еще глоток.

- А что? Кто сказал, что это неправильно? Здесь нормальному человеку больше и делать нечего, - ответил Кудрявцев. - А чем еще заниматься в этой стране, когда вокруг одно говно? Или бухать, или бежать отсюда подальше и там уже жить спокойно, по-настоящему... Здесь все ненастоящее, Толя... Музыка ненастоящая, кино ненастоящее... Литература умерла... Искусство... Искусство просто перестало существовать. Деньги сожрали все, Толя. Поэтому мне здесь делать нечего. Неинтересно.

- Брось, Рома, у тебя просто депрессуха, это пройдет. Ты расстроился, я понимаю...

- Ничего ты не понимаешь. Если бы хоть что-то понимал, ты бы в жизни не занимался тем, что делаешь сейчас...

- А что я делаю?

Толя посмотрел на свою полупустую кружку.

- Да вот твоя музыка... Ты сам-то осознаешь, Толя, что ты шарлатан? Как в живописи, так и в музыке. Эти твои ремиксы... Они что, имеют какое-то отношение к музыке? А твои картины - к живописи? Да никакого, Толя. Фальшивка...

- Ну, не знаю, - насупился Боян. - Бабки платят... Люди покупают. Значит, им нравится...

- Вот-вот. "Бабки платят"... И все! И ни хрена вам больше не надо. Завалили страну дерьмом выше крыш и сидите в этом дерьме. А из дерьма ничего не вырастет, потому что кроме удобрений, желательно еще какие-то семена в поле бросить. Вы же все эти семена... все, какие только были... затаптываете, убиваете их...

- Рома. Я тебя не узнаю...

- Брось! Все ты узна?шь и все понимаешь... Квартиру мою будешь брать?

- Наверное...

- Вот и думай об этом. А остальное не бери в голову. Ну, что вылупился? - неожиданно обратился Кудрявцев к парню в синем спортивном костюме, который внимал последним словам Романа с видимым интересом, даже придвинулся поближе.

- Чего? - переспросил парень.

- Что вылупился, говорю? А ну, пошел отсюда! Как вы мне все надоели, быдло вонючее!

- А-а...

Парень отставил свою кружку и расправил плечи.

- Ну-ка, пошли, козел, выйдем. Я тебе мозги сейчас вправлю, сука...

Толик увидел, как за спиной оскорбленного парня образовались еще трое таких же, как он, - грязноватых, пьяных и очень агрессивных на вид.

- Чего? - усмехнулся Кудрявцев. - Ты на кого лезешь, тварь?

После этого вопроса Роман получил быстрый и сильный удар кулаком в лоб и начал медленно падать назад. Двое из тех, что подошли к своему вонючему товарищу, очень прытко бросились к Кудрявцеву и, подхватив его под руки, повлекли к выходу. Толик почувствовал удар сбоку в живот. Его тоже схватили и потащили, почти понесли следом за Романом.

"Вот и допрыгались!" - Не успел Боян подумать это, как уже оказался на улице и понял, что все его мысли насчет того, что в центре Москвы им поможет милиция, придут на помощь люди, оказались тщетными и наивными.

Едва они вышли на тротуар, как тут же, повинуясь толчкам, пинкам и ударам своих провожатых, оказались в мрачной подворотне, сразу ведущей в следующую, за ней обнаружилась еще одна, и еще... Это был почти питерский лабиринт проходных дворов, каких в центре Москвы тоже немало. Но если в городе на Неве Толик прекрасно ориентировался в запутанных центральных кварталах и мог даже предугадать, оканчивается ли тоннель двора тупиком или имеет связь с улицей, то здесь он совершенно не понимал, как выбраться из сложившейся ситуации, в какую сторону бежать, даже если ему удастся выскользнуть из чужих грубых рук.

Их протащили еще несколько метров и толкнули за угол, к шеренге помойных баков. Кудрявцев едва не упал прямо в кучу мусора, но устоял на ногах, удержавшись за бурую металлическую крышку бака, на боковой стороне которого неровными буквами, яркой белой краской было написано таинственное слово "Пухто".

- Ну, Гена, чего будем с ними делать? - спросил один из тех, кто придерживал за рукав Толика. - Сразу упиздим, или?..

- Сразу, - сказал Гена, тот самый длинноволосый гопник, который бегал за водкой для Кудрявцева. - Эти пидоры мне с первой секунды не понравились. Суки.

Он шагнул к Роману, как-то игриво изогнулся всем телом, видимо, стараясь рассеять внимание противника, и ударил Кудрявцева ногой в пах.

Толик зажмурился и вдруг почувствовал, что хватка, сжимавшая его локоть, ослабла.

- Ах ты, тварь! - завопил кто-то совсем рядом. Толик понял, что кричит тот, который секунду назад держал его за руку, и открыл глаза.

Гена лежал на спине метрах в трех от Кудрявцева, а Роман стоял, потирая левой ладонью кулак правой руки, и ухмылялся.

- Что, гопота сраная, хотите биться? А ну, давай, кто следующий? Ты, козел?

Кудрявцев напружинился, приняв боевую стойку, но его качнуло, и он опять оперся о мусорный бак.

- Давай, давай, - повторил он, обращаясь к парням, которые стояли рядом с Толиком. - Не ссыте, пролетарские выблядки! Бей буржуев! Спасай Россию! Ну, иди сюда, гниль, иди...

- Сейчас, - спокойно ответил один из парней. - Сейчас, буржуй, не спеши.

Он сунул руку во внутренний карман кожаной куртки и вытащил нож.

- Сейчас, братан, все будет путем.

Стоящий слева от Романа маленький, тщедушный мужичок вдруг бросился Кудрявцеву в ноги - причем так быстро и грамотно, видимо, проделывая этот курбет не в первый раз, что Роман не успел правильно среагировать, потерял равновесие и полетел вперед, прямо на блестящее лезвие ножа.

"Хана, - механически отметил Толик. - Вот и все..."

Кудрявцев действительно упал вперед. Но почему-то мимо руки, сжимающей нож, мимо страшного бандита, который собирался его зарезать. Роман просто шлепнулся на асфальт, быстро встал, помогая себе руками, и развернулся, чтобы отразить атаку.