Призрачный воин - Торп Гэв

Он позволил Иянне немного пройтись по залу, переходя от одного гологобелена к другому. Сайдари бормотал названия вроде дола Зимних Печалей, Белого пика и Семи Дочерей Иши, и духовидица предположила, что он имел в виду изображенные пейзажи.

Из чистой прихоти, как подумала Иянна, она села в кресло с высокой спинкой, вырезанное из бледной породы дерева, рядом с одним из столов. Она подняла глаза и посмотрела на гологобелен с голым каменистым склоном, над которым высилось пять серебряных куполов — портик наполовину погребенного в расщелине храма. Вдоль дороги ко входу, который отчего-то казался зловещим и негостеприимным, выстроились монолиты.

Встревожившись, она поспешно отвела взгляд и заметила легкую улыбку на устах присевшего напротив нее Сайдари. Лорд-хранитель опустил руки на колени и, не сводя глаз, смотрел на изображение.

— Что-то забавное?

— Уверен, просто совпадение, — ответил он, — но ты решила сесть под святилищем Отсеченной Руки. Одним из наших храмов Морай-Хег, творцу судеб.

— Мифы о ней хорошо нам известны, и, вне всяких сомнений, из переговоров с Иврайной ты также знаешь о нашем поиске последнего старушечьего меча.

— Знаю, и, возможно, ты не просто так села именно здесь, пред взором той, чьи пальцы ты разыскиваешь.

Так началась беседа об Иннеаде и о том, как Иянна примкнула к иннари. Духовидица вела себя осторожно, чтобы не сболтнуть лишнего об остальных, решив, что тем самим следует пояснять свои мотивы и верования, ибо она хорошо понимала, что последователи Шепчущего бога выбрали эту стезю по многим разным причинам.

Сайдари, в свою очередь, поведал ей о династии Ариеналь и о событиях после Грехопадения и ранних годах Зайсутры. Он поделился историями об общих предках, которых на Ияндене помнили лишь по именам, об отцах-основателях, что сели на торговые корабли, первыми сбежав из доминионов альдари.

— Уверен, мне не нужно говорить, сколь отчаянны были те времена, — сказал лорд-хранитель. — Катастрофа разворачивалась повсюду, и, хотя наши предки сделали все возможное, чтобы защитить наш народ от вымирания, у Прожорливой длинные когти.

Он замолчал и уставился на резной столик между ними, следуя взглядом за органично вьющимися линиями узора по краю.

— Мы знаем, что случилось дальше, — сказала Иянна. — Наш народ почти истребили. Выжило меньше одного из тысячи, один из десяти тысяч.

— Но они выжили, и Зайсутра отправилась в путь, в неизвестность за пределами доминионов.

— Ваши отцы-основатели не думали вернуться, чтобы узнать, не осталось ли тут что спасать?

— Чего ради? Однажды они уже спаслись, так зачем им снова возвращаться в это царство тьмы? Зайсутранцы видели, они чувствовали в своих душах темное нечто, порожденное злом тех, кто остался. Они продолжили странствие, ища что-то новое, что-то более чистое, чтобы построить новое будущее.

— Благородный замысел, но, судя по тому, что вы тут страдаете от того же бедствия, которое поглотило столь многих из нашего народа, миссия эта не увенчалась успехом.

Сайдари вздохнул и наконец встретился с ней взглядом.

— Мы думали, что найдем спасение в пустоте, где меркнет звездный свет, вдали от завывания мыслей прочих рас. Но это оказалось не так, и потому мы возвратились.

Мелиниэль стоял у балюстрады высокой платформы, которая частично служила мостом, а частично террасой, протянувшейся от одной из крутых крыш поместья до присыпанного листвой холма. Тесаный камень без единого стыка переходил сначала в голые скалы, а затем в землю. Отсюда открывался хороший вид на три стороны раскинувшихся этажей и крыльев, которые составляли главное строение, а также на пустоши за ним.

У автарха не было причин подозревать нападение: поведение зайсутранцев не навевало мыслей об опасности. И все равно Мелиниэль стоял и непрерывно вглядывался в блеклые небеса. Его взгляд скользил по далеким просторам в поисках малейшего признака чего-либо неладного.

Позади него без устали расхаживал Азкар. Бывший драконт был не из тех, кто открыто показывает нервозность, и согласился с мерами предосторожности командира почти без пререканий, чем ясно дал понять, что считал их пустой тратой времени и сил. Ходил он просто для того, чтобы позлить Мелиниэля, который не мог не обращать внимания на то приближающийся, то удаляющийся звук шагов по серому камню, как и на заметное краем глаза движение, когда Азкар достигал границы очерченного им для себя самого маршрута патрулирования и разворачивался, намеренно скрипя каблуками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Автарх боролся с желанием высказать ему все, что думает, предпочтя лучше страдать молча, чем дать своему заместителю возможность насладиться недружелюбным поведением.

Вместо этого Мелиниэль перевел внимание на расположение своих бойцов. Цветные пятна на коричнево-сером ландшафте вокруг поместья выдавали разношерстные отряды под его началом. Все располагались именно там, где он рассчитывал их увидеть: аспектные воины и кабалиты, бывшие стражники с рукотворных миров, бойцы с арен Комморры и разрозненные изгои и пираты без роду.

Среди них было даже несколько исшедших, что влились в ряды иннари после того, как Иврайна помогла защитить их мир, Соломонеш-Асах. Они патрулировали небольшими отрядами, ведя на позолоченных поводках пары гончих рапторов: подопечные рептилии чуяли запахи и мысли даже лучше самих альдари.

Это было самое странное воинство, которое когда-либо видел мир, решил Мелиниэль. Он воспринимал альянс как нечто самой собой разумеющееся, но то, что все эти бойцы работали вместе под его руководством в потерянном мире-корабле, разделенные невообразимой бездной времени и культуры, напомнило автарху о вызовах, которые ему доводилось преодолевать. Армия постоянно прирастала новобранцами, приходившими либо после встречи с самой Иврайной, либо в ответ на неуклонно расширяющийся культ Шепчущего бога, достигавшего самых далеких уголков Галактики. Из этого стоило отнять потери из-за битв и тяги альдари к скитаниям, а также едва миновавшие пятьдесят циклов с тех пор, как они в последний раз затыкали бреши в своих рядах свежими пополнениями.

Эта армия во всем отличалась от биель-танского Ветра Мечей. Войско его родины формировалось с особым тщанием, являлось оружием из скрупулезно подобранных элементов, и его направляли пророчества ясновидцев и проверенные временем стратегии автархов. Благодаря подобному сочетанию рунических заклинаний и древней мудрости, не существовало в Галактике такой угрозы, против которой нельзя было бы использовать Бахжахайн с предсказуемо смертельным исходом.

Воинство же иннари больше походило на вольную, постоянно меняющуюся конфедерацию сил, на природную стихию, которой можно было приказывать, но не управлять по-настоящему. Каждый момент боя испытывал их умения, каждое столкновение дарило автарху лучшее понимание собственного полководческого таланта и способностей тех, кто находился под его началом. Часто Мелиниэля это раздражало (и иметь дело с такими, как Азкар, было еще меньшим из зол), но также приносило гораздо большее вознаграждение, чем любая кампания, проведенная им во главе Ветра Мечей.

Он почти забылся в размышлениях, когда взгляд вдруг зацепился за темное пятно на горизонте, быстро летящее к ним под стремительными облаками. На частотах оповещения зажужжали сигналы тревоги от часовых и патрулей.

Далекое пятно превратилось в элегантный орнитоптер, неторопливыми взмахами крыльев без труда парящий в сторону поместья. Отвлекшись на летательный аппарат, Мелиниэль едва не проглядел другие машины, начавшие прибывать через ворота купола слева от него, — несколько антигравитационных транспортов, более походивших на первобытных морских существ с сегментированными пластинами корпусов, чем на технику с плавными изгибами рукотворных миров или в барочном стиле Комморры. Рыбоподобные, с извивающимися бронированными хвостами, они скорее ползли по воздуху, чем скользили, а их поблескивающие орудийные гондолы напоминали рачьи усики.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})