Спасение доллара — война - Николай Стариков

Гитлеру доходчиво объясняют, что гибели всей британской армии Лондон ему уже никогда не простит. И что еще более важно — не простит Вашингтон.

А отпуская британцев восвояси, почему Гитлер решил, что они далее воевать не будут? Кто ему это пообещал? Кто был таким авторитетом для фюрера, что он поступил вопреки здравому смыслу и не добил своего врага, который упорно отказывался до этого идти на переговоры? Разве не логичнее было бы угробить в Дюнкерке всю британскую армию и тем сделать продолжение борьбы для англичан просто невозможным? В который раз придется повторить: если действия политика кажутся нам нелогичными, значит, мы просто не имеем всей информации, которую имел он, принимая такое решение. Что сказать: политика — это не прямая, а страшно изогнутая синусоида…

Одним из условий благополучной эвакуации англичан был предоставленный ими Гитлеру карт-бланш на разгром Франции.

С ней фюрер мог делать теперь что угодно — помощи французские генералы от своих союзников из Лондона уже не получат…[157]

Но о том, как англичане предали Францию в июне—мае 1940 года, мы поговорим далее.

3.16. Как англичане расстреливали своих союзников

Один из самых известных фотоснимков лета 1940 года — «танцующий» Гитлер, радующийся своему невероятному успеху во Франции. Поводов для улыбок у германского рейхсканцлера и впрямь было предостаточно. Зато те же факты руководителям Великобритании, в отличие от Гитлера, оптимизма не добавляли. В сентябре 1939 года две сверхдержавы объявили Германии войну. Прошло девять с половиной месяцев, и одной из них больше не существовало. 22 июня 1940 года Франция капитулировала.

По условиям капитуляции французы должны были демобилизовать свои вооруженные силы. Но англичан более всего беспокоила не армия, а французский флот. А что, если французские боевые корабли будут захвачены немцами?

Англичане действовали решительно. Операция «Катапульта» была подготовлена англичанами в беспрецедентно короткие сроки и проведена всего через 11 дней после капитуляции Франции. Пикантность ситуации заключалась в том, что на этот раз британцы наносили удар своему союзнику, а не врагу. Безобразная сцена разыгралась на палубах французских кораблей, стоявших в английских портах Портсмуте, Плимуте и Девонпорте. Французские моряки, естественно, не ожидали нападения со стороны своих товарищей по оружию.

«Выступление было неожиданным и в силу необходимости внезапным»,[158] — напишет позднее Черчилль. Все корабли — 2 линкора, 4 крейсера, 8 эсминцев, 12 подводных лодок и около 200 тральщиков и охотников за подлодками — ранним утром 3 июля 1940 года были силой захвачены британцами. Нападение было столь неожиданным, что вооруженное сопротивление англичанам успел оказать лишь экипаж подлодки «Сюркуф». Французские экипажи кораблей были насильно высажены на берег и интернированы «не без кровавых инцидентов».[159] Захваченные таким пиратским способом суда включены в состав военно-морских сил Великобритании…

Но главная трагедия разыгралась не в английских портах, а на стоянках французского флота в Оране, Мерс-эль-Кебире и Дакаре. Утром того же 3 июля[160]1940 года к Орану подошла британская эскадра под командованием адмирала Соммервелла. Французскому адмиралу Жансулю, командующему французской эскадрой, англичанами был предложен следующий ультиматум — на выбор:

[.] продолжать сражаться против Германии и Италии в составе британского флота;

[.] просто перевести суда в английские порты, при этом французские экипажи возвращались во Францию, а корабли оставались в руках англичан до конца войны;

[.] перевести корабли во французскую Вест-Индию или затопить их в течение 6 часов.[161]

Адмирал Жансуль британский ультиматум отверг. Об этом доложили Черчиллю, и в 18.25 (в преддверии истечения срока ультиматума) командующий английской эскадрой получил окончательное распоряжение своего премьера: «Французские корабли должны либо принять наши условия, либо потопить себя или быть потопленными вами до наступления темноты».[162]

Но британский адмирал Соммервелл для сохранения внезапности открыл огонь, не дожидаясь истечения срока ультиматума! В 18.00 он радировал, что ведет бой.[163] Случилось то, чего французские моряки никак не ожидали: английские корабли действительно начали стрелять! Это был не бой, не морское сражение. Это был расстрел совершенно не готовых к отпору французов.

Случилось то, чего французские моряки никак не ожидали: английские корабли действительно начали стрелять! Это был не бой. Это был расстрел совершенно не готовых к отпору французов.

Линкор «Бретань», стоявший в Оране, от прямого попадания бомбы в пороховые погреба взлетел на воздух и в течение нескольких минут исчез в морской пучине. Линкор «Прованс», получив тяжелые повреждения, выбросился на берег; линкор «Дюнкерк» в условиях ограниченных возможностей для маневра плотно сел на мель. Линейный крейсер «Страсбург» с пятью эсминцами и несколькими подводными лодками хотя и был поврежден британскими самолетами-торпедоносцами, все же сумел прорваться сквозь английскую эскадру к родному берегу с боем.

Британское адмиралтейство могло быть довольно: все новейшие линкоры Франции были выведены из строя. Последний из них, «Ришелье», находившийся в Дакаре, был атакован английскими самолетами-торпедоносцами с авианосца «Гермес» и сильно поврежден. Всего за время операции «Катапульта» погибло около 1300 французов.[164] В ответ на этот акт вероломства французское правительство, не объявляя Англии войны, разорвало с ней дипломатические отношения.

А все же могли ли немцы захватить французский флот? Может быть, британский удар по вчерашним соратникам был обоснованным? Ответ на этот вопрос отрицательный. Французский флот в своих портах подлежал разоружению. Никаких документов, обусловливающих переход или передачу боевых французских кораблей немцам, не подписывалось. «…В условиях перемирия не содержалось никаких прямых посягательств немцев на французский военно-морской флот»,[165] — говорит в своих мемуарах Шарль де Голль. Единственное обязательство, которое Франция брала на себя, — это более не воевать против Германии.

Только через два года после «Катапульты», 26 ноября 1942 года, немецкие войска впервые попытались захватить французский флот — когда они вошли в Тулон.[166] Получилось у Гитлера взять под контроль корабли Франции? Нет, находившийся там французский флот по приказу правительства Виши был затоплен. На дно отправились: 3 линкора, 8 крейсеров, 17 эскадренных миноносцев, 16 миноносцев, 16 подводных лодок, 7 сторожевиков, 3 патрульных судна, 60 транспортов, тральщиков и буксиров.[167] Как видим, у французов рука не дрогнула. Почему? Потому что они никогда не были германскими марионетками и свой флот не собирались отдавать ни немцам, ни англичанам. И накануне коварной британской операции «Катапульта» гарантии того, что боевые корабли ни при каком раскладе в руки немцев не попадут, Франция Черчиллю давала…

Но историю, как известно, пишут победители. Сегодня о предательском ударе Британии по своим французским союзникам практически не пишут. А если и упоминают, то акценты расставляют так: это был вынужденный акт, выбора не было.

Но это не самая большая ложь, сочиненная англосаксами о Второй мировой войне.[168]

3.17. Проект 941

 Прошло десять лет со дня гибели «Курска». Вечная память погибшим подводникам. Вечная память погибшим кораблям. Трагедия «Курска» освещена со всех сторон. Но в истории русского флота есть и тихие, неизвестные широкой публике. О гибели некоторых наших кораблей мы совсем не знаем. А знать надо. Это очень важно.

Погибшая 12 августа 2000 года в Баренцевом море подводная лодка К-141 «Курск» была новейшей субмариной. Она была введена в строй 1 марта 1995 года. Задачей лодок этого класса (проект 949А, класс «OSKAR-1») была борьба с авианосными ударными соединениями противника. Поэтому основу ее вооружения составляли крылатые ракеты «Гранит». Высокоскоростная лодка должна была наносить мощные удары по кораблям противника с больших дистанций.

Когда я смотрел фотографии и кадры с погибшим «Курском», меня всегда поражали ее размеры. Пока я не занялся изучением русских подводных лодок вплотную.

Оказывается, этот тип субмарины был отнюдь не самым большим и не самым важным в нашем флоте. Самыми большими были и есть лодки проекта 941 (класс «TYPHOON»).

Они стоят умопомрачительных денег. Американский аналог — лодки «Огайо» — стоит каждая порядка $4,5 млрд. Стоимость наших достоверно не известна, но порядок цифр должен быть таким же. Вооружены лодки проекта 941 20 баллистическим ракетами с ядерными боеголовками. Потому что задачи у них другие. Это не борец с авианосными соединениями. Одна лодка проекта 941 Может уничтожить саму Империю Добра.