Улика из пепла - Николай Иванович Леонов

оперативники наконец добрались до своего номера. Здесь был поставлен чайник, а из холодильника извлечена гора продуктов, которые они накупили накануне. Когда чай был разлит по стаканам и они сели за стол, Крячко спросил:

— А на какую неожиданную помощь со стороны ты, интересно, надеешься?

Гуров ответил не сразу. Отхлебнул чая, взял пряник, откусил, запил еще одним глотком чая. И только потом сказал:

— На помощь тех людей, которые нам уже многое рассказали о здешней ситуации. Без их помощи мы бы в ней не разобрались. Я имею в виду прежде всего прокурора Владимира Павловича Зубченко. Он дал мне исключительно ценные ориентировки, указал несколько направлений расследования. Но еще больше дали бывшие члены банды Голубева (кстати, однофамильца сегодняшнего художника). Это Валерий Терехин и Петр Щедринский. По их наводке мы вышли на застройщика Рябова и вовремя оказались на месте пожара. Мы сразу смогли понять, что Рябова убил тот же человек, который до этого расправился с Угрюмовым и Коршуновым. В общем, эти люди владеют той информацией, которая нам нужна как воздух. Я просил их обоих напрячь память, постараться вспомнить других людей, которых в свое время обидели двое убитых. Они обещали подумать. С тех пор число погибших увеличилось, их стало трое. Так что у наших помощников стало больше стимулов, чтобы будить свою память. И я надеюсь, что их память наконец проснется.

— Теперь я тебя понял, — сказал Крячко. — Да, это была бы хорошая помощь. Что ж, будем надеяться, что память бывших бандитов Терехина и Щедринского проснется к завтрашнему утру. Нам бы это очень помогло.

С этим настроением оперативники закончили ужин, убрали со стола и легли спать. Гуров все ждал, что ночью его разбудит звонок — но не от майора Березкина, а от тех людей, о которых он говорил, и они дадут ту информацию, которой ему не хватало. Но нет — на этот раз ночью никто не позвонил. И на следующее утро оперативникам ничего не оставалось, как снова ехать в Управление, вызывать туда все новых участковых, а также руководителей управляющих компаний и жилищных кооперативов, расспрашивать о людях, которые живут в подведомственных им домах без регистрации, вызывают подозрение. Несколько раз за этот день им пришлось выезжать по новым адресам, потому что приходили сигналы о подозрительных людях, проживающих в разных частях города. Иногда требовалась длительная проверка такого сообщения, но всякий раз результат был тот же — это была ложная тревога.

В общем, и этот день — уже шестой день расследования в Егорьевске — прошел безрезультатно. Гурова ситуация начала буквально бесить. Они обложили убийцу со всех сторон, так что ему деться было некуда. Они знали о нем буквально все! И при этом никак не удавалось его задержать и не удавалось узнать мотивы, по которым он совершил три убийства.

На следующий вечер оперативники снова ужинали у себя в номере. Но на этот раз они почти не разговаривали, и ужин прошел в гробовом молчании. Так, в молчании, они и спать легли. Ночью опять никто не звонил, не тревожил их неожиданным сообщением. И Гуров приготовился к тому, что и новый день окажется таким же тоскливым. Они с Крячко уже оделись и собирались выйти из номера, когда у Гурова зазвонил телефон. Он взглянул на экран — это звонил Валерий Терехин.

— Здравствуйте, — сказал бывший бандит, а ныне мастер на СТО. — Вы меня просили звонить, если я вспомню что-то важное. Вот сегодня ночью я кое-что вспомнил. Уж не знаю, насколько это важно, сами решите. Будете слушать?

— Обязательно буду! — заверил Гуров. — Где встретимся? В том же самом кафе «Лилия»?

— Нет, рано еще, они так рано не открывают, — отвечал Терехин. — Там поблизости от кафе сквер есть. Вот можно в этом сквере на лавочке посидеть. Дождя сегодня вроде не обещают, так что можно там поговорить.

— Буду через пятнадцать минут, — пообещал Гуров.

Через тринадцать минут он уже выходил из машины рядом с тем местом, о котором говорил Терехин. Тот уже ждал сыщика, заняв место на скамье. И когда Гуров сел, тот сразу заговорил:

— Я вспомнил еще двоих людей, которых разорили Угрюмов и Коршунов. И не только разорили, но и убили некоторых. Будете записывать?

— Обязательно буду! — обещал сыщик. — Что за люди?

— Одного звали Егор Пухов, — начал свой рассказ Терехин. — Это был инженер — обычный инженер на оборонном предприятии, которых в конце 90-х было еще много. Он с семьей жил в деревянном доме, который достался ему еще от отца, а тому — от его отца, Трофима Пухова. Насколько я знаю, их семья издавна жила в этом месте. А место было отличное — на самом берегу Егорьевки, не в центре города, конечно, но и не в промышленной зоне. И вот Угрюмов положил глаз на этот участок и потребовал от инженера, чтобы тот выметался с насиженного места. А когда Пухов отказался, Угрюмов его дом поджег. Тут я должен предупредить — я всю эту историю хорошо не знаю, я тогда этим не интересовался. Помню только, что первый поджог оказался неудачным, инженер сумел огонь потушить. У них там дальше целая война началась, но в конце концов Угрюмов, конечно, одолел. Что дальше стало с этим инженером и его семьей, я тоже не знаю. Но это, в конце концов, можно установить.

— Да, я это узнаю, — пообещал Гуров. — А какой второй обиженный?

— Второй случай, пожалуй, будет для вас даже более интересный, чем случай Пухова, — сказал Терехин. — Звали его Георгий Колесов. Хотя почему я о нем говорю как об умершем? Очень может быть, что Колесов и сейчас жив. Значит, надо говорить так: зовут его Георгий Колесов. В те времена, о которых я рассказываю, то есть лет двенадцать назад, он был хозяином «Газели» и возил на ней людей на разные мероприятия — на свадьбы, корпоративы, экскурсии… Его семья жила в таком же частном доме, как и семья Пухова, только в другом районе — за рекой. И это место привлекло внимание Коршунова. И тот стал водителя вытеснять. Там тоже был поджог, кто-то из семьи Колесова погиб, не помню, кто именно. Но Коршунов в конце концов одолел и получил этот участок.

— А почему ты считаешь, что этот случай для меня более интересный, чем случай инженера Пухова? — спросил Гуров.

— Потому что у этой истории есть необычное продолжение, — объяснил Терехин. — Колесов, хотя и пострадал от действий Коршунова, в итоге пошел к нему на службу.

— Что значит «на службу»? — удивился Гуров.

— Вот то и значит. Георгий Колесов продал свою «Газель», чтобы купить другую квартиру, взамен утраченной. И поступил