Малыш и Странник (СИ) - Буевич Владимир Вацлавович

Утром на него было страшно смотреть, ещё два дня назад перед нами был молодой цветущий парень, а теперь на больничной койке лежал пятидесятилетний мужчина. Полностью седой, глубокие морщины прорезали лоб, а дружелюбная улыбка навсегда покинула своё место. Больше всего поражали глаза, они словно выгорели изнутри и ничего, кроме боли и страданий, не отражали. Он почти не реагировал на попытки санитаров наладить с ним контакт. В итоге военврач медчасти вынужден был отправить Малыша в госпиталь для проведения психологической экспертизы и возможного лечения.

Комиссия из трёх высококвалифицированных армейских психиатров провела тщательный осмотр и обследование пациента. Случай в их практике совсем неординарный: солдату остаётся до дембеля считанные дни и вдруг обнаруживаются ненормальные моменты в поведении. Обычно под дурачка косят молодые солдаты. Малыш, понимая всю серьёзность возникшей ситуации, собрался с силами и вёл себя серьёзно как никогда. На все вопросы отвечал точно и чётко, предложенные психотесты выполнил отменно. По результатам обследования комиссия вынесла вердикт: хотя данный пациент и перенёс тяжелую психологическую травму, но в данное время находится в здравом уме и может продолжать военную службу. Афганскую тетрадь пополнил ещё несколько стихотворений.

Экипаж "БМП" принял бой на одной из высот Алихейля. Нет пехоты, лихой разведвзвод не пробился к нему из ущелья Духи знали, никто не придет, чтоб спасти "БМП" из капкана. "ДШКа" прикрывает огнём их отряд у пустого дувала. Выстрел из гранатомёта разорвал один каток. И пошла машина боком, развернувшись на восток. Но наводчик не сдаётся, свой привет душманам шлёт. Духи справа, у колодца, собирают миномёт. Пара выстрелов из пушки, нет позиции врага. Над хребтом идут вертушки, значит помощь уж близка. Новый залп гранатомёта пробивает бензобак. Жить ребятам так охота, но не вырваться никак. Запах гари и соляры заполняет всё вокруг. Вот уж вылез и механик через свой открытый люк. У наводчика дымится китель, да и шлемофон. Есть ведь шанс ещё отбиться, пост свой не бросает он. Косит духов как косою, отбиваясь от атак. Сам сейчас он стал бронёю, нервы собраны в кулак. Пушка смолкла, нет снарядов, пулемёт ещё строчит. По броне свинцовым градом рой душманских пуль стучит. Вот уж кончились патроны, захватив свой автомат. Из пылающей машины спрыгнул на землю солдат. Духи плотно окружают наших чуть живых ребят. Почти даже не стреляют, взять видать живьём хотят. Ранен тяжело механик, кровь сочится из груди. Он, зажав в руках гранаты, шепчет другу; "отойди". "Нет, живым я им не дамся, пусть подступятся гурьбой. Этих наглых моджахедов на тот свет возьму с собой. Ты ж попробуешь пробиться к тем огромным валунам. Я прикрою, там отбиться ты от них сумеешь сам. И не спорь, вдвоем мы точно не задержим их с тобой. Так получишь шанс хоть малый, что останешься живой." Вот наводчик приподнялся, сделал несколько шагов. И упал сраженный пулей наседающих врагов. А механик сел спокойно, руки в кулаки зажал. И смотрел, как строй душманов его плотно окружал. "Подойдите ближе гады, вам сюрприз я приберёг" две взведённые гранаты тихо положил у ног. Взрыв потряс чужие горы, духов в клочья разметал. К облакам как белый голубь, дух героя отлетал. Разведрота опоздала на каких-то пол часа. Смерть трофеи уж собрала и с собою унесла. Трупы духов "рассказали" о трагедии брони. Как герои воевали и погибли как они. Не сдались и не сбежали, хоть, конечно же, могли. 48 моджахедов смерть сегодня здесь нашли. Мы ребята не забудем подвиг этот никогда. Память вечно хранить будет дорогие имена. На гранитном монументе выбьем золотом слова; "Подвиг ваш храним мы в сердце, не сотрут его года". ************************************************ Я в старой книжке записной твой адрес отыскал, мы познакомились с тобой среди Афганских скал. Ты пулемётчиком ходил, а я был замкомвзвод, в Джелалабаде кто служил надеюсь нас поймёт. Сад апельсиновый вокруг, зелёнка и кишлак. Духанщик там наш лучший друг, в горах душман нам враг Дружили просто мы с тобой, родным как брат ты стал. Делились пищей и водой, шли рядом между скал. В одном бою был ранен я, бил снайпер наповал. Подняли на руки друзья, а ты перевязал. Три километра на себе к вертушке выносил. Не мог ничем помочь тебе, был просто я без сил. Ты в лазарете навещал и фрукты приносил. Я в строй вернуться обещал, а ты не торопил; "Мы повоюем без тебя, ты знай себе, лечись, побереги дружок себя и в бой не торопись". Взвод без меня принял тот бой, но банда велика. Густа зелёнка за рекой и вроде так близка. Вы отбивались от врага, патроны берегли. Была и помощь уж близка, но ждать вы не могли. И все погибли в том бою, ни выжил не один, что должен я теперь сказать родителям твоим. В письме своём я написал, каким ты был бойцом. Потом в "Союзе" встречен был родным твоим отцом. Ему я честно рассказал о службе боевой, Как мы дружили и, что ты был словно брат родной. Смахнув солёную слезу, он руку мне пожал, и счастья, мира и любви на всю жизнь пожелал. Ему я долго вслед смотрел и слёз сдержать не мог. Себя винил за то, что вас я уберечь не смог.

Правда, ещё на неделю его оставили под наблюдением в психдиспансере. Здесь среди сборища идиотов и душевно больных людей внимание Малыша привлёк один пожилой мужчина. Он отличался от всех тем, что в его взгляде присутствовал здравый смысл. При более близком знакомстве Малыш узнал, что Иван Петрович Переверзев был запроторен в психушку "заботливыми" родственниками. Вся беда этого человека заключалась в том, что частенько он видел во сне Архангела Гавриила и беседовал с ним. Иногда тот сообщал Ивану Петровичу о событиях ближайшего будущего. Будучи по натуре мягкосердечным и человеколюбящим, Иван Петрович старался поделиться полученной информацией с окружающими, в результате чего и был воспринят как душевнобольной. Здесь в психушке вёл тихую жизнь, смирившись со всеми превратностями судьбы. Малышу он поведал о том, что совсем скоро состоится полномасштабный вывод войск из Афгана. Даже назвал точную дату — 13–16 февраля 1989-го года.