Медовый месяц императора - Александр Зихунов

Нельзя сомневаться, что за несколько часов от начала пожара на Исаакиевской площади и до момента, когда писал письмо Дантес, известие вполне могло успеть достичь Дантеса через офицеров кавалергардского полка, бывших очевидцами пожара, но возникает вопрос: каким образом Дантес мог узнать, что владелец балагана Леман просмолил "изнутри все стены балагана, чтобы не дуло". Такую информацию можно получить только через несколько дней, после того как станут известны результаты работы комиссии.

Кроме того, получить точные данные о числе погибших в день пожара было сложно. Извлечь из-под обломков сгоревшего балагана трупы 217 человек за несколько часов невозможно, тем более что раненых следовало перевезти в больницу, а это несколько сотен человек! Да и отчаяние императора не более чем либеральная легенда.

Можно предположить, что автор письма взял этот фрагмент из газетного отчета и почти полностью вставил в письмо Дантеса. Причем отчет этот должен был быть опубликован через несколько дней после пожара и иметь уточненные данные, ибо "Северная пчела", вышедшая через два дня после пожара указала иные данные: погибло мужчин - 121, женщин - 5, всего 126 человек.

Какую цель преследовал фальсификатор? Во-первых, придать большую достоверность всему письму. Во-вторых, дать возможность точно датировать время его написания.

Одним из наиболее странных писем можно считать письмо Дантеса к Геккерну, которое публикаторы датировали 17 октября 1836 года.

В это время Жорж Дантес открыто, на правах приемного сына живет в доме графа Влодека вместе с Якобом ван Геккерном. Зачем писать при этом письмо? Обо всем можно переговорить лично.

У публикаторов, видимо, возникли сложности с датировкой письма.

В первой сноске комментария они очень неуверенно констатируют: "Письмо датируется исходя из контекста письма (так в тексте. - А.З.) и известных дат дежурств Дантеса по полку (см. подробнее ниже)".

Не станем лениться и посмотрим, что скрывается за обнадеживающей припиской "см. подробнее ниже". Комментаторы довольно легко определяют нижний предел, раньше которого не могло быть написано это письмо: "Это письмо Жоржа Дантеса не могло быть написано раньше лета 1836 года. Как известно, Натали вновь встречает Дантеса после большого перерыва: по меньшей мере три последних месяца она не должна была появляться в свете (по случаю траура после смерти свекрови, а затем в связи с рождением дочери). Письмо помечено Петербургом - значит, дачный сезон уже закончился и Пушкины вернулись с Островов в город".

Затем нижняя планка поднимается чуть выше, ориентируясь на возвращение в столицу княгини Веры Федоровны Вяземской, что "отодвигает дату, раньше которой оно не могло быть написано, на последние числа сентября".

Ноябрьский вызов Пушкиным Дантеса на дуэль справедливо может считаться верхней датой, позднее которой это письмо не могло быть написано, если только оно действительно писалось в 1836 году...

Далее к строгой логике комментария подмешивается значительная доля эмоций, основанная на изначально восторженном отношении к "безумной" любви молодого кавалергарда к жене Пушкина. "С другой стороны, - пишут комментаторы, - вне всяких сомнений, Дантес пишет письмо до того, как он получил вызов Пушкина. Скорей всего, оно написано в какое-то из его дежурств на Шпалерной. Если бы не долг службы, то никакая сила не смогла бы удержать в тот вечер и в ту ночь Дантеса в казарме: он примчался бы в дом баварского посланника Максимилиана фон Лерхенфельда, где - он знал - будет Натали". Как ни читай письмо Дантеса, но вычитать нечто, дающее основание применять термины и выражения: "примчался", "долг службы" и "никакая сила не смогла бы удержать", абсолютно не удается.

Благородные чувства, якобы овладевшие Дантесом, если верить текстам предыдущих писем, вдруг исчезли, а проступил в письме от 17 октября 1836 года интриган и шантажист. Дантес требует от Геккерна встретиться с "известной дамой" на вечере у Лерхенфельда и поговорить с нею, намекая на ссору с её мужем, а главное - лгать, лгать, лгать. "...Необходимо, инструктирует Геккерна Дантес, - ...чтобы она думала, будто во всем, что касается её, я таюсь от тебя и ты расспрашиваешь её лишь как отец, принимающий участие в своем сыне..." Два подлеца сговариваются, как им лучше испугать женщину, чтоб использовать в личных целях, а мы должны поверить на слово, что за всем этим - безумная любовь!

Это не мог написать влюбленный человек, ибо влюбленные не пишут инструкции, причем очень трезвые и холодные: "...она ни в коем случае не должна заподозрить, что этот разговор подстроен, пусть видит в нем лишь вполне естественное чувство тревоги за мое здоровье и будущее, и настоятельно требуй сохранить его в тайне ото всех и особенно от меня. Однако будет, пожалуй, куда осмотрительней, если ты не сразу попросишь её принять меня, ты можешь сделать это в следующий раз, а ещё остерегайся употреблять выражения, которые были в том письме".

О каком письме идет речь? Если Геккерн знал содержание какого-то письма, то, может быть, он сам участвовал в его написании?

Тогда должен быть посредник для передачи письма Наталье Николаевне. Наиболее предпочтительным кандидатом может быть Екатерина Николаевна Гончарова.

В компьютерной системе "Интернет" мне удалось найти письма Жоржа Дантеса к Екатерине Гончаровой, опубликованные Сереной Витале и прокомментированные Вадимом Петровичем Старком.

Комментатор рассказывает о письмах Дантеса следующее: "Семь публикуемых писем адресованы свояченице Пушкина Екатерине Гончаровой (баронессе Геккерн) её женихом, а затем мужем, бароном Жоржем Дантесом, уже именовавшим себя в качестве приемного сына голландского посла в России барона ван Геккерна также и бароном де Геккерном. Рукописные тексты писем вычитаны, прокомментированы и представлены для печати в России итальянской исследовательницей жизни Пушкина профессором Сереной Витале. Оригиналы писем принадлежали правнуку Дантеса барону Клоду де Геккерну, умершему 3 мая 1996 года, а ныне принадлежат его наследникам и находятся в их семейном архиве. Серене Витале впервые был открыт полный доступ к этому архиву, и его материалы были использованы ею в книге "Пуговица Пушкина", вышедшей на итальянском языке в 1995 году и готовящейся к изданию в России".

По поводу выхода книги Серены Витале на русском языке радио "Свобода" в программе "Correspondent's Hour" сообщало следующее: "Письма Дантеса, сыгравшего роковую роль в судьбе великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина, совсем скоро увидят свет в Калининграде. И тот, кого интересует жизнь поэта в её мельчайших подробностях, должен получить немалое удовольствие. История о том, как архив стал достоянием общественности и как представительство Министерства иностранных дел России в Калининграде узнало о письмах, весьма любопытна. Она началась ещё в 95-м году, когда в журнале "Звезда" под заголовком "Пуговица Пушкина" были опубликованы отрывки из писем убийцы великого русского поэта, которые неизвестны даже пушкинистам. Исключение составляли только два письма Дантеса, которые хранились у его правнучки. Позже весь архив был переснят итальянским профессором Сереной Витале, которая на его основании и написала "Пуговицу Пушкина". Дело осталось за малым - перевести "Пуговицу Пушкина" на русский язык. О том, как развивались события дальше, рассказывает Зоя Кузнецова, сотрудник представительства МИД России в Калининграде.

"Был найден очень хороший переводчик в Москве, владеющий свободно итальянским, французским и немецким языками. Но я сама не проверила эти данные, мне сообщили, что он запрашивает очень большую сумму, что Серена Витале получила бы меньше его. И я решила сама через два месяца проверить: так ли это? И хорошо, что я проверила, потому что когда я позвонила в Москву и спросила его, то он мне сказал: а книга уже переведена, только нажать на кнопку компьютера и переслать перевод вам. Я спросила: "А как же вы переводили без контракта? Ведь вам могут не заплатить". И он мне сказал такие слова, от которых все запело: "А мне не нужны деньги, потому что имя Пушкина для нас - особенное имя. И вопрос русской культуры... вообще книга Серены Витале... Честь - переводить эту книгу. И когда речь идет о таких вещах, конечно, о деньгах не думаешь... Конечно, хорошо, если какой-то гонорар дадут, но если не дадут, мы будем не в претензии".

Сотрудники калининградского представительства Министерства иностранных дел разыскали в Италии Серену Витале. Пожилая профессор с удовольствием откликнулась на предложение увидеться и оказалась на редкость восторженной почитательницей великого русского поэта. По её словам, родственники Дантеса, несмотря на его роковую роль в судьбе великого русского поэта, относились и относятся к своему предку с почтением. Впрочем, материалы архива свидетельствуют о том, что не менее почитаем в этой семье и Пушкин. Пушкина и Дантеса столкнула судьба - считают потомки Дантеса. По словам Зои Кузнецовой, в конце встречи итальянка Серена Витале сказала: "Единственная ошибка в моей жизни - это то, что я не родилась в одну эпоху с Пушкиным. Я хотела бы родиться в прошлом веке, чтобы Пушкин хоть один разок на меня взглянул".