Возвращение Дестри - Макс Брэнд

Ему чаще приходилось сдерживать нетерпеливое животное, нежели его подгонять.

В каньоне было нестерпимо жарко, словно в духовке. Даже когда солнце склонилось на запад и на дно легли тени, не полегчало. Казалось, раскалившиеся за день скалы стремились поскорее отдать накопившийся жар. Ни малейший ветерок не достигал дна ущелья; воздух был тяжелым, над скалами дрожало марево. Шкура Фиддл блестела от пота; там, где поводья касались ее плеч и шеи, лежали хлопья белой пены. Силы Дестри были почти на исходе, но это беспокоило его гораздо меньше, чем страдания лошади. Раза четыре он останавливался, чтобы смочить ей губы водой, и каждый раз после этого она упрямо двигалась вперед. На перевал спускались сумерки, небо постепенно темнело, на нем кое-где появились яркие звезды.

Наконец Дестри в первый раз тронул каблуками бока лошади, и она послушно рванулась по тропе вверх, к вершине. Эту последнюю милю Фиддл прошла явно на пределе, но когда они достигли конца тропы, Гарри натянул поводья. Впереди перед ними, насколько хватало глаз, раскинулось необозримое пространство будто кем-то перепаханной земли. В сгущающихся сумерках только смутно виднелась узкая тропа, сбегающая вниз причудливыми зигзагами. На ней не было ни души. Но внезапно Дестри насторожился — какое-то пятнышко мелькнуло далеко впереди, почти у самого горизонта. Пегий конь. Или нет? Мгновением позже, когда он уже успел справиться с разочарованием, его острый глаз успел заметить на фоне неба широкополое сомбреро. Все-таки это всадник верхом на пегой лошади! Высокий, уверенно сидящий в седле. Однако даже на таком расстоянии Гарри увидел, что пегий мустанг шатается от усталости. Кто бы ни был его хозяин, он был у него в руках!

Глава 22

На вершине свежий ветер ударил Дестри в лицо, охладил его разгоряченное тело. Сразу стало легче дышать, даже усталость куда-то исчезла. Издалека склоны холмов теперь казались покрытыми грязно-бурыми пятнами, но он знал — это летний зной иссушил землю. А позади него величаво вставали горы, вздымая убеленные снегами головы как раз над тем перевалом, где он был совсем недавно. Бросив на них последний взгляд, Дестри наконец решился. Ветер дул слева. Гарри тронул каблуками Фиддл, послав ее вниз по правому склону ущелья, так что вой и свист ветра тут же заглушили стук копыт. Но стоило ему только опуститься на дно, как тысячи мельчайших иголок тут же впились в его кожу. Всадник и лошадь оказались буквально окутанными густой дымкой — то миллионы москитов мгновенно облепили их так. Дестри безжалостно погнал Фиддл галопом, привстав в стременах.

Так они мчались мили две. Через какое-то время Гарри вновь выехал на тропу, которая сейчас в лучах заходящего солнца казалась почти багровой, и отпустил поводья. Лошадь под ним дышала с трудом, но пока еще не хрипела.

Гарри спешил вперед, к самому гребню. Осторожно бросив быстрый взгляд в сторону каньона, он заметил, как пегий конь и его хозяин неторопливо двигаются прямо к нему в руки.

Он оглянулся через плечо и посмотрел назад. Вдалеке, на дне ущелья, медленно катилось что-то похожее на облачко дыма. Конечно, это могла быть пыль, поднятая лошадьми, или небольшой песчаный смерч — обычное явление для этих мест. Но Дестри знал, — это дымок паровоза. Того самого, на котором собирался улизнуть беглец. Улыбка тронула его губы.

Он спешился и, удобно устроившись среди скал, принялся терпеливо ждать. Так и сидел до тех пор, пока перед ним не появились сначала высокое мексиканское сомбреро, потом голова пегой лошади, а вслед за ней — лицо всадника.

Это был не кто иной, как Лефти Тернбулл! Тот самый Лефти, который шесть лет назад единственный из всех двенадцати присяжных от начала и до конца просидел со злобной усмешкой на губах.

Сейчас, увидев его, Гарри будто вновь вернулся на шесть лет назад, в зал суда. Перед глазами, будто все это было только вчера, возникла паутина в углу потолка, прямо над головой судьи. Он вспомнил, как солнечный луч тщетно пытался проникнуть в зал сквозь запыленное окно, услышал лающий голос окружного прокурора и увидел ненависть на лице Лефти Тернбулла! Он и теперь улыбался той же зловещей улыбкой. А может быть, ему померещилось? Может, это просто гримаса усталости?

— Эй! — растерянно крикнул Лефти и натянул поводья, заметив перед собой на тропе высокую гнедую кобылу.

— Именем закона! — прозвучал грозный окрик сбоку. — Стоять, Лефти!

Все, кто знал Тернбулла давно, уже перестали удивляться его удивительной способности, падая с любой высоты, неизменно, подобно кошке, приземляться на ноги. И при этом так же неизменно оставаться живым и здоровым. Впрочем, это было неудивительно: в свое время Лефти прошел суровую школу — сначала на Клондайке, потом — в суровых канадских лесах. Это была хорошая школа. Может быть, именно благодаря ей он и был до сих пор жив.

Услышав голос Дестри, Лефти и не подумал схватиться за винтовку, выстрелить в ту сторону, откуда шел окрик. Вместо этого, сначала спрыгнул с лошади, оказавшись у нее под брюхом, только тогда открыл огонь.

Бой чуть было не закончился, едва начавшись, потому что первая же выпущенная им пуля ударилась в скалу в нескольких дюймах от головы Гарри. Острые осколки брызнули ему в лицо. Попади один такой в глаз — мне конец, подумал Дестри. Но, к счастью, ему повезло. Он тоже выстрелил, однако первая пуля ушла слишком далеко вправо. Он знал, что так будет, когда еще нажимал на спусковой крючок.

Зато вторая точно попала бы в лоб Лефти Тернбуллу и расколола бы его голову, словно гнилую тыкву, если бы Дестри вдруг не вспомнил обещание, данное им перед отъездом шерифу.

Увы, жизнь этого человека ему не принадлежала. Он стал слугой закона, а значит, просто Гарри Дестри больше не существовал. Его вражда и ненависть к этому человеку теперь не имели к нему ни малейшего отношения. Кроме того, он ведь, по сути, даже не знал наверняка, тот ли это грабитель, который ему нужен?

Поэтому Гарри чуть отвел ствол в сторону, спустил курок и с удовлетворением заметил, как тело Тернбулла слегка вздрогнуло, качнулось назад, когда в него ударила пуля. Кольт в руках у Лефти неловко дернулся и выпал из рук, с грохотом скатившись вниз по камням.

Но даже сейчас, раненный и безоружный, этот человек не помышлял о том, чтобы сдаться, хотя лежал распростершись на земле, широко расставив ноги — идеальная поза для стрелка! Пуля, посланная Дестри, пробила ему плечо. В следующее мгновение Лефти вскочил на ноги и выхватил другой револьвер левой рукой.

В душе Дестри еще никогда в жизни не возникало такого соблазна дать волю своей ненависти, как в этот момент. Начищенные до блеска пуговицы на куртке врага ярко сияли, притягивая его взгляд, к тому же лоб у Лефти был так широк, что промахнуться не смог бы даже ребенок.