Арена - Дмитрий Воронин

Она выпустила три луча подряд, но на этот раз уже не могла сказать, попала в кого-то или нет. Пока что они тоже стреляли наугад, пули вспарывали воздух, вдребезги разбивая все, что могло быть разбито. Долго это продолжаться не могло, надо было отступать дальше, в глубь квартиры. Лика метнулась к двери, ведущей в соседнюю комнату, и в этот момент ощутила сильнейший удар, буквально бросивший ее на колени. Она тут же стремительным броском отправила свое тело вперед, переворотом, и тут же смещаясь в сторону от дверного проема. И только поднявшись на ноги, смогла оценить потерю.

Пуля, выпущенная почти наугад, нашла цель, в клочья разнеся камеру и лишив девушку единственного оружия.

Лика прижалась к стене. Глаза уже полностью привыкли в темноте, и она видела более или менее сносно. Скорее всего нападающие находятся в таком же положении.

Первого, попытавшегося войти в комнату, она ударила ногой в голову, с наслаждением услышав глухой стук – отброшенная ударом голова вошла в плотное соприкосновение с твердым дверным косяком. Тело рухнуло назад, на мгновение помешав остальным ворваться в комнату.

«Да сколько же вас, сволочи! – зло подумала она. – Ну, давайте, возьмите меня».

Из соседней комнаты послышались короткие хлопки – не такие, как щелканье бесшумных пистолетов, погромче. На мгновение стало тихо, затем она вдруг услышала голос – первые слова с момента начала нападения. И голос этот был сладостен, как самая лучшая песня, как глас с небес:

– Лика! Ты жива?

Пока Женька стоял у двери, напряженно прислушиваясь к звукам на лестнице, Борис, такой же заросший, грязный и пропахший смесью костра, пота и пороха, обнимал и утешал плачущую Лику. Когда все кончилось и напряжение боя спало, слезы хлынули из девушки потоком.

– Ну успокойся, малышка, все хорошо, все нормально. Все уже позади.

– Господи, что они хотели? Боренька, ты…

– Не знаю, девочка, не знаю. Но нам надо отсюда сваливать, и побыстрее. У тебя пять минут, собирай самое нужное, деньги, документы… в общем, самое-самое. И делаем ноги. Потом все обсудим, в более спокойной обстановке.

Она, всхлипнув, кивнула, попыталась вытереть глаза, размазывая косметику и превращая лицо в боевую раскраску пьяного индейца, и на дрожащих ногах бросилась за сумкой, куда стала, почти не глядя, пихать чуть ли не первое попавшееся под руку.

– Женька, что там?

– Пока тихо.

– Я соберу оружие…

– Не стоит, – ответил Евгений, не оборачиваясь и не отводя взгляда от лестницы. – Я уже посмотрел их пистолеты. Спусковой крючок оборудован чем-то вроде сканера отпечатка пальца. У нас таких пистолетов не делают. Воспользоваться им может только владелец.

– Ладно, хрен с ними. Лика, ты готова?

– Д-да…

– Так и пойдешь? В этой твоей, с позволения сказать, юбке и драной блузке?

– Ой… еще минуточку, я переоденусь.

Тремя тенями они выскользнули на лестницу, и Лика с трудом подавила вопль – чуть ниже, на ступеньках, лежали четыре тела. На три из них ей было глубоко наплевать, а вот четвертое… оно принадлежало как раз тому парню, для которого и надевались умопомрачительная юбочка и каблуки. Под телом расползалась лужа крови.

– Эт-т-то… эт-то не в-вы его?

– Нет, видимо, он пришел раньше времени, – покачал головой Борис, сжимая в руке странной формы ружье. Под кожаной курткой виднелась какая-то грязно-белая одежка. Внезапно он хлопнул себя по лбу.

– Стоп! Возвращаемся. Женька, закидываем тела в хату, быстро.

– Зачем?

– Потом. Делай, что говорю.

Вдвоем они быстро занесли трупы в Ликину квартиру, свалив их прямо в прихожей. Девушка механически отметила, что трое в черном были убиты выстрелами в голову. Борис сбегал куда-то вниз и притащил рюкзак. Вытащив из него какую-то белесую тряпку, он кинул ее Лике.

– Скидывай шмотки, и одевай это, быстренько.

– Что это?

– Бронежилет. Не тяни, у нас, возможно, мало времени.

Спорить она не стала. Одним движением стянула свитер, скинула джинсы, не беспокоясь о том, что рядом находятся двое мужчин. Оставшись в одних трусиках и футболке на голое тело, натянула на себя необычный комбинезон, с удивлением отметив, что он пришелся практически точно по фигуре. Не удержавшись и потратив секунду на короткий взгляд в зеркало, Лика сунула ноги в сапоги и накинула шубку.

– Все.

– Отлично. Теперь делаем ноги.

– А куда мы пойдем? – спросил Женька. Поскольку дверь была закрыта, он дежурил у дверного глазка, не выпуская из рук оружия.

– По дороге объясню, – коротко бросил Борис. – Лика, твоя лайба на ходу?

– Да.

– Где?

– Во дворе, слева от подъезда. – Она отвечала коротко и четко, как отдавая рапорт командиру. Да, собственно, сейчас Борис и был командиром, и она, и Женька приняли это безоговорочно. Все прекрасно понимали, что спасти их теперь может только четкая организация действий, каждый шаг должен быть взвешен и продуман до мелочей.

– Ключи?

– Вот.

– Двинулись. Женька, прикрываешь. Лика, за мной. Все готовы? Тогда вперед…

Было уже за полночь, когда Борис остановил машину возле одной из многоэтажек почти на самой окраине Москвы. Подхватив с заднего сиденья рюкзак и взглядом указав Женьке на сверток, в который были упакованы винтовки, он запер машину и быстро двинулся в сторону новостроек. Малой и Лика едва за ним поспевали.

– Здесь живет один мой приятель, – сообщил Борис на ходу. – Сейчас его нет в городе, и я знаю, где лежат ключи. На какое-то время квартира сойдет за базу, а там посмотрим.

– А другие? Другие наши как? – Голос у Лики уже не дрожал, она полностью пришла в себя и успокоилась, вновь обретя способность мыслить ясно. Но все равно видок у нее был еще тот.

– Я не знаю. Ни один телефон не отвечает… твой, кстати, тоже. Мы проезжали мимо дома, где Биг живет, на месте окна его квартиры – дыра и пятно копоти, квартира выгорела дотла. Внутрь мы, ясное дело, не заходили, если он жив, то уж наверняка не там. Квартира Стаса опечатана ментами. Где сейчас живет Лонг, я не знаю, он недавно хату сменил. А Олег уехал к бабке в деревню, адрес у меня есть. Утром двинем туда.

– Ты не мог подогнать машину поближе к дому твоего приятеля? – поинтересовался Евгений.

– Не стоит, машина у них наверняка на примете.

– Знать бы еще, у кого «у них», – вздохнул Малой.

Квартира оказалась почти совершенно пустой, только в углу одной из комнат стояла старая, видавшая виды пружинная кровать, на которую был брошен столь же старый матрас. Зато она была на первом, хотя и высоком, этаже. В случае чего, всегда можно было сигануть в окно. Почти весь противоположный от кровати угол занимали банки с краской, рулоны обоев, толстый валик коврового покрытия и стопки пенопластовых потолочных плит.

– Он как раз ремонт затеял, да его в командировку услали, – пояснил Борис. – Ладно, сейчас в душ и спать. Утром бужу рано, у нас много дел.

– Ты думаешь, я смогу уснуть? – скептически усмехнулась Лика.

– Надо, – веско ответил Борис. – Иначе завтра ты, подруга, будешь никакая, а нам, возможно, придется действовать на пределе. Поэтому нужен отдых. Мы вообще последние две ночи почти не спали. Малой вон, еле на ногах держится.

– Да ты гонишь! – взвился Женька. – Я еще подольше тебя на ногах оставаться могу.

– Если об стенку обопрешься… – хмуро пошутил Борис.

Сейчас, в более спокойной обстановке, Лика видела, какими вымотанными выглядят друзья. Глубоко запавшие глаза, недельная щетина, колом стоящие волосы. Женьку и впрямь пошатывает, а Борис явно бережет бок, уж не ранен ли. Да и она была явно не в лучшей форме.

Пока Женька блаженствовал под горячими струями воды, Лика разглядывала обновку.

– Откуда? – подняла она глаза на Бориса.

– С трупа сняли, – флегматично ответил он. – Как раз твой размерчик.

– Ага… – кивнула она, то ли не поверив, то ли приняв как должное. – Так что, говоришь, это бронежилет?

– Точно так, винтовочная пуля не берет.

– А те, в моей квартире, тоже в таких были?

– Почем я знаю… я стрелял только в голову, так надежнее. Может, и они… слушай, Лика, у меня, прости, язык заплетается. Давай мы завтра по дороге тебе все и расскажем. В деревню… – он душераздирающе зевнул, – поедем, к Олеговой бабке. Вот… по пути я тебе… все и расскажу…

Когда Евгений вышел из душа, разомлевший и шатающийся от усталости и горячей воды, Борис уже крепко спал, как есть одетый, просто прислонившись к стене. А Лика сидела рядом и молча смотрела на него. И даже не повернулась на шлепанье мокрых босых ног по полу.

– Мы дошли до ближайшего поселка примерно за три дня, – рассказывал Борис, пока машина наматывала километры, пробираясь сквозь хаос московских улиц. Выехать следовало бы пораньше, но Женька спал как убитый – сказалось напряжение последних дней. Разбудить его не смогли ни толчки, ни холодная вода, оклемался он только часам к восьми, когда на дорогах уже начали формироваться первые пробки.