Европа, тюрки, Великая Степь - Мурад Аджи

А между тем, русская школа иконописи появилась только в XVII веке, после раскола Церкви.[43] О ней русский же протопоп Аввакум сказал так: «Пишут Спасов образа Еммануила: лицо одутловатое, уста червонные, руки и мышцы толстыя… Старые добрые изографы писали не так подобие святых: лицо, руки и все чувства отончали».

Эти старые добрые изографы и были тюрки!

Икона служила в тенгрианском храме, была его важнейшим атрибутом: «открой душу», «говори истинно» — так переводится слово с древнетюркского. Именно за эту уникальную способность икона вошла в I веке в буддийский обряд, стала священным произведением искусства Востока.

Это абсолютно не христианское изобретение. Не было древнерусской иконы, была только кипчакская икона в Европе (как бы ее не называли!).[44] И в этом убеждают документы самой же христианской Церкви, уже упоминавшийся Трульский собор, его знаменитое 82-е правило! С него появился в христианстве лик Христа.

А о греческих иконах (мрачных, одутловатых лицах, об их унылых красках и общей скудости сюжета) не хочется даже вспоминать. Хотя… о вкусах, как известно, не спорят.

А разве не наводит на размышления понятие «Эдем» — христианский символ рая? Почему Эдем — на Востоке? Почему даже на древних картах его показывали к северо-востоку от Палестины? Почему он — земля прародителей? Почему на тюркском языке слово «адам» означает «первопредок»?.. Почему, наконец, появились эти разные «почему»?

Например, в средневековой Европе жили легенды о христианской стране, расположенной в глубинной Азии, — стране пресвитера Иоанна. Искать ее ездили Плано Карпини, Вильгельм Рубрук, Марко Поло и другие европейцы, когда искали себе союзников в борьбе против Ислама.

Был ли пресвитер Иоанн тюрком, раз его искали на Алтае? Похоже. Это, видимо, реальное историческое лицо, в Ватикане, как говорят, есть копии, адресованных ему писем пап… Загадочного, действительно, очень много в тюркской истории.

Есть и такое, что вообще, казалось бы, не имеет к тюркам никакого отношения… Как Христос обратился к Отцу своему? «Элой!» — воскликнул он на кресте. Но ведь точно так же взывали к Тенгри-хану тюрки!.. Что это, новая загадка или очередное незнание тюркских обычаев?

Оказывается, было пять обращений к Всевышнему. Первое, общее, — Тенгри, потом — Бога (Божат), Ала (Алла, Элой), Ходай (Кодай), Гоз-боди (Господи). Каждое обращение имело свой оттенок, каждое сохранилось поныне.

«Алла билэ!» («С Богом!») — выкрикивали кипчакские всадники, устремляясь в атаку… Возможно, это не ускользнуло от внимания императоров Византии и Рима, которые охотно звали тюрков в свое войско — им хотелось приблизиться к Богу, встать под Его защиту.

Куличи, крашеные яйца, новогодняя елка, Дед Мороз — и они атрибуты тенгрианства.

Казалось бы, рождественская ель… Заметьте, не дуб, не кедр, не сосна, а именно ель! Ее появление ныне связывают, разумеется, с именем Христа. Но в Палестине ели не растут, в Египте — тоже. Первые христиане не могли видеть елей, как не могли видеть белого медведя или кенгуру.

Значит, полюбившийся праздник рождественской ели — это «чужой» праздник в христианстве.

А у тюрков именно ель издревле была священным деревом. И не только у них, но и у других народов Сибири. Ель впускали в дом. В ее честь устраивали праздники еще три-четыре тысячи лет назад. Очень древняя традиция, она связана с Йер-су.

Этому богу поклонялись до принятия тенгрианства. Он пребывал в центре Земли, как раз «там, где, согласно легенде, расположен ее пуп и растет гигантская ель, достигающая верхушкой дома Ульгеня» — старца в богатом кафтане.

Об Ульгене древние тюркские легенды сохранили немного. Он всегда — и зимой, и летом — в кафтане, его отличает густая белая борода до колен. Ульгень был главой светлых духов. Он восседал в золотом дворце, повелевая солнцем и луной.

25 декабря, когда в долгой и очень трудной борьбе день побеждал ночь и солнце чуть дольше прежнего оставалось над землей, древние тюрки обращались с молитвой к Ульгеню. Они благодарили его за возвращенное солнце.

Позже, уже с Тенгри, этот день у тюрков стал называться Днем Богоявления — самый главный праздник в году!

А чтобы молитвы были услышаны, опять же по древней традиции люди украшали «дерево Ульгеня». Завязывали на ели яркие ленточки и складывали под деревом щедрые дары. Всю ночь веселились по случаю победы солнца над тьмой. Вокруг елки водили хороводы (индербай).

Отсюда и устойчивое поверье, сохранившееся до сих пор, будто самое сокровенное желание, загаданное в рождественскую ночь, исполнится. И верно, Ульгень ни разу не подвел: после праздника ночь шла на убыль. Ульгень — это, конечно же, и есть Дед Мороз.

Неудивительно, что ель, связавшая мир людей с миром Ульгеня, почиталась у древних тюрков. «Ёл» — в переводе с тюркского означает «путь», «дорога». Словно стрела, указывала ёлка путь к Ульгеню. Все это усиливало священную силу образа.

Видимо, отсюда и другая древнейшая тюркская традиция — могилу священнослужителей обкладывали лапами ели. Почему? Тот уходил из царства Йер-су, где ель в особом почете.

В Европе рождественский праздник отмечается со времен Аттилы. «Диким гуннским праздником» поначалу называли его. Непонятен он был язычникам-европейцам.

Так же, как непонятной казалась им сказка-загадка «Про курочку-рябу», которую полагалось в ту ночь рассказывать малым детям.

Почему курочка-ряба? Да потому что каждое ее перышко означало день и ночь — светлое и темное, а сама курочка символизировала год. Снесла она свое яичко, которое не простое, а золотое, 25 декабря, в День Богоявления: солнце тогда и бывает золотым. Дед (мороз), баба (вьюга) били-били его — не разбили. А мышка бежала — это уже в День мыши (25 июня была самая короткая ночь), — пробежала да хвостиком махнула, яичко упало и разбилось… И — все пошло на убыль. Такая вот была у древних тюрков сказка, познавательная.

25 декабря — День рождения Тенгри — в средневековой Европе стал почему-то называться рождеством (?) Христа. Хотя Христос родился 6 января. Объяснить здесь что-либо вряд ли кто сможет…

Все-таки интересна древняя культура Алтая с ее нераскрытыми тайнами, непознанными загадками.

Обычай отмечать праздник весны, христианскую Пасху, тоже имеет алтайские корни. Тюрки отмечали ее совсем не так, как евреи и первые христиане. Следуя библейским заветам, те до сих пор едят мацу — пресный тонкий хлеб. У тенгриан же все было по-другому, они пекли куличи.

Кулич олицетворял собой мужское начало. Ему придавалась соответствующая форма, придумывались рецепты теста, цель которых даже не в придании выпечке вкусовых качеств, а в том, чтобы кулич затвердел и «подошел», то есть увеличился в размерах. И Боже упаси, если он упадет — очень плохая примета. Верхушку готового кулича смазывали белым кремом, на него высыпали зерна подкрашенного проса. Рядом клали два крашеных яйца.

Обряд почитания мужского начала — фаллоса — известен на Востоке с незапамятных времен, он считался священным. Образно говоря, его связывали с пахотой, началом будущего урожая и вообще с рождением всего нового, желаемого.

Наиважнейший обряд продолжения жизни.

Надо заметить, что и пасхальные традиции в их современном виде тоже пришли в Европу и тоже, как и рождественские елки, поначалу были уделом только кипчаков…

Действительно, постепенно менялась европейская культура, принимая свой сегодняшний вид.

Исчезнувшее наследие

О духовном наследии тюрков известно мало, почти ничего. И это странно. Куда все подевалось? Было и исчезло… О нем не прочитать в книгах, его не увидеть на стендах музеев. И вместе с тем оно есть! По крайней мере было.

Открыть прошлое заново позволяет История, на которую можно смотреть двояко: как на перечень дат и событий, как на описание битв и смен династий (что, безусловно, необходимо) или как на эволюцию идей, чувств народов, их настроений в ту или иную эпоху. Только так можно увидеть настоящую, живую, а не выдуманную жизнь предков.

Полноценность картины делают детали, черточки. Отсутствие на ее полотне одного-единственного штриха, одной-единственной краски открывает фальшь. И из песни тоже, как говорят, слова не выкинешь. Живая жизнь, она и есть вершина совершенства.

Как известно, криминалистам по едва заметным следам удается распутывать самые трудные преступления. А возможны ли методики криминалистики в истории? Может быть, их время пришло?..

Начать бы с поиска «пропавших» тюркских культурных ценностей. Они не могли исчезнуть бесследно. Даже звучания слов становятся следами, которые ведут к цели. Вот тому примеры.

Аббат — это слово выводят от арамейского «або» или «авва», так якобы обращались к учителю синагоги. С V века «аббатом» называли настоятеля монастыря (Бенедиктинского, Клюнийского и Цистерцианского орденов).