Я начинаю войну! - Николай Пиков

Бой во дворце продолжался недолго. Вскоре все там было кончено. Командир роты старший лейтенант Шарипов доложил, что дворец захвачен. Полковник Колесник дал команду на прекращение огня и перенес свой командный пункт непосредственно в Тадж-Бек.

За скрывавшимися долгое время в «мусульманском» батальоне тремя членами будущего правительства ДРА приехали их сторонники и куда-то увезли.

В тот вечер в перестрелке был убит общий руководитель спецгрупп КГБ СССР полковник Г. И. Бояринов, его заменил подполковник Э. Г. Козлов.

В «мусульманском» батальоне погибло 5 человек, ранено — 35. Причем 23 человека, получившие ранения, остались в строю. Остальных раненых медик батальона капитан Ибрагимов вывез на БМП в кабульский госпиталь.

В течение ночи спецназовцы несли охрану дворца, так как опасались, что на его штурм пойдут дислоцировавшиеся в Кабуле дивизия и танковая бригада. Но этого не случилось. Советские военные советники, работавшие в частях афганской армии, и переброшенные в афганскую столицу части воздушно-десантных войск не позволили им этого сделать. К тому же спецслужбами заблаговременно было парализовано управление афганскими силами.

Не обошлось и без курьезов. Ночью нервы у всех были напряжены до предела. Ждали нападения верных X. Амину войск. Предполагали, что во дворец ведет подземный ход. Вдруг из шахты лифта послышался какой-то шорох. Спецназовцы вскочили, стали стрелять из автоматов, бросили гранаты, но оттуда выскочил обезумевший от страха кот.

Вполне вероятно, что кое-кто из наших соотечественников пострадал от своих же: в темноте личный состав «мусульманского» батальона и спецгруппы КГБ узнавали друг друга по белым повязкам на рукавах и мату. Но ведь все были одеты в афганскую военную форму, а вести стрельбу и бросать гранаты приходилось часто с приличного расстояния. Попробуй уследить ночью, в темноте, да еще в такой неразберихе — у кого на рукаве повязка, а у кого ее нет?!

Делится своими воспоминаниями полковник в отставке Валерий Дмитриевич НЕСТЕРОВ (бывший начальник штаба полка, который одним из первых вошел на территорию Афганистана)

Должен сказать, что на полковом и батальонном уровне о предстоящем вводе войск не было известно. Мне довелось принять участие в проведении рекогносцировки вероятных маршрутов движения колонн. В течение двух недель в общей сложности порядка двух тысяч километров. Весь верхний маршрут, через Памир, и нижний. Замеряли высоту, изучали перевалы, количество серпантинов, мосты, грузоподъемность, ширину дороги, крутизну подъемов и так далее.

Я прибыл в полк часа в два ночи, 20 декабря. Не успел даже с женой толком поздороваться. И в ночь с 20-го на 21-е декабря полк подняли по тревоге. Полк у нас был развернутый, доукомплектовали на 250 человек, наверное, в 4 часа утра. И часа в 4–5 утра полк начал совершать марш по указанному маршруту. За две недели до этого официально было сказано, что полк идет на учения в Сибирский военный округ. Поэтому выдали валенки, телогрейки, полушубки, свитера верблюжьи теплые…

На границе встретились с начальником пограничной комендатуры и начали уточнять дальнейший маршрут до Файзабада. Присутствовал и афганский представитель. Дорогу уточнили. Вот тогда я понял, что мы пойдем действительно туда. Ну, в том плане, что это интервенция — нет.

Психологическая, моральная, политическая подготовка была такая, что личный состав считал: раз правительство попросило помочь, нужно помочь. Настрой был такой, именно помочь. Люди были полны решимости выполнить все, что им приказали, вне всякого сомнения. Но никто не предполагал, что мы столкнемся с такой боевой обстановкой.

Первый раз мы пересекли границу 4-го или 5 января. На 34-м километре мы дошли до Гульханы, до ущелья, соединяющего Файзабад с Пакистаном. И, не знаю, из каких соображений, получили приказ вернуться. Уже в то время начались стычки с оппозицией.

Афганцы встречали нас, прямо скажем, радушно. Афганская погранкомендатура и народное ополчение, как могли, всячески нам помогали.

Когда мы захватили пленных из группировки, с которой столкнулись, мы передали их местным властям, афганским пограничникам.

10-го мы получили приказ перейти границу уже всем полком. Полк пришел весь, кроме танкового батальона, танки по горам не прошли, ну, где-то 8 перевалов.

Самый высокий — 4065 метров, холодно, обстановка сложная… 800 с лишним километров по территории Союза мы прошли где-то за 4 дня, 152 километра до Файзабада мы шли 18 суток. На всем пути мы встречали довольно-таки активное сопротивление.

Вначале солдатам, офицерам, да и мне в том числе, было страшновато привыкать к войне, но постепенно адаптировались. Мы постоянно общались с населением, беседовали со старейшинами и постепенно понимали, что народ не поддерживает не то чтобы правительство, а больше всего местные органы власти.

Народ видел, что представители государственной и партийной власти делят между собой власть, дерутся за портфели. А о народе никто не думает. Постепенно приходили к мнению, что эта война бессмысленная. Нельзя победить в подобной войне народ. С другой стороны, народу все равно, какая власть. Он сам по себе живет, выращивает урожай, едет, торгует… Тем более такой контраст, на уровне средневековья, беднота, нищета… А ему навязывают какую-то власть, революцию. Ему все равно, какая там власть. Он ничего от нее не имел. И ничего от нее не хотел иметь. Были ошибки, типа земельной реформы…

Шла война, было опасно, иногда вся жизнь прокручивалась как в кино ускоренном. Но я скажу так: вот несмотря на то, что, говорят, нехорошая война, я благодарен судьбе, что я попал туда.

Вспоминает подполковник НАСРУЛЛА (бывший офицер-спецпропагандист афганской армии)

Мухамед Дауд отдал приказ 25 апреля арестовать в течение недели всех партийцев и уничтожить их с семьями по всему Афганистану. До этого он совершил поездку в Саудовскую Аравию, Иран и в ряд западных и арабских государств. Там ему было рекомендовано ликвидировать НДПА, которая представляла серьезную угрозу и опасность для существующего режима.

Вновь созданная Даудом партия под руководством Сардара Наима хотела сотрудничать с НДПА в составе объединенного фронта, но Дауд не принял этого предложения. Таким образом, он вынуждал партийцев действовать. В соответствии с планом выступили сначала танкисты и авиаторы. Так, за время штурма королевского дворца летчик майор Мир Гавсуддин совершил 16 вылетов с баграмского аэродрома с целью бомбардировки дворца, в котором находился Дауд и его окружение. В народе Гавсуддина называли «афганский Гагарин». В 1990 году он был военным атташе Республики Афганистан в Ираке.

Командиры всех соединений и объединений афганской армии были назначены накануне революции Военным революционным советом. В ходе захвата дворца Дауд был застрелен из пистолета офицером Иммамудцином (после революции был назначен командиром полка, где служил замполитом Насрулла). После освобождения и прибытия из тюрьмы на кабульское радио Б. Кармаль заявил, что с обращением должны выступить Тараки и Кармаль, но, посоветовавшись, пришли к выводу, что будут выступать Абдул Кадыр и Аслам Ватанджар. С этих «мелочей» начались ошибки нового режима.

Противоречия между Амином и Тараки были постоянно. Во многом этому способствовала и советская сторона. После ареста Тараки халькисты активизировались и хотели уничтожить Амина, захватить власть, но было поздно, и к тому же действовали неудачно. (Опять-таки из-за «угловистов», поддерживаемых советскими.) В результате этого противостояния 21 мийзана 1358 года в седьмой дивизии в Ришхоре (пригород Кабула) произошло восстание во главе с Лаль Пача Амином (Амином Фергалем), Азизом Басамом, инженером Саламом Ака Голь Баэсом, Ник Мухаммедом Урунгаем. Старший лейтенант Назим Голь (командир комендантской роты) со своими подчиненными захватил штаб дивизии и удерживал его. Против восставших была поднята танковая бригада и 37 дшбр во главе с Иммамуддином. По указанию X. Амина восстание было жестоко подавлено. Все, за исключением тех, кто сбежал (в том числе и Назим Голь), были уничтожены. Цель восстания заключалась в свержении Амина и восстановлении власти протаракистов. То есть таракисты хотели убрать Амина, но опоздали, он их упредил. Афганцы считают, что советские все делали ради Бабрака Кармаля. Варенников очень верно сказал о Бабраке Кармале. Все соответствует действительности. Лицемерие, двуличие и т. д.

27 декабря я был дежурным в политотделе Центрального армейского корпуса афганской армии. В 19:15 раздался взрыв недалеко от здания Министерства обороны. Произошел взрыв шахты связи на площади Пуштунистана. За несколько часов до этого туда спускались советские представители. Была нарушена радиорелейная связь. После взрыва началась стрельба по всему городу.