Митяй в гостях у короля - Иван Дроздов

— Мешок? Но разве отсюда нет выхода?

— Попробуйте. Может, вам удастся.

Мужчина вышел в коридор и некоторое время искал там дверь, но скоро вернулся.

— Выхода нет. Но что за чертовщина! Я буду жаловаться.

— Кому?

— А в самом деле — кому?

Незнакомец подсел к столу, назвал себя:

— Максим Петрович Стеблов. Зовите — Максимом.

— Мария Владимировна. Москвичка. В отличие от вас догадываюсь, за что сюда попала.

— За что же?

— За непослушание мужу.

— Ну вот, а я, наверное, за непослушание жене. Однако меня ждут у банка. Должен же я отсюда выдраться как-нибудь.

Он снова пошел в коридор, ходил там взад-вперед, громко топал и даже стучал по стене кулаком, кричал. Вернулся раздосадованный, вскинул над головой руки:

— Вы, я вижу, смирились. Они что — и меня в этот колодец? Но за какие коврижки? Я не из тех, кто способен прощать такие штучки!

Загремел лифт, щелкнули замки двери. В комнату вкатился Флокс и за ним два парня-геркулеса. Они остались у входа, а Флокс подошел к бару, достал вино, воду, сладости и фрукты. Пригласил Марию и Максима. Поднял бокал:

— Как видите, не отравлено.

Максим сквозь зубы процедил:

— Что это значит? Вы мне ответите!

Флокс его не слышал. Продолжал:

— Вам теперь не будет скучно.

— Что вам от меня нужно? — спросила Мария.

— Немногого. Вы должны позвать сюда Дмитрия, но только одного. Без охраны. И здесь мы поговорим.

— Никогда!

— Тут на вашем месте многие так говорили, но еще не встретился молодец, который бы не выполнил нашего требования. Ваши друзья сбежали из страны, без виз, без разрешения, а вы, между прочим, на государственной службе, ответственное лицо.

— У нас есть визы — на посещение всех стран мира. Мы путешествуем, и придет время — вернемся на Родину. Наконец, у меня есть начальство, я с ним поддерживаю связь.

— То начальство, которое старшее, самое старшее — наше начальство, с ним вы связь не поддерживаете. Вы целую вечность не звонили мужу…

— Это наши дела, семейные.

— Вот, вот — семейные, но они-то и есть самые главные. Вы должны получать инструкции от мужа, а вы его забыли. Так нехорошо, мадам, вести себя. За это у нас наказывают — вы разве не знали?..

Он повернулся к Максиму:

— И вы также плохо себя ведете. Оторвались, забыли…

Он замолчал и медленными глотками тянул вино. Зоб у него, как у лягушки, то раздувался, то опадал. Он вдруг встал и, ничего не сказав, направился к двери.

Мария его окликнула:

— Флокс, постойте! Я хочу поговорить по телефону.

— А это — пожалуйста. Напишите текст.

— Зачем текст. Я буду говорить.

— Напишите текст. Вот бумага, карандаш — пишите. Я буду диктовать.

— Вы?

— Да, я. Самодеятельности мы не потерпим. Пишите: «Со мной все в порядке. Скоро буду. Не беспокойтесь». Написали? Ну, вот — умница. Так и дальше надо поступать. Я вам говорю, а вы делаете.

Он достал из шкафа маленький плейер.

— Говорите.

Мария проговорила эту фразу. Спокойно, негромко. И добавила: «До встречи, дорогой мой. Обнимаю всех».

Флокс вынул из кармана телефон, набрал номер. Он его знал. И, когда в трубке раздался голос Дмитрия, включил плейер. Мария слышала, как Дмитрий, прослушав ее голос, вскричал:

— Где ты, Машенька!..

Но Флокс положил телефон в карман. Повернулся к Максиму:

— Вам, молодой человек, пока не разрешим и этого. И добавил:

— Жить будете в соседней комнате. Пойдемте, покажу.

Максим несколько минут не приходил, но затем легонько постучал:

— Можно к вам?.. И, не дождавшись ответа, вошел.

— Похоже, вы смирились быстрее меня? — сказала Мария.

— Я не служил в армии, но, наверное, в боевой обстановке случается, когда сопротивление бесполезно.

— Ну, нет, я буду драться. Изо всех сил.

— Как? — позвольте вас спросить. С кем будете драться? С амбалами, которые стояли здесь по углам? Да они вас скрутят прежде, чем вы успеете дернуться. Я эту публику знаю. Ну да вообразим невероятное: вы их всех перебили. Что дальше? Как вы отсюда выберетесь? У лифта даже ключа нет. Он реагирует только на рожу этого… Пиона.

— Флокса.

— Да, Флокса. К тому же, каждое наше движение контролирует верх.

Мария собралась с духом и дала себе слово не расклеиваться. Держаться и держаться. За жизнь свою она не боялась, знала: не она нужна людям, стоящим за Флоксом. Им нужен Митя.

И потом думала: «Похоже, Саид осведомлен обо всем, что делал Дмитрий? Если так, то и они все знают. И Дмитрий им нужен живой и невредимый. И она так же…»

— Вы мужчина, должны же вы что-то предпринять!..

— Я? — очнулся от горьких своих дум Максим. — Да, конечно, надо что-то делать. Нет безвыходных положений… Ну, да ладно, пойду к себе в комнату. Дверь там, как и здесь, не закрывается. Заходите.

Максим ушел, а Мария впервые за эти долгие часы заточения решила осмотреть свое жилище. Тут были все условия для долгой и удобной жизни: туалет, ванная и даже небольшая кухня с электрической плитой. Осматривала шкафы, открыла ящик с провизией, встроенный холодильник, — в нем была ветчина, копченая рыба, масло, сыр. И много банок с разным вареньем. Подумала: «С голоду не дадут умереть». Мысль ее напряженно работала, но вот странно: в голове зияла пустота. Ей не приходили на ум никакие варианты, — разве что одна догадка мелькнула в сознании: если здесь появился Максим, значит появляются и другие люди. Похоже, тут своеобразная пыточная камера, в которую она так опрометчиво угодила. Каждому хочется жить, и каждый выполнит, что потребует Флокс. Но Дмитрия она не выдаст, и что же ее ожидает? Сколько будет тут жить и что с нею в конце концов станется?..

Мысли текли вяло. Она полагала: вот немного освоится, успокоится и обязательно что-нибудь придумает.

А Максим?.. Интересно понаблюдать, что он придумает и как будет себя вести.

Убрала со стола, перемыла посуду и снова легла на диван. Но на этот раз сон не приходил. Мысли ее бежали все резвее, она искала выход и была уверена: он есть, его только надо придумать.

Она засыпала, и последней мыслью было: посмотрим, что еще потребует от нее Флокс. Хорошо бы предложить ему и свои варианты, но так, чтобы не повредить Мите.

Исчезновение Марии парализовало всю жизнь экипажа «Русалки». Дмитрий продолжал суд над банкирами, но делал это вполсилы, с неохотой и равнодушием. И ночью, и днем подолгу валялся на диване, смотрел в потолок или на люстру и ни о чем не думал. Все попытки отыскать Марию оказались тщетными. Был уверен, что ее увезли, и далеко. А прозвучавший вчера привет и просьба о ней не беспокоиться еще более усилили тревогу. Одно твердил себе: записали ее голос, привезли откуда-то и подключили к телефону. При нынешней технике это ничего не стоит.