Цветы для судьи - Марджери Аллингем

– Такая уж она женщина, – загадочно ответил мистер Кэмпион, и Бет удовлетворенно кивнул.

Избавиться от него удалось лишь через полчаса. Лагг вел себя задиристо и высокомерно, явно ища стычки со старым спарринг-партнером, а отставному инспектору некуда было девать время. В конце концов он отбыл, и Кэмпион успел с нежностью подумать о постели, как мечты оборвал телефонный звонок.

– Алло, Кэмпион, вы? – Сухой четкий голос навевал дрожь. – Это Джон Уидоусон. Я получил вашу записку.

– Правда? – Собственный голос показался Кэмпиону наигранно беззаботным.

– Вы совершили вполне понятную ошибку. – Тон был примирительным, но ни в коей мере не заискивающим. – Вы, разумеется, обнаружили, что рукопись в сейфе – копия. Вряд ли об этом, кроме меня, кто-нибудь знал. Мои поздравления. Она много лет назад была изготовлена для дяди, и я из соображений исключительной безопасности подменил ею оригинал: так в случае попытки хищения я был бы вдвойне защищен. Понимаете меня?

– Еще бы, – с недвусмысленной интонацией ответил Кэмпион.

– Хорошо. Хочу сказать следующее. Поскольку вы все узнали и пришли к неверному выводу, я, естественно, желал бы показать вам настоящую рукопись, дабы опровергнуть любые… э-э… неуместные подозрения. Разумно, правда?

Усталый мозг мистера Кэмпиона взвесил конкретные доказательства, собранные против человека на другом конце провода, и обнаружил их полное отсутствие. Он не сомневался, что Джон Уидоусон мог убить своего кузена. Однако если фирма по-прежнему владеет подлинным «Жуиром», то мотив, который Кэмпион столь любовно выискивал, пропадает, а без мотива все бесполезно.

Джон продолжал говорить:

– Я хочу показать вам рукопись, причем немедленно – чтобы вы могли сосредоточить свое внимание на поиске истины. Жизнь Майка в опасности. Нужно действовать быстро, пока эти идиоты не решили его повесить. Я сейчас на совещании с сэром Александром. Он полон надежд, доложу вам, однако понимает, что бой будет трудным. Мы благодарны за Ригжета, Кэмпион, но этого недостаточно.

В настойчивом голосе звучала тревога – не без ноток упрека, – и мистер Кэмпион испытал редкое для себя чувство: искреннее изумление.

Джон не умолкал:

– Хотя я несколько раздосадован, я прекрасно понимаю природу вашего заблуждения. Вы – друг несчастного Майка, а меня не знаете. Больше мы это обсуждать не станем. Признаю: если бы я не смог предоставить оригинальную рукопись, мое собственное положение вполне могло бы вызвать вопросы. Хочу, чтобы вы убедились, Кэмпион.

– Было бы неплохо, – с невольным раздражением ответил тот.

– Обязательно. И поскорее. А потом направьте всю свою энергию на спасение Майка. Обещаете, что разберетесь с этим вопросом сегодня вечером?

Утомление мистера Кэмпиона уступило место растерянной обреченности.

– Да, конечно. Я хочу взглянуть.

– Сможете распознать оригинал?

– Думаю, да.

– Замечательно. Он, слава богу, не в самом недосягаемом месте, но тайник надежней мне неизвестен; я храню там то, что хочу скрыть от назойливого любопытства своей семьи. Знаете, где наше издательство Пола Джонса?

– Нет. – Кэмпион чувствовал себя ребенком, который с интересом ждет, что будет дальше.

– Достаточно заглянуть в телефонную книгу. – Джон явно пытался сохранять вежливость перед лицом полного недоумка. – Район Пимлико, Пэррот-стрит, восемьдесят семь. Большой такой дом. Возьмите такси. Сам я, к сожалению, не смогу составить вам компанию – буду всю ночь держать совет с сэром Александром. Но вы езжайте немедленно. Пока не выкинете из головы эту сумасбродную идею, пользы от вас никакой. Согласны?

Мистер Кэмпион поймал себя на непростительной мысли: с ним впервые обращаются, как с бестолковым подчиненным. Что ж, интересный опыт. Бодрит и вдохновляет. Да и для души, наверное, полезно.

– Хорошо. Поеду.

– В противном случае будете юным ослом, – грубовато заявил голос в трубке. – Я позвоню сторожу, велю впустить вас по визитной карточке. Ему, конечно, неизвестно, где рукопись. Найдете сами. Как – сейчас расскажу. Все очень просто. Последняя комната на пятом этаже, то есть на самом верху, – кабинет директора. Ее номер – сорок пять. Если забудете, сторож вам покажет. В кабинете стоит резной стол – то ли дубовый, то ли эбеновый, не помню. В левом верхнем ящике найдете ключ от шкафа. Рукопись на второй полке, завернута в газету, лежит между еще несколькими свертками. Так ее всегда хранил дядя: якобы там никто не станет искать, а если найдет случайно – не поймет, что это. Уходя от дел, он передал секрет мне. Обязательно за собой заприте.

– Хорошо, – безропотно произнес мистер Кэмпион.

– Буду ждать вашего звонка с сообщением, что вы удовлетворены и, быть может… – в холодном властном голосе мелькнула толика снисходительного веселья, – …с извинениями. Сейчас позвоню сторожу. О, погодите, с вами хочет переговорить сэр Александр.

Наступила долгая тишина – очевидно, кузена Александра призывали из другой комнаты, – затем в трубке зарокотал хорошо поставленный голос:

– Это вы, Кэмпион? Простите, Джон мне пока нужен тут. Безумно сожалею, дорогой друг, но времена неспокойные, сами знаете – неспокойные времена. Доброй ночи.

Не успел мистер Кэмпион ответить, как сэр Александр исчез, а его место вновь занял Джон.

– Вперед, развейте свои сомнения, юноша. Как только освободите линию, я позвоню Дженкинсону. Он будет вас ждать. До свидания.

Мистер Кэмпион положил трубку, медленно подошел к окну, стал разглядывать освещенную фонарями улицу. Отделить бы мысли от предчувствий! Эх, если бы не эта невероятная усталость… Сегодня днем он был уверен в виновности Джона. Даже сейчас, взвешивая цепочку фактов, слепленную с таким трудом, Кэмпион сомневался, что в ней одни только несвязанные между собой совпадения. И все же… Если Джон невиновен, мог ли он сделать более разумный ход, чем этот? С другой стороны, если виновен, что он надеется выиграть, подсунув Кэмпиону еще одну поддельную рукопись или вовсе никакой рукописи?

Существовала еще одна альтернатива, и Кэмпион хладнокровно ее обдумал. За время своей авантюрной деятельности он получал множество приглашений, которые впоследствии оказывались совсем не столь невинными, как на первый взгляд; так что возможность заурядной западни отнюдь не была для Альберта тайной. И все же – если мыслить трезво – в данном деле подобное предположение звучало нелепо.

Пока он пребывал в раздумьях, в голове всплыло изречение старого сержанта Макбейна из Эйч-дивизиона: «Подозреваешь подставу – иди проверь. Подстава – это улика».

Мистер Кэмпион, надев пальто, дошел до передней двери, когда его посетила еще одна мысль. Он сконфуженно вернулся к столу, вытащил из ящичка небольшой револьвер и сунул его в карман.

Минут через пятнадцать мистер Кэмпион уже с интересом разглядывал Пэррот-стрит из окна такси. Вдоль длинной грязной дороги тянулись георгианские особняки, между ними порой мелькали то боковые улицы, то зияющие дыры – где здание снесли или начали перестраивать. Изначально тут жили обеспеченные семьи, однако их давным-давно вытеснили конторские служащие, и в восемь часов вечера Пэррот-стрит представляла собой мрачный безлюдный проезд.

Дом номер восемьдесят семь имел растерзанный вид: грязные незанавешенные окна, штукатурка местами отпала, обнажив кирпич. Соседнее здание разобрали, и гигантские деревянные балки рядом с издательством Пола Джонса ничуть не добавляли ему красоты. Словом, совсем неподходящий брат элегантного особняка номер двадцать три по Хорсколлар-Ярд.

Объяснение было старо как мир. Издательское дело, наряду с делом парикмахерским и отельным, вынуждено учитывать запросы разных социальных групп. Лучшие рестораторы порой открывают в глухих закоулках заведения поменьше да подешевле и там, спрятавшись за не столь горделивым названием и используя безотходное производство, зарабатывают деньги; так порой и знаменитые издательства имеют сестер да братьев поскромней, где готовят и подают духовную пищу менее изысканную, зато не менее сытную.

Издательство Пола Джонса выпускало детские книги с картинками, дешевые любовные романы, переводы, многочисленные перепечатки и держалось на плаву благодаря тому, что владело авторскими правами на двадцать-тридцать ранних работ великого Фергрина Филдса; их-то оно и переиздавало по разным ценам одновременно – три шиллинга шесть пенсов, шиллинг и три пенса, шиллинг ровно, девять пенсов, шесть пенсов, четыре пенса – причем за много лет так и не насытило до конца высокий спрос на этого прекрасного сочинителя бульварных романов.

Владели издательством господа Барнабасы – якобы не имея к нему никакого отношения, – а управляли им через подставных лиц.

Таксист остановил машину у обветшалого входа, мистер Кэмпион вышел. В грязном окошке над дверью был виден слабый свет из вестибюля. Как только Кэмпион постучал, ему открыла женщина – такая же неопрятная и унылая, как само здание.