Пункт назначения 1978 (СИ) - Громов Виктор

Батя притворил за собой дверь и, бурча под нос про бабскую блажь, удалился на кухню. Я же улегся у себя на кровать. Меня еще ждал недочитанный Алексин.

* * *

Снилось мне что-то невнятное. Кто-то куда-то бежал, кто-то кого-то ловил. Мелькали неясные тени. По полу невесть откуда ручьями разливалась кровь. Из глубины сна, из темноты летели ошметки плоти, падали мне под ноги, плавились, пузырились и исчезали без следа. Страшно не было. Я стоял посреди всего этого абсолютно равнодушный и думал совсем по-стариковски: «Куда катится мир?»

На этой мажорной ноте и проснулся. Не открывая глаз, услышал, как что-то гулко бахнуло сначала в гостиной, потом коридоре. Уловил звук шагов. Какой-то писк. И очнулся окончательно.

Я открыл глаза. Мельком бросил взгляд на окно. Там было темно. Где-то за листвой тускло светили фонари. Значит, не больше четырех утра. В пятом уже начинало светать. Рядом смачно храпел батя. Его никакие шумы не беспокоили.

Тут же вспомнился сон. В голове взорвалось паническое: «Неужели кто-то смог открыть дверь?» Неужели эта тварь вырвалась наружу? Сердце тут же бешено забилось. Я резко повернулся на живот, свесился вниз и принялся шарить по полу, пытаясь найти фонарик. Не вышло. Вместо этого пихнул его пальцами и загнал глубоко под кровать.

– Да что ж за невезение! – вырвалось у меня в сердцах.

Я бухнул кулаком по полу, а после просто вскочил с кровати, рванул к дверям, там наощупь нашел клавишу выключателя и запалил свет, клацнув по ней ладонью. Батя тут же перестал храпеть, отвернулся к стене, закопался в подушку, попытался натянуть на голову простыню, проворчал:

– Олег, с ума сошел? Свет-то зачем? Выключи сейчас же!

Тратить время на ответ я не стал, пулей вылетел в коридор, туда, где слышались звуки борьбы, где раздавалось шумное сопение и тихий голос матери с мольбой твердил:

– Ира, Ирочка, успокойся! Ты что, доченька? Что ты?

В зыбком свете посреди коридора едва виднелся светлый силуэт. Он шевелился и постоянно менял очертания. Понять, кто там, где и как было совершенно невозможно. Да я и не особо пытался. Просто проскочил мимо, к выключателю, и снова клацнул по клавише. Свет моментально залил пространство.

Сразу стало ясно, что посреди коридора пытается устоять растрепанная мать. А в объятиях у нее бьется Ирка. Отчаянно, зло, яростно, молча. Глаза у Ирки были закрыты. Чуть поодаль валялось что узкое, длинное, блестящее.

Я подбежал к ним, попытался перехватить сестру. Меня тут же лягнули ногой, едва не заехав в пах. Я отскочил. Босой пяткой прилетело матери по колену. Она ойкнула и разжала руки. Иринка выскользнула ужом и скрылась в гостиной.

Мы не сговариваясь бросились следом. В комнате царила абсолютная тишина. На диване, раскидавшись и укрыв простыней одни лишь ноги, безмятежно спала сестра. Ничто не напоминало недавнюю потасовку. Если бы я не видел своими глазами, ни за что бы не поверил, как только что этот спящий ангел подобно фурии пытался попасть по мне ногой.

Сзади нас кто-то обнял за плечи…

Мать сдавленно вскрикнула, я вздрогнул и шарахнулся вперед.

– И что вы все такие нервные? – Раздался недоумевающий голос бати. – Что случилось-то? Чего везде свет запалили?

* * *

Совет держали на кухне. Батя приоткрыл окно и со смаком дымил в щель. Мама, к моему удивлению, даже не пыталась с ним спорить.

– Представляете, – пожаловалась она и предъявила нам руку, – Ирочка меня укусила!

На ребре ее ладони виднелся четкий отпечаток зубов, кое-где выступили капельки крови. Я невесело усмехнулся и протянул на всеобщее обозрение свой палец.

– Не тебя первую. Меня тоже кусала. В тот раз, у зеркала, помните?

У основания пальца расплывался слегка пожелтевший синяк. Возле косточки просматривались две поджившие ранки. Родители уставились на мою руку. Я испытал от этого странное удовлетворение и не удержался от укола:

– Только вы мне не верили.

Мать попыталась возмутиться, но батя ее остановил:

– Теперь верим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Потом спросил:

– Что Иринка сегодня делала?

– Опять рвалась в комнату. – Слова матери сопровождались тягостным вздохом. – Никак не пойму зачем? Медом ей там что ли намазано? Осторожно сползла с дивана, даже через меня перелазить не стала, перемахнула через боковую спинку. Достала из моей сумочки маникюрный набор и опять его распотрошила…

Батя задумчиво поскреб затылок. Я с тоской глянул на дверь. В отличие от них, для меня не было тайной, кто зовет туда Ирку. А еще я подумал, что вовремя забил гвозди. И о том, что надо бы утром попросить у дяди Толи еще хотя бы парочку. Усилить эффект, для пущей надежности. Потом вдруг вспомнил о блестящей штуке, лежащей на полу и испугался – не ровен час, пока мы здесь болтаем, Ирка вновь попробует вскрыть дверь!

С табурета меня словно подбросило. Я ринулся в коридор, увидел там наличие маникюрной запчасти и полное отсутствие Ирки. Поднял несостоявшуюся отмычку с пола и вернулся назад. На кухне меня слегка отпустило. Страх ушел так же легко, как и появился. А я подумал, что потихоньку привыкаю к постоянному стрессу. Человек – скотина крепкая, он вообще ко всему может адаптироваться.

Отец уже тушил окурок в банке из-под бычков в томате, пристроенной по пепельницу. Мать, не отрываясь, следила за его рукой.

– А где Иришка сейчас? – до бати наконец-то дошло, что все говорят о его любимой дочуре, но ее самой рядом не видно.

Мама усмехнулась:

– Только появился Олег, сбежала в спальню и улеглась в кровать, как ни в чем не бывало. Спит. Но не удивлюсь, если сейчас выйдет и будет задавать вопросы.

Ее предсказание тут же сбылось.

– Мам, у нас опять что-то случилось? – Раздался от дверей голос Ирки. Вопрос сопровождался смачным зевком.

Мы обернулись. Все повторялось вновь. Сестра стояла на самой границе света и сонно терла глаза.

Мать судорожно сглотнула и тут же улыбнулась тепло и ласково:

– Нет доченька, ничего не случилось. Все хорошо. Просто у папы разболелся живот, и я дала ему таблеточку.

Отец от такого заявления аж поперхнулся. Но быстро пришел в себя.

– Все хорошо, Ириш, не волнуйся, у меня уже все прошло.

– А-а-а-а, – она снова зевнула. – Я тогда спать.

Ирка, шлепая босыми ногами, исчезла в комнате. Мы дружно поглядели ей в след, дождались, когда она уляжется, когда стихнут звуки.

– Хорошую я квартиру нашел. – Невпопад похвалил себя батя. – Какое счастье, что здесь нет балкона! Там могла бы вообще убиться.

Я молча хмыкнул. По поводу хорошей квартиры легкл бы мог с ним поспорить. Вот только вряд ли меня кто поймет, вряд ли кто сможет поверить…

Мать припечатала отца ехидным:

– Лучше бы тут был туалет. Тогда бы да, цены твоей квартире не было!

Отец небрежно повел плечом. Отсутствие сортира проблемой он не считал. Сейчас у него была забота поважнее. Он задумчиво глянул в коридор и предложил:

– Может, забаррикадировать вашу дверь снаружи? Ну, чтобы больше точно не сбежала?

– Не выйдет. – Я покачал головой. – Я тоже думал об этом. Там дверь открывается в комнату.

– Ладно, – мама встала и решительно направилась в спальню, – я сейчас ее чем-нибудь задвину изнутри. Если Иришка будет двигать, по крайней мере, услышу и поднимусь.

* * *

Утро не задалось. Ночные слова матери неожиданно оказались пророческими. Судьба словно насмехалась надо мной. Словно говорила: «Ну что, счел себя самым умным? Решил, что всех обманул? Решил, что изменил ход событий и все? Нет, мой дорогой, не все. Вот тебе новый поворот! Получи!»

Я проснулся рано и понял, что в комнате один. Отцовская постель была пуста. Кажется, что тут такого? Мало ли зачем человек мог встать рано утром? Вполне можно отвернуться и спокойно спать дальше. Но меня обуяла беспричинная тревога, и я не смог с ней совладать.

Батя нашелся на кухне. Он сидел на табурете, согнувшись в три погибели, обхватив руками живот. Бледный до прозелени. На лбу его блестела испарина. В воздухе витал омерзительный кислый запах. И я прекрасно его знал – отца рвало. С губ моих само сорвалось: