За борт! - Ингрид Нолль

Ожидания их не обманули: город встречал маленькой колоритной гаванью, облепленной высокими, пестро раскрашенными домами, которые в старину служили оборонительным валом против неприятельских вторжений с моря. С балконов тянутся веревки с бельем, внизу сидят торгующие своим уловом рыбаки…

Как и Амалия, Эллен превысила свой счет, наличных почти не осталось, и теперь приходилось считать каждый цент. Сотню евро она все же хотела оставить на чаевые в надежде, что за все остальное заплатил Герд. Ах, какой чудесной могла бы стать эта последняя экскурсия на берег, если бы он был рядом! Эллен спросила дочь, не предпочтет ли она пойти гулять с певцами, но Амалия в ответ только покачала головой.

— Мне пора уже сейчас мысленно настраиваться на Уве и немного собраться, — сказала она. — Времени у нас все равно нет, и я надеюсь, впрочем, так и будет, что после обеда мы начнем собираться и выставлять чемоданы в коридор.

— Да-да, — согласилась Эллен. — Вот и к концу приходят дни веселья в Аранжуэце…

Амалия недоуменно посмотрела на мать, и та пояснила:

— «Дон Карлос», драма Шиллера.

Эллен подумала о своем любимом отце. В глубине души она была уверена, что и без специального образования могла бы сыграть главную роль в «Корабле мечты» или в «Месте преступления».

— Ну а чем вчера закончились твои танцы с мистером «блестящим»? — вдруг спросила Амалия.

— Вальсирует он хорошо, танго танцует хуже. А кроме того, у него даже глаза блестят, как светлый янтарь. А ты как со своим Sugar Daddy?

— У него обувная фабрика, и уже год, как он овдовел. Но он не предложил мне место сиделки или личной секретарши. Зато «инопланетянка» передала мне подарок на память, погляди! Странно, еще и мадам Доорнкаат хотела навязать мне драгоценную безделушку!

Амалия достала из брючного кармана цепочку с какой-то висюлькой и объяснила, что это так называемое охотничье украшение: золотая цепочка с резцом сурка.

— Какая гадость, — сказала Эллен, и ее передернуло. — Понимаю, почему она так легко рассталась с этим китчем. Можешь передарить это своему Уве. Давай-ка сойдем с проторенной туристами дорожки.

В квартале с новыми домами они нашли небольшую детскую площадку, куда никто, кроме местных, определенно, не забредал. На площадке бесцельно болтались подростки: две девочки и два мальчика — наверное, прогуливали уроки в школе. Четырнадцатилетние малышки щедро демонстрировали свои стринги-танга, а кавалеры щеголяли в зеркальных штурманских очках и массивных сандалиях. В то время как девочки сладострастно оттягивались на горке для малышей, мальчики неистово насиловали качели. Во всем их поведении нельзя было не увидеть очевидного и в то же время бессознательного сексуального соблазнения особей противоположного пола.

Некоторое время Эллен с Амалией наблюдали за резвившимися подростками, а затем повернули в порт и вернулись на корабль, где их ожидала невеселая процедура пакования чемоданов.

Последний вечер на корабле прошел довольно весело. Соседи по столикам заранее прощались друг с другом, потому что автобусы на Рим отправлялись ранним утром.

— Больше всего мне будет не хватать этого чудесного запаха соленой морской воды, — мечтательно произнесла Амалия, — ну, и, конечно, хорошей еды.

Ручная кладь Амалии в аэропорту Фьюмичино подверглась досмотру, так как корсиканский кабанчик, по мнению таможенников, выглядывал из дорожной сумки слишком вызывающе, чтобы он не задохнулся, объяснила Амалия. После пристального изучения подозрительного животного на вид и тщательного прощупывания служба безопасности установила, что это всего лишь вата и его брюхо не набито кокаином, — и подозрительные особы смогли пристроиться в бесконечную очередь к остальным пассажирам. А спустя несколько часов они вновь ступили на немецкую землю во Франкфурте, где их уже поджидал Уве.

Страстный момент встречи молодой пары Эллен тактично решила не замечать и отвернулась. Она была бы не против, если бы Амалия во время морского путешествия подцепила хорошо зарабатывающего и готового жениться и при этом более или менее годного для этого по возрасту, с прицелом на будущих детей — академика или вроде того, — но кандидатов что-то не нашлось.

Она смерила Уве критическим взглядом: притащить собачонку в дом — наверняка была его коварная идея.

В автомобиле Уве без подготовки перешел к главной, как ему казалось, теме:

— Фрау Тункель, ваша мама так рада собачке! Надеюсь, вы не станете смотреть на меня косо из-за того, что это я принес Пенни…

— И не надейтесь, — прервала Эллен. — Хотя меня больше рассердило то, как поступила моя мать. Ведь ей лучше, чем вам, известно, что я принципиально не выношу домашних животных.

— Аллергия? — удивился Уве.

— Нет, — выручила мать Амалия. — У моей мамы музофобия, и она вообразила, что собака будет таскать в дом мертвых грызунов. А я уже предвкушаю, как мы с тобой будем выгуливать собачку.

В ушах Уве ее слова прозвучали как музыка. Заряда воодушевления ему хватило до самого дома. Сверх программы он помог внести чемоданы в дом и потом умилялся Амалии, которая схватила на руки пищавшего щенка, пока Эллен здоровалась с матерью. Была бы его воля, он бы прямо сейчас забрал подругу к себе домой, но понимал, что в этой ситуации любые требования неуместны.

Когда Уве ушел, Хильдегард поставила на стол блюдо с сырниками — и после недели роскошной еды они показались путешественницам очень вкусными.

Круиз довольно-таки вымотал Эллен, поэтому она собиралась лечь пораньше. Утром ей не нужно было на работу, и она могла посвятить весь день распаковке вещей, стирке, чистке и походу в магазин. Простодушная собачонка с бурным восторгом приветствовала свою недоброжелательницу и вообще по-детски радовалась каждому новому обитателю дома. Это было так трогательно, что Амалия стала подумывать, не лучше ли подарить кабанчика маленькой Пенни.

Эллен не решалась позвонить Герду. К счастью, он это сделал сам поздно вечером:

— Нормально добрались? Скоро мне, по-видимому, снова предстоит лететь на юг Франции, так как неподалеку от Антиба выловили мертвое женское тело, и мне, по-видимому, нужно его опознать. Я отправил властям по электронной почте несколько фотографий, может быть, им этого будет достаточно. Несмотря на то, что кольцо на руке убедительно говорит о том, что это Ортруд, тело отдадут лишь после длительной процедуры, куда входит вскрытие, анализа ДНК или еще чего-нибудь. Они ждут от меня материалы для сравнения. Все ее стираные вещи вы сложили в чемодан, но он пока не пришел, и я не могу выслать им ни зубную щетку, ни расческу.

Он замолчал. У Эллен перехватило дыхание, но она взяла себя в руки. Спокойствие! Только спокойствие! И чтобы убедиться, что Герду не приписывают мотив убийства, осторожно спросила:

— Она застраховала свою жизнь?

— Нет, только я. Ладно, дома наверняка найдутся еще какие-нибудь вещи, которые можно будет отдать на анализ ДНК. В крайнем случае, его могут сдать наши дети.

— Ты смог с ними поговорить?

— Да, это было крайне неприятно. Но об этом я расскажу в следующий раз. Спокойной ночи, доброго сна!

Естественно, после такого разговора о том, чтобы заснуть, не могло быть и речи. Эллен проворочалась полночи, так и этак обдумывая варианты. Скоро ей на работе тоже предстоит отвечать на запросы о новом местожительстве пропавших лиц. Большую часть пропавших либо находят быстро, либо не находят вообще. Ей было известно, что в Германии регистрируется примерно до ста тысяч подобных случаев в год, причем, как правило, речь идет о пропавших детях или подростках, оторванных от домашней среды. Нередко они раскаиваются и возвращаются.

Выловленный труп опознают без труда. На этом базировались рассуждения Эллен. Герд не носил обручального кольца, зато носила жена. Была ли на нем какая-то надпись? Обычные гравировки на обручальных кольцах обозначают имена пары, а также дату бракосочетания. Если на кольце написано «Герд и Ортруд», тогда все ясно. А если этого недостаточно, то сделают рентгеновский снимок зубов, и тогда бедному Герду придется осматривать извлеченное из воды тело и давать заключение. Через некоторое время определенно будут назначены поминки, на которые соберутся дети Герда и все братья и сестры Эллен. Вот тогда она точно увидится со своим любимым. А сейчас ему не до нее.

Ей наконец удалось задремать, но через какое-то время ей приснился кошмар: перед кроватью стояла Ортруд, вместо волос у нее были зеленые водоросли, а на месте глаз зияли черные впадины. Она угрожающе подняла свою отрезанную гребным винтом ногу, будто готовясь нанести ею удар по голове убийцы, разинула свой лягушачий рот, и оттуда на жертву, подобно рвоте, хлынул фонтан барахтающихся рыб и медуз. Эллен стала судорожно отбиваться налево и направо, и под ударами ее рук морские твари превращались в мышей.