Приручить и обезвредить - Витта Лин

фигуре, она как будто стала меньше.

А мне начинают светить фонариком в глаза, что-то измерять, брать кровь и проводить кучу других манипуляций. Эта суета очень выматывает.

Как только доктор выходит, заходят родители.

– Сынок! Как ты нас напугал!

Мама начинает рыдать. Отец сдержанно похлопывает меня по плечу, и успокаивающе обнимает маму, а у него самого глаза стремительно влажнеют.

Меня хватает буквально на несколько минут разговоров с родителями, после чего веки сами собой закрываются, и я засыпаю.

Марта

Я не была дома уже неделю, медсёстры уже смирились, что я сплю на стуле рядом с кроватью. Пытаться выгнать меня бесполезно. Я принимаю душ в палате, одежду привозят подруги. Аппетита нет, так что выручают аппараты с батончиками, расставленные по госпиталю.

Сегодня второй день как Лёша пришёл в себя. И я так боюсь оставить его хотя бы на пару минут, боюсь, что он опять уснёт надолго. Боюсь постоянно всего.

Когда выходила из палаты за шоколадкой, львёнок спал. Захожу внутрь тихонько, зажав в руке бутылку воды и сладость. Лёша полусидит на кровати, на моём «спальном месте» сидит его мама.

– Здравствуйте! Ой, я в коридоре подожду, – и уже разворачиваюсь, чтобы выйти, но меня останавливает Лёша.

– Милая, постой.

С удивлением и волнением смотрю на них.

– Что-то не так? Что случилось? Тебе хуже? – сердце в испуге подскакивает куда-то к горлу.

– Господи, Марта, остановись, всё хорошо. Просто мы поговорили с мамой, она сказала, ты ни разу не выходила из госпиталя, как меня сюда привезли. Поезжай домой, выспись нормально, поешь, в конце концов, что-то кроме еды из аппарата. И кстати, как тебе разрешили остаться здесь?

– Твой друг договорился. Я не хочу уходить…

Договорить мне не дают. Анна Александровна встаёт на сторону Лёши:

– Марта, с такими успехами ты в соседнюю палату ляжешь с истощением. Отдохни хоть немного, приедешь завтра. Девочка, подумай о себе, с Лёшей теперь всё будет хорошо. Мы рядом, медсёстры недалеко, позвонишь, если будешь сильно волноваться.

Я мечусь взглядом между Анной Александровной и Беркутом. Мои сомнения очевидны всем. Лёша выдаёт последний аргумент:

– Кошка, ты мне будешь нужна пышущая здоровьем в ближайшее время, пожалуйста, съезди домой, что толку от нас двоих обессиленных.

С этим не согласиться не могу.

– Хорошо, но я буду звонить!

– Естественно, милая.

Обнимаю маму Лёши, а его самого легонько целую в губы. Беру вещи и выхожу из палаты.

Вернуться домой без него мучительно больно. И без того минималистичная квартира кажется неприветливо-холодной. Я звоню Лёше каждый час, пока он не предупреждает, что будет спать. Возможно, я и перебарщиваю в своём волнении о нём, но, чёрт возьми, он спал почти неделю. Я теперь этого «спящего красавца» вообще боюсь из поля зрения выпускать. Хочется как-то порадовать его. Врач говорил, что строгой диеты сейчас придерживаться не нужно, и решаю приготовить борщ для Лёши. На следующий день, вооружившись контейнерами, возвращаюсь в госпиталь.

Так день за днём я привыкаю оставлять Лёшу на ночь одного, готовлю ему домашнюю еду, прихожу утром, помогаю с процедурами и просто развлекаю. Пока он спит, я работаю.

В очередное такое утро я иду по коридору к палате Лёши и встречаю по пути его маму. Обычно она так рано не приходит.

– Здравствуйте, всё хорошо? Вы сегодня рано.

– Здравствуй, девочка моя, всё прекрасно. Врач сказал, что сегодня сможет отпустить Алексея домой. Вот он меня и попросил кое-что привезти ему.

Она как-то хитро и довольно улыбается.

– А почему он меня не попросил?

– Марточка, ну выдыхай хоть немного, ты же загоняла себя совсем.

– Нет-нет, со мной всё хорошо.

– Вот и ладненько, я пойду по делам, а ты иди к Лёше, он ждёт тебя.

Она по-матерински тепло обнимает меня на прощание, а я устремляюсь в палату.

– Привет, львёнок!

Лёша сидит на заправленной кровати свесив ноги, полностью одетый в свою одежду. Он немного похудел, и щетина прилично отросла, но в целом – почти всё тот же мой Беркут.

– Привет, кошка. Я ждал тебя.

Я встаю между его ног, обнимаю за шею, сейчас наши лица друг напротив друга. Даже не пытаюсь себя сдерживать, целую его со всей любовью.

– Вот теперь привет. Ты знаешь, что я тебя люблю, Беркушев? И зачем ждал?

– Знаю, и я тебя люблю, именно поэтому я тебя и ждал.

Я опускаю руки с его шеи и с подозрением кошусь на него. Лёша берёт мои руки в свои.

– Что-то не так. Я же чувствую. Ты волнуешься? Почему?

– Очень волнуюсь. Кошка, прежде чем мы выйдем из этой палаты и вернёмся к привычной жизни, нам надо кое-что обсудить.

Глава 34.Хрупкое перемирие

Я не понимаю, что происходит, но стресса с меня уже хватит.

– Алексей Игоревич, вы меня пугаете!

– Что ж ты такая пугливая? Ладно, – он делает вздох, чуть поморщившись, – мы с тобой за такой короткий срок прошли самые неожиданные ситуации, но эта неделя, мне показала намного больше, чем мы могли бы сказать друг другу за долгие годы. Я очень тебя люблю. И хочу вернуться домой не с Мартой – моей девушкой…

Лёша поднимается с постели и, опираясь на кровать, встаёт на одно колено.

– А с Мартой – моей невестой. Милая моя кошечка, ты выйдешь за меня? – он достаёт из кармана кольцо с большим камнем круглой огранки.

Я смотрю на него во все глаза – меньше всего я сейчас ожидала такого поворота событий. Растерялась настолько, что забыла, что надо ответить. Стою, хлопаю глазками как кукла.

– Марта?

Встряхнув головой, возвращаюсь в реальность.

– Да! Конечно, да!

Он надевает кольцо на мой безымянный палец и поднимается. Рассматриваю драгоценность, не привычно. Камень по центру явно заявляет: «не подходи, она занята» на манер предупреждающих знаков. Я целую его сама, обхватив лицо руками. Мне хочется прижать Лёшу как можно сильнее к себе, еле сдерживаюсь, помня о заживающем ранении. Когда мы, наконец, отрываемся друг от друга, я смотрю на своего мужчину, как кошка на валерьянку. Даже потереться так же хочется и помяукать.

– Наконец, ты станешь Беркушевой!

Первый порыв – сказать, что я могу остаться и со своей фамилией вообще-то. Лёша, будто прочитав на моём лице, что я готова опять идти в оборону, вопросительно выгибает бровь.

– Не понял паузу.

Но стоит признаться самой себе… Кому нужно это пустое сопротивление в такой трогательный момент? Я же по-любому возьму его фамилию.

– Беркушева Марта Сергеевна, – я смакую своё имя в паре с его