АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2 - Зубачева Татьяна

— Чего с такой мелочью возиться, а синеглазке перекусить утром, — поднял голову и, встретившись с Эркином взглядом, улыбнулся. — У меня ещё кусман в заначке, не голым еду, не бойсь.

Эркин улыбнулся в ответ и спрыгнул вниз, обулся. Он ничего не сказал, но Владимир понял и благодарно кивнул.

— Спасибо, браток.

Он собрал мешок, хлопком по нагрудному карману проверил документы и стал одеваться.

Когда к ним заглянул проводник, Владимир уже стоял в туго подпоясанной шинели и лихо сбитой набок шапке-ушанке, мешок за плечами, и если бы не костыли…

— До Батыгово две минуты.

— Спасибо. Держи, браток, — Владимир вложил в руку проводника три рубля. — С меня за постель, за чай и тебе на чай, а мне на удачу.

— Спасибо, — кивнул проводник и посмотрел на тоже уже одетого Эркина. — Выходишь, что ли?

Эркин молча кивнул, чувствуя, что говорить сейчас ничего не нужно.

— Смотри, всего семь минут стоим.

Проводник взял скатанный в рулон тюфяк Владимира и отступил, давая им дорогу. Владимир быстро шёл по проходу, весело перекликаясь с желавшими удачи и отшучиваясь, но идущий следом Эркин всё ещё чувствовал его напряжение.

В тамбуре проводник догнал их, приготовил дверь и открыл её практически одновременно с остановкой поезда.

— До свиданья, браток.

Владимир сильным уверенным движением выставил на перрон костыли и выбросил себя вперёд. Эркин спрыгнул следом за ним. Облако снежной пыли ударило его в лицо. И почти сразу, он даже дыхания перевести не успел, из слепящего снежного ветра донеслось:

— Володя! Владимир Кортошин! Володенька!

— Лида! — ответно крикнул Владимир. — Алексеева Лида! Я здесь!

К нему подбежала и с ходу обняла женщина, закутанная в платок поверх странного — Эркин таких раньше не видел — пальто из овечьих шкур.

— Ой, Володенька, ой, наконец-то! — целовала она Владимира. — Ой, мы ж тебя неделю уже встречаем! Ой, Тася, Тася, здесь он, здесь, ой, Володенька, это ж Тася, подружка моя, ой, мы ж тебя ж ждали так.

— Тася, — вторая женщина, так же вынырнувшая из снежной темноты, церемонно подала руку Владимиру.

Эркин, следивший за всем этим с живым интересом, услышал крик проводника, что минута осталась, и шагнул к Владимиру.

— Удачи тебе!

— Спасибо, браток, — Владимир крепко обнял его и поцеловал. — И тебе удачи во всём, — и оттолкнул от себя. — Беги, отстанешь!

Эркин подбежал к вагону, уже начавшему движение, и ловко запрыгнул в тамбур, оглянулся. Владимир уходил, и две женщины с двух сторон с ним.

— Батыговские девки ловки, — хмыкнул проводник, закрывая дверь. — Только глянешь, а уже оженили. Беги, грейся.

Эркин не чувствовал себя замёрзшим, но, войдя в наполненный живым теплом вагон, понял, насколько там было холодно. А им ехать ещё дальше на север. До Иванькова. Потом на Ижорск. И уже оттуда в Загорье. И будет всё холоднее и холоднее. А зима только началась. Он-то думал, что носки, варежки, ну, ещё шапка — и всё, остальное у него есть, а теперь… и Жене, и Алисе тоже надо. Сколько же у них на одну одежду уйдёт?

В их отсеке на полке Владимира сидели двое мужчин. Видимо, подсели в Батыгово. И не в военном. Их толстые тёмные пальто с меховыми воротниками висели на крючках. И шапки там же. Тоже меховые, но не ушанки, а просто круглые и чуть сплющенные с боков. Стол был занят, и мужчины разложили свои бумаги прямо на полке. Когда Эркин вошёл, один из них поднял голову и улыбнулся.

— Здравствуй. Потеснили мы тебя.

— Здравствуйте, — ответно улыбнулся Эркин. — Нет, я на верхней.

Открыла глаза и приподнялась на локте Женя.

— Эркин? Ты выходил?

— Я Владимира проводил, — ответил Эркин, снимая куртку. — Тебе не дует от окна? Давай, я куртку подсуну.

— Нет, всё в порядке, — Женя заметила новых попутчиков и улыбнулась им. — Здравствуйте.

— Здравствуйте. Мы разбудили вас?

— Нет, ничего, — Женя ещё раз улыбнулась им и отдельно Эркину. — Ты ложись, поспи ещё.

— Да, сейчас.

Эркин оглядел еду на столике, собрал и переложил так, чтобы освободить часть стола, разулся и залез на свою полку. И даже ещё лечь не успел, как словно провалился. И расстёгивал под одеялом рубашку и джинсы уже во сне, ни о чём не думая и ничего не ощущая. В Иваньково они приезжают в шесть сорок. До шести можно спать. Сорока минут им на сборы хватит.

— Этот вариант не рентабелен… — Да, но Старик упрётся… — Старику с его технологиями на пенсию пора. Отжившие категории… — Весьма живучи… — Элементарно… — Оптимизация эффективности… — Проверь по коэффициентам… — Да, капэдэ приличный, но… — Отвёрточная сборка, чего ты хочешь…

Доносившиеся откуда-то непонятные, словно и не по-русски говорят, слова не мешали и не тревожили. Эркин спал спокойно, без снов, но готовый проснуться, как только шевельнётся Женя. И опять шорох, как будто кто-то скребётся в вагонную стенку. Но сейчас он вдруг понял: это же снег. Снег… он, они в России… пусть будет холодно, трудно, но они в безопасности, они в России…

* * *

Большие снежные хлопья важно опускались на мокрую холодную землю и даже не сразу таяли. Фредди с наслаждением вдохнул запах снега, лёгкий, едва уловимый и такой особенный. Нет, всё-таки не плохо и даже хорошо. Год они продержались, и сделано… ну, пусть кто другой на их месте попробовал бы сделать больше.

Роланд, выгнав лошадей в загон, яростно чистит конюшню. От скотной доносится пронзительный голос Дилли, распекает Рыжуху, что сено не жрёт, а под ноги кидает. Гомонит малышня. В Большом доме стучит топор Сэмми. Тарахтит новый движок, что-то Стеф его на слишком больших оборотах гоняет. Ларри несёт, широко перешагивая через лужи, стопку дубовых панелей в кладовку, а за ним Марк тащит охапку обломков плинтусов, да, капитальное было сооружение, если до сих пор разламываем. Мамми запирает продуктовую кладовку, а Роб стоит рядом в обнимку с мешочком крупы. Чего-то Молли не слышно, нет, подала голос, она всегда, управляясь на птичнике, поёт, если б у неё ещё репертуар хоть на одну песню побольше, а то одно и то же, Рол, правда, от её пения млеет, но это уже только его проблема. Но что там Стеф с движком вытворяет? Ладно, посмотрим.

Фредди поправил шляпу и решительно пошёл к котельной. Джерри оглянулся ему вслед, но остался сидеть на изгороди конского загона: он не терял надежды подманить какую-нибудь из лошадей и прямо с изгороди прыгнуть ей на спину. Том побежал за Фредди, но потом повернул на кухню: там всё-таки интереснее, чем в конюшне.

В котельной было жарко, пахло соляркой и маслом. Стеф в комбинезоне на голое тело кидал уголь в топку и, когда Фредди вошёл, бросил, не оборачиваясь:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});