Прогрессоры нового мира - Николай Якубенко

Только подмастерья знали, что после всех испытаний эти мечи годятся только фаршировать капусту. Реальное их железо умерло через пять минут «боя» и стоит манне снова стать пассивной, как войны увидят в своих руках негодные железки. Но кто об этом будет говорить на испытаниях? Старые, умудренные опытом ветераны не сводили со Свена восхищенные взгляды, и уже делили между собой замагиченную амуницию.

Теперь настала очередь разных стреляющих вещей: крепких луков, не боящихся дождя и вообще ничего в этой жизни, арбалетов, стреляющих жезлов и стрел с разной начинкой. Те же доспехи, мешки с песком, картошкой… все это много раз испытывалось в мастерской и никаких накладок быть не могло. В очередной раз смотреть на это желания не было.

Виталик отошел от толпы, полной восторгов и чуть не наступил на ногу Пейзану. Был он в магистрате чем-то вроде бухгалтера и они частенько пересекались с Веталом в «Лотосе». Тот тоже был не в восторге от затянувшегося представления.

— Пейзан, когда уже этот цирк закончится?

— Ровно тогда, когда ваши побрякушки сломаются. Если не сломаются — придется платить полную цену, этого я допустить никак не могу.

— Долго ждать придется — пару месяцев, как минимум. Едой хоть запаслись?

— Хе, через пару минут мы здоровяка нашего выпустим — Урном его звать. Эта махина подковы гнет пальцами, а уж двумя руками ваш меч как ни будь сломает!

— Ничего ты не понимаешь хитром деле изготовления артефактов, Пейзан. Вы хоть горного тролля выпустите, меч будет как новенький. Пока манна есть…

Пейзан подозрительно посмотрел на Виталика и сделав в уме какие-то расчеты, погруснел. Наверное, бухгалтерией магистрата подразумевалось, что Урн меч таки сломает.

— Не грусти, не обеднеете от пары лишних фарлонгов.

— Пары фарлонгов???

Пейзан бледнел все больше и больше. А временами даже краснел. Бухгалтерия магистрата возлагала очень большие надежды на Урна…

— Ладно, не грузись. Когда уже груз уйдет из Стольмена? А то я уже смотреть не могу на эти железки.

— Да как оприходуем товар ваш, привыкнет охрана к экипировке, так и двинется в Воген. Чего здесь держать столько нахлебников?

— Пара недель?

— Даже быстрее, полторы недели.

— Так они в воскресенье выдвигаются? Нехорошо это — в понедельник лучше было бы.

— С чего вдруг?

— Новая неделя, в воскресенье отдохнуть нужно перед дорожкой. Дорога долгая…

— Ветал, ты наших вояк не знаешь? Да им перед походом вообще отдыхать нельзя! Если в понедельник выходить, они перед этим так «накушаются», что на следующий день еле ноги переставлять будут. Нет, только воскресенье.

— Пейзан, а за пять дней они дойдут до Вогена? Мы недавно там были с Агрисом и Максом. На повозке еле за четыре дня добрались — не успеют до пятницы они добраться, а в выходные конторы не работают. Так что будет ваше барахло на центральном рынке лежать, как мешки с картошкой. Бери — не хочу!

Пейзан усталыми глазами посмотрел на Виталика. И было в этих глазах целое море грусти и понимания своего исключительного положения.

— Много ты понимаешь в канцелярии орденской, Ветал. Для нашего груза выходные вообще не имею значения, хоть в час ночи постучимся в ворота Вогенского приюта — откроют. Вообще без проблем, чтоб им всем тьма привиделась.

— Да понятно это все. Просто странно все это — самое бездорожье на Варте, а тут такой груз отправляется! Летом за пару дней при желании дошли бы. Быстрее, комфортнее, надежней. Непонятно это.

— Все просто, для конвоя только засады опасность представляют, а зимой — какие засады? Деревья стоят голые, поля пустые, даже яму на дороге не выкопаешь — видно ее сразу. И связь у каравана постоянная со стражей и магистратом. Если что случиться, нападавшие просто не смогут далеко уйти по бездорожью. Так что все продуманно.

В разговоре повисла пауза, все уставились на полигон. Как и предсказывал Ветал, Урн меч сломать не смог. А вот латы от его топора потрескались и держались на честном слове. Свен при виде этого выскочил к комиссии и начал доказывать, что такими ударами ворота городские выломать можно. А бойца после такого удара Кондратий схватит даже с целым доспехом. Комиссия нехотя, но сломалась.

После выступления Урна мешки с картошкой стали обвешивать Агрисовой продукцией. Напротив мешков выступил ряд магов и они начали размеренно уничтожать картошку. То есть пытаться уничтожить — артефакты держались под ударами воздуха, огня, льда и еще чего-то страшно разрушительного. Хорошо, зал для испытаний был большим, иначе зрителям не поздоровилось.

Ветал воспользовался этим и с новой силой стал наседать на Пейзана.

— Слышь, Пейзан. Тут такое дело, я как эти дела закончим, хочу к родне смотаться в Воген. Очень не хочется встретить нашу маленькую армию в пути. Может подскажешь, когда караван в пути будет?

— Понимаю. Выйдет конвой, как уже знаешь, в воскресенье. А прибыть в Воген должен в пятницу. Точнее — в ночь с пятницу на субботу, что бы горожан меньше беспокоить.

— Спасибо, я тогда утром в воскресенье выеду, а в субботу — обратно. Красота!

— Только смотри, никому не слова!

— Ну здрасьте. А перед Свеном должен я объясниться? Должен. К тому же Агрис с Максом со мной поедут.

— Тьма под яйца! Говорил мне начальник стражи…

— Да ничего страшного с твоим конвоем не случиться — что с ним вообще может произойти в таких доспехах?

В это время усталые маги с большим трудом подожгли мешок с картошкой. Но только огонь хотел распространиться дальше, как потух. Маги, как следует чертыхнувшись, продолжили свое дело.

Агрис не зря был главным исследователем Закатного ордена. Надежную защиту от каких-то захолустных магов он мог поставить и раньше. Но опасался привлечь к себе лишнее внимание, теперь же ему было все равно.

Злые маги в ярких мантиях уставились на Агриса — мешки с картошкой стояли целехонькие, и их авторитет был безвозвратно подорван каким-то подмастерьем. Тот на них никакого внимания не обращал и разглядывал что-то на потолке. При этом мстительно улыбаясь про себя.

* * *

Успешная приемка всего товара стала полной неожиданностью — магистрату пришлось сильно раскошелиться. Свен на радостях выдал своим работникам аж по десять фарлонгов премии и разрешил отправиться в путешествие.

На следующее утро трое подмастерьев на своей тачанке выезжали в Воген. В среду они должны были приехать в город и взять билеты на Меловые острова. Или вообще на любые острова, только бы судно выходило с море в пятницу днем. И нестись на всех порах до места «мероприятия».

В четверг им предстояло встречать караван, а в пятницу быть на причале Вогена. По заверениям Агриса, спать конвой должен был несколько часов. Передающие артефакты должны были быть нейтрализованы антимагией, а имеющиеся в конвое маги были не в силах самостоятельно отправлять сообщения на расстояния. С разбитыми повозками, по размытым дождями дорогам их гонцы должны были прибыть в Воген никак не раньше вечера пятницы. Дело должно было выгореть.

Вечером Ветал проставлялся в «Лотосе». Завсегдатаи заведения и просто случайные посетители были уверены — празднуется удачная приемка. На самом деле это был последний вечер Ветала в Стольмене. Прощальная вечеринка.

Ветал обильно угощал своих собутыльников. Речи, тосты, слились в один поток поздравлений. Пейзан грустил, пока Виталик ему не напомнил, что зарплату магистрат ему выплатит в любом случае, а караван на днях уходит из города — и все его проблемы уйдут вместе с ним. Подействовало. Постепенно вечеринка становилась все более интересной.

— Анти-феодальная революция не разрешит всех ваших проблем, жители Стольмена. Она просто искоренит некоторые анахронизмы, освобождая вас для более интересных проблем. Уверенность в том, что не существует практической альтернативы существующей системе обрекает вас на пассивность.

— Мы выступаем против средневекового барона, который не позволял крестьянину обрабатывать землю иначе как под условием отдать ему четверть жатвы. Мы называем феодальную эпоху варварской, а между тем изменились только внешние формы, сами отношения остались те же. Современный работник по нужде соглашается на феодальные условия работодателей, потому что жить ему нечем, а лучших условий он нигде не найдет. Все стало собственностью того или другого хозяина, и ему остается или принять такие условия, или умирать с голоду.

— А что такое феодальная эпоха?

Теперь о профессиях. Функциональное разделение людей, групп людей, стран и обществ формирует ограниченность в стремлениях. Если ты ярый пролетарий — обязательно должен быть с молотком и выполнять наиболее тяжелую работу. И при этом чувствовать себя более правильным по сравнению с работником интеллектуального, например, труда. Тем самым он сам абстрагируется от интеллектуального труда, ограничивая свое развитие.