Уроки гнева - Анатолий Нейтак

— Можно было сказать то же самое намного проще, — буркнул не особенно задетый модератор. — "Решайте быстрее".

Наследница рассеянно кивнула. Ксенолог понял совет безопасника совершенно правильно. Всякая проблема, решение которой отложено, имеет свойство становиться всё запутаннее… и в особенности такая проблема, да ещё в условиях горлопанистой демократии Сферы.

"Домен-лидер забывает только об одном. Этот странный контакт может стать очередной горстью песка в жерновах парламентских слушаний, но в итоге решение будут принимать вовсе не парламентарии. Не безопасность и даже не ксенослужба.

Окончательное решение будет принято мной".

На прибрежной полосе Эхагес и Пламенный опустили мечи. Страж почтительно, без суеты поклонился, благодаря за урок.

"А может, и не будет. Крэльел прав ещё в одном: я уже сделала выбор".

Глава восемнадцатая

Взгляд Агиллари на вошедшего в палату Айкема был не особо благосклонен. В последнее время король вообще был угрюмее, чем обстоятельства того заслуживали. "Опять не спал полночи без причин", — думал рыцарь, вперив в пол глаза. "И пил притом. А ведь здоров и молод… Найти ему, что ли, шлюшку — из высокородных, да поласковей?.."

— Ну!?

Глава шпионов распрямился

— Ваше величество, у меня несколько новостей. Одна хорошая, одна тревожная и ещё одна — странная. С какой прикажете начать?

— С любой. Какая разница, если мне предстоит выслушать все три?

"Он плохо спал, сомнений нет. Но почему? Что с ним?

Смешно. Я знаю многое, что тайно зреет вдалеке: и планы королей, и замыслы купцов, и смутные желания народов — но при этом не могу определить причину бессонницы мальчишки в короне у себя под боком!

Ах да. О новостях. Порадуем сперва".

— Если всё равно, начну с хорошей. Высокий посол Островов "выздоровел" наконец и, по некоторым признакам, собирается завтра просить ваше величество об аудиенции.

— Твоя работа? — лениво осведомился Агиллари.

— Не напрямую. Я устами третьих лиц намекал влиятельным людям, имеющим торговые связи с островитянами, что…

Король махнул рукой, обрывая объяснения.

— Хорошо, хорошо. В конце концов, всё это не так важно, как результат. — "Которого легко было добиться, ведь твои "влиятельные люди", я уверен, сами думали в том же направлении". — Кстати, нет ли торговых связей с островитянами у тебя самого?

Ответом была лёгкая улыбка.

— Прямых — нет, ваше величество. Человек, состоящий на службе короля и получающий своё жалованье из казны, не имеет права владеть собственным делом или, например, снаряжать за свой счёт торговые корабли. Но никто не посмеет осудить такого человека, если он одолжит свои деньги тому, кто имеет такое право.

Агиллари улыбнулся и даже хмыкнул.

— Разумно. И сколь велик процент от таких… вложений?

— О, я не требую от своих друзей-должников чрезмерно много. Им ведь тоже надо что-то получать от такой сделки.

— Не вложить ли некоторую сумму в торговлю с островами мне? — задумчиво спросил сам себя король, искоса поглядывая на Айкема.

Поклон. Улыбка.

— Я не казначей, ваше величество…

— Но?

— Но я знаю точно: такое вложение сейчас одно из самых выгодных.

— Ну-ну. Так что с другими новостями?

Рыцарь принял озабоченный вид.

— За горами возникло некоторое… шевеление.

— Точнее?

— Точнее сказать трудно. Хирашцы есть хирашцы. Половина их ложится спать, не зная, что станет делать утром. Их страна опасна не столько открытой враждебностью, сколько своей непредсказуемостью… как, несомненно, известно вашему величеству.

— О, несомненно, — обронил Агиллари кисло. — И всё же я хочу узнать детали.

Айкем повёл рукой, словно говоря: как вам будет угодно.

— Вербовщики трёх из пяти здравствующих хирашских князей заметно увеличили свою активность. — Начал он. — Король загорских тоже готовится к войне, прежде всего — запасая продовольствие. Быть может, он боится, что свои войска князья направят против него, а может, сам готовится к походу. Один из моих шпионов — правда, не самый надёжный — сообщает, что в болотах Биго появились какие-то "красные одежды": не то обычные бандиты, сбившиеся в кучу, не то бунтовщики. Они совершают набеги, грабят, жгут и творят прочие подобные мерзости, так что происходящее может быть прелюдией к облаве на болотах. Между тем северный сосед хирашцев, Уматис, пять суток тому назад намертво перекрыл горные перевалы на своих границах. Действительно намертво: перекрыты все пешие пути, включая даже козьи тропы. Мобилизация хирашцев вполне может быть связана и с этим…

— Хватит! — Агиллари фыркнул. — Значит, войска наших западных соседей собираются, но ещё не выступили. Надеюсь, когда они выступят, ты об этом узнаешь?

— Не позднее, чем через два-три дня после сигнала, ваше величество.

— Вот и ладно. Это всё?

— Нет.

— Ах да, странная новость… — Агиллари кивнул. — Ну, говори быстрее. Мы проголодались.

Айкем покосился в дальний угол, где тихо, как кот в засаде, сидел любимый каэзга короля. Покосился — и поспешно отвёл взгляд.

— В ста сорока йомах от Столицы найдено существо…

Гвиарлин был человеком, говоря осторожно, необычным. Обликом и фигурой он более всего походил на островитянина: такой же смуглый, кудрявый, черноглазый, сухощаво-стройный, но при этом и широкоплечий, и крепкий. Однако где видано, чтобы островитяне носили такие имена? Касательно возраста Гвиарлина трудно было сказать что-то определённое: по-юношески гибкий, он был явно немолод и покрыт морщинами, особенно глубокими в уголках глаз и широкого рта. Четверть века назад он поселился на хуторе Сагеров, которые тогда всем кланом затеяли переезд поближе к Столице; старики утверждали, что с тех пор Гвиарлин совсем не изменился. Ну вот ни на волос. (Кстати, среди его кудрей не видно было ни единого седого волоска). Иногда его спрашивали, сколько зим он помнит, но в ответ Гвиарлин лишь мягко улыбался и молчал, как стоячая вода.

Необычный человек. Да.

Однако кое-что относительно него селяне знали точно. Если кто-то из них ломал руку и хотел, чтобы та срослась быстро и правильно; или же кого-то настигал приступ страшной серой лихорадки, от которой обычно оправлялся лишь каждый третий; и даже тогда, когда роды затягивались сверх положенного срока, хотя обычно женщины в таких вопросах больше доверяли знакомым повитухам — если случались эти или подобные беды, Гвиарлин не отказывал в помощи. И рука его была достаточно легка, чтобы не причинять лишней боли, а голос обладал достаточной властью, чтобы погрузить страдальца в благословенное забытьё.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});