Прометей. Возвращение - Сергей Skolorussov

Быстро изменить. Ледники растают…

– От зонтика? – завопил мужик, хлопнув себя по коленям.

Толпа заржала.

– Да! От зонтика. Это непростой зонт. Он волшебный. Если в космосе разместить тысячи таких зонтов, то они обогреют Землю, – он развернул зонт зеркальной стороной к толпе. – Кто-нибудь в детстве выжигал через линзу?

Один голос ответил:

– Есть такие.

– Вот таким же способом можно растопить весь лёд.

Дотошный мужик не унимался:

– Никаких доказательств нет. Шелихова нет. Показали обычный зонтик, раскрашенный изнутри светоотражающей краской, и думают, что мы с ними пойдём в огонь и в воду.

Генерал не сдавался. Он протянул зонт «неверующему Фоме» и предложил:

– Этот зонт изготовлен из волшебного материала. В нём секрет. Он не только необычайно лёгок и практически на сто процентов отражает солнечные лучи. Этот материал не горюч и крепче кевлара, из которого делают бронежилеты. Если кто-то хочет, может попытаться порвать его ткань.

Желающих не нашлось, но крикунов не убавилось. Кто-то заорал:

– А я не верю. Вы всё врёте. И про Соболевского, и про этого вашего Шелихова. Соболевский академик – это всем известно. А Шелихов, если он вообще существует – в лучшем случае аспирант. Не мог он изобрести «Прометей». Для этого нужна голова академика.

– Мог! – на этот раз голос донёсся из толпы беженцев.

Все стали крутить головами, а потом расступаться. Вперёд вышла девушка. Она была красивой. Красивой, несмотря на то, что выглядела голодной, измождённой и давно немытой.

Красавица вышла вперёд и встала рядом с командором. Она уверенно сказала:

– Этот зонт я держала в руках тогда, когда его сделал Ярослав. Сегодня для меня счастливый день. Теперь я точно знаю, что Славка жив. Жив и здоров! – последнюю фразу она произнесла, эмоционально взмахнув сжатым кулаком.

Мужику видимо нравилось быть звездой «балета» – он снова вставил свою ремарку:

– Ещё одна нарисовалась. Ты кто такая?

Девушка повернулась к нему и крикнула, глядя при этом в упор:

– Я «кто такая»? – мужик не смог выдержать её взгляда и потупился. Она продолжила, обращаясь ко всем: – Я Мария Кузнецова. Я супруга Шелихова и его помощница.

Мужик не утихал:

– А почему ты тогда не с ним?

– «Почему»? – она на секунду замолчала и стала говорить чуть тише, словно снова переживая те дни: – Когда все покинули Москву, я и Ярослав остались там. Нам надо было закончить опыты с «Прометеем». Никто не прислал за нами транспорт, поэтому мы были вынуждены добираться до Большой земли на самодельных санях. Мы преодолели ледник. Почти преодолели. Но сани попали в расщелину. Прицеп, в котором находился Шелихов, улетел в пропасть. Я пыталась спуститься и помочь ему. Но у меня для этого ничего с собой не было. Не было даже обычной верёвки.

– Как же он тогда спасся? Святой дух помог?

Сказав последние слова, мужик тут же получил удар тяжёлой сумкой по голове. Его нанесла стоявшая рядом женщина:

– Да помолчи ты! Не видишь разве, что она не врёт?

Маша продолжала свой рассказ. Все эмоции отражались на её лице и в голосе:

– Я там была до самого конца. Со дна не доносилось ни криков, ни стонов. Стоял сильный мороз. Очень сильный. В какой-то момент я готова была шагнуть за Славкой в пропасть, – голос её сорвался, и она стала говорить ещё тише. Но и народ затих настолько, что было слышно, как тает под ногами снег. Мара продолжала рассказ: – Но в последний момент я вспомнила его слова. Он говорил мне: «Если с кем-то из нас что-нибудь случится, второй должен сделать всё, чтобы наше изобретение не пропало даром».

Она замолчала. Замолчала, но её уже никто не перебивал, никто не задавал никаких вопросов. Рассказ был искренним и явно тронул сердца собравшихся людей. Тётка смахнула пальчиком слезу, мужик тяжело вздохнул. Мара успокоилась, кивнула головой и продолжила:

– Мне было тяжело покидать то место, где упал в пропасть любимый человек. Но я всё же отправилась дальше. Когда бензин кончился, я пошла пешком. Очнулась в ростовской больнице. Генерал Калачов, – она указала рукой на командора, – лично прилетел, чтобы переправить меня в Сочи. Но по дороге на нас напали американцы. Меня поместили в подвал дома, где они держали Вита Бузмакова, третьего учёного, который работал над «Прометеем». Вит уехал раньше нас с последним караваном по настоятельной просьбе Шелихова. Он вёз документы и точно такой же зонт, – она указала на Кацэ, державшего в руках зонтик. – Он вёз всё это в Академию наук Соболевскому, но попал к американцам. Кругом предательство. Эти гады истязали его хуже фашистов. Теперь я не знаю, где мой товарищ. Мне удалось сбежать, обманув этих американских уродов. Они нацепили мне на шею вот этот обруч, – Мара указала на замотанную тряпкой шею, – и сказали, что в нём взрывчатка, – девушка сдёрнула тряпку. Народ выдохнул и сделал шаг назад. Мара продолжила, возвысив голос: – Они сказали, что, если я уйду, обруч разнесёт мою голову. Но я нашла в том доме гипс и облепила им обруч. После побега я пряталась здесь у одной доброй женщины, которая выслушала меня и поверила.

Мара замолчала, смело прошлась взглядом по толпе и сделала шаг вперёд:

– Женщина поверила мне! – её голос окреп до крика. – Теперь я призываю вас поверить генералу. Я точно знаю, что он честный человек. Ярослав жив! Зонт, который оставался с ним, здесь! Мы сделали всё, чтобы остановить ледник! Мы хотели спасти вас. Мы мечтали спасти мир! Это Ярослав назвал проект «Прометеем». Теперь я, беззащитная женщина, на шее которой закреплена взрывчатка, призываю вас помочь генералу и спасти самих себя! Я ничего не боюсь! – она указала пальцем на шею. – И вы ничего не бойтесь! Страшнее уже не будет!

– Нас всех убьют! – раздался из толпы чей-то истеричный возглас.

На этот раз рябой встал на сторону «заговорщиков»:

– А если не убьют, так всё равно скоро все сдохнем от голода и холода! Ты этого хочешь?

Его поддержала женщина с тяжёлой сумкой. Она развернулась лицом к народу и крикнула:

– Кто-то погибнет. Но остальные будут жить свободными!

Командор, словно заправский оратор, почувствовал перелом в настроении толпы. Он мощно крикнул:

– Поэтому выбор простой – гордо погибнуть за свободу или бесславно сдохнуть в нищете и унижении. Я выбираю первое.

И его поддержали. Народ бурно выразил одобрение призыву генерала. Время выбора настало. Осталось сверить его с временем на часах цепов. Их не надо было звать. Они были уже здесь.

Через лес толпы к центру митинга ручейками пробирались хозяева Дна. Они прокладывали себе путь резиновыми дубинками точно так же, как это делают рубщики сахарного тростника.

Их было двенадцать человек. Двенадцать против трёх. А если реально оценивать бойцовские качества Кацэ – против двух с половиной. Цеп с тремя цепочками встал впереди. Остальные полукругом за ним. Их наряд был явно