Малыш от чужого папы. Неслучайная связь (СИ) - Лесневская Вероника

Фокусирую взгляд, тону в зеленых всполохах родных глаз и едва ли не обмякаю в руках Артура. Хватка усиливается. Может, обнимет? Я бы хотела этого сейчас. Но он медлит.

- Лиль, рыбка, что с тобой? – беспокойно всматривается в мое лицо, а я улыбаюсь. Широко и искренне. Отцу моего ребенка.

- Не уехал? – прижаться к нему хочу, но продолжаю обнимать медкарту.

- Нет, решил тебя дождаться, - внимательно сканирует меня. – И, кажется, не зря. Ты как? Случилось что?

Так заботливо каждое слово произносит, будто я важна для него. От накативших эмоций чуть не плачу, а в солнечном сплетении горит.

- Да, нет, - путаюсь я. – Все хорошо. Нет, отлично, - носом шмыгаю. – Я ожидала худшего. Но все идеально, понимаешь? – всхлипываю, с придурковатой улыбкой.

Мейер берет меня под локоть, провожает к машине. Отмечаю, насколько я была права в клинике, – у Артура все под контролем. На него можно положиться. Что я и делаю.

- Не совсем понимаю, - задумчиво произносит он. - Ты здорова?

Открывает переднюю пассажирскую дверь так, что я оказываюсь заключенной между автомобилем и его телом. Не спешу сбегать, хоть наверняка пожалею потом об этом.

- Кхм, да, - тихонько отвечаю, а сама голову задираю и в глаза Артуру заглядываю.

Чуть приоткрываю губы, когда он наклоняется ко мне. На носочки поднимаюсь, за поцелуем тянусь. В конце концов, Мейер заслужил! И я тоже. Всего лишь немножко тепла и нежности, а после я подумаю, как быть дальше.

Что если сказать ему? Обрадуется? Или возненавидит меня? Подумает, что специально залетела ради его денег…

А вдруг на аборт отправит? У него Софи есть. И жена. И…

Хотя нет, какой аборт! Срок не позволяет. Шах и мат, господин Мейер.

Все-таки промолчу.

Но поцеловать его хочется. Так дико и остро, что даже пальчики на ногах сжимаются. Ничего же не случится от одного маленького поцелуя?

- Лучше тебе сесть в машину сейчас, - хрипло выдыхает Артур мне в губы.

Округляю глаза от неожиданности, краснею, смущаясь от того, что сама ему навязываюсь. Крепче медкарту стискиваю – и ныряю в салон, стараясь больше не смотреть на Мейера.

Пока Артур обходит капот и садится за руль, я лихорадочно запихиваю свои справки в сумку. Медкарта раскрывается как назло. Результаты анализов вылетают, но я успеваю поймать листки – и, смяв небрежно, спрятать их.

Застегиваю молнию и испуганно кошусь на Мейера. Вроде ничего не заметил. На дороге сосредоточен. Скольжу взглядом по его волевому профилю и усмехаюсь, украдкой коснувшись ладонью живота. Красивый у нас папочка.

Отворачиваюсь к окну, пока еще чего-нибудь не натворила или не ляпнула лишнего. С трудом сохраняю молчание вплоть до самого дома.

Лексус останавливается на обочине. Так, чтобы сразу уехать. Артур покидает водительское кресло, чтобы дверь мне открыть и руку подать.

- Ты не зайдешь? – интересуюсь сипло. С надеждой.

Кажется, в еще больший шок Мейера вгоняю. Представляю, что он думает обо мне сейчас. Ну и пусть.

- Нет, Софи ведь с няней, - объясняет Артур, а сам рукой по моему лицу проводит, бережно выбившиеся локоны убирает.

Вдох. Судорожный выдох.

Обхватываю покрытые щетиной щеки ладонями – и целую моего чужого мужчину. Мейер упирается руками в машину по обе стороны от меня, впечатывает мое тело в ее корпус. Но замирает, когда я чуть отстраняюсь. Не напирает, пытается реакцию считать, изучить меня.

- Спасибо, - улыбаюсь ему в губы. И целую еще раз.

Немного придя в себя, выкручиваюсь из объятий и сбегаю домой, оставив удивленного Мейера возле автомобиля. Мы даже не прощаемся.

Дома стараюсь ни с кем не общаться. Мачеха и Алина лишь настроение портить умеют, а папа слишком хорошо меня чувствует, чтобы не заметить изменений в моем поведении. Поэтому набираю тарелку разнообразной еды, на ходу закидываю кусочек сахара-рафинада в рот, но сразу выплевываю, вспомнив назначения врача.

Ловлю на себе недоуменный взгляд сводной сестры – и скрываюсь в комнате.

Ближе к вечеру, когда голоса в гостиной стихают, а все обитатели дома разбредаются по своим «норкам», я сажусь на краю кровати, достаю медкарту, листаю, мечтательно разглядывая каждую страничку. Только сейчас замечаю, что направления на УЗИ, выписанного Трошиной, и результата скрининга среди бумаг нет. Забыла у врача? Ладно, на следующем приеме заберу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Главное, снимок малыша на месте. В сотый раз рассматриваю его, слезы на черное изображение роняю. Всхлипываю, не в силах подавить эмоции.

Я так мечтала об этом. И уже отчаялась! Но…

Неужели получилось? Я скоро стану… мамой!

А в моем животике растет сейчас…

- Маленький цербер, - шепчу с нежностью и любовью, обхватывая себя руками и опуская взгляд.

Игнорирую скрип двери, приближающиеся шаги. Все не важно сейчас, кроме…

- Малыш. Мой? – гремит за спиной, и я резко оборачиваюсь.

Глава 26

Ранее

Артур

Пока я дурею от близости самой желанной женщины, от ее запаха, от жара ее хрупкого тела, Лиля сама тянется ко мне за поцелуем, сама обхватывает мои щеки и накрывает губы своими. С нежностью, которой у нее в переизбытке, немного смущенно, но с каждой секундой все настойчивее.

Да что с ней, черт возьми? Противоречит сама себе.

Ведь до того, как мы приехали в больницу, она четко дала мне понять, что наши отношения невозможны. И, кажется, обиделась, что я вообще смею предлагать ей подобное. Но как иначе, если вокруг нее вьется урод Волков, которому я все конечности оторвать готов, лишь бы не тянул их к Лиле. Охамел окончательно. А я вынужден тратить время на суды, хотя для себя все решил еще в Австрии.

Мне. Нужна. Моя. Рыбка.

Нам с Софи она нужна. Хоть дочь и обижена, однако тоже скучает...

Но дерьмо! Лиля права. Официально я не свободен.

Тварь бывшая все никак не желает становиться таковой. Продолжает жизнь мне отравлять. Еще и с Софи умудрилась пару раз по телефону связаться. Эмма знает, что малышка – мое слабое место, и пытается манипулировать ею. Это ее тактика.

В свое время именно беременностью она ускорила нашу свадьбу, хотя я не собирался торопиться. Тогда мне надо было поднимать бизнес в Австрии. Я был полностью погружен в дела, не до семьи как-то. Поднял, да. Успешно. Чтобы меня потом подставила собственная жена.

И теперь она при помощи дочери планирует вернуть разрушенный ею же брак.

Вот только предательство ничем не перекрыть. Жалею, что связался с Эммой когда-то, повелся на нее, решил, что влюблен. Идиот. Если бы можно было повернуть время вспять…

Нет, я бы не отказался от Софи. Она – мое все. Но мамашу ее следовало прогнать сразу же после родов. Это избавило бы нас от многих проблем. И сейчас Эмма бы не угрожала забрать у меня дочь, которая ей самой на хрен не нужна.

И не мешала бы мне жить дальше.

Кажется, рыбка не такая, как Эмма. Полная противоположность. И внешне, и, надеюсь, внутренне. Добрая, искренняя, не пытается привязать меня. Наоборот, отдалилась после скандала с Софи. Правильная она. По крайней мере, я хочу видеть ее именно такой.

Хотя сам себе больше не доверяю. Ведь страсть сильнее голоса разума. А она так и искрит между нами. Невозможно находиться рядом с Лилей и не касаться ее.

Вот и сейчас.

Прижимаю хрупкую Лилю к корпусу лексуса, а сам упираюсь руками в крышу по обе стороны от нее. Впиваюсь пальцами в металл, согнуть его готовый. Но Лилю не трогаю. Потому что не сдержусь. Разорву ее. Сломаю в объятиях. Я и так на грани.

Хочу затолкать Лилю в машину, отвезти домой и не выпускать из постели. Если вообще мы доедем, а не остановимся по пути где-нибудь на обочине. Слишком клинит меня на этой женщине. Но из последних сил я беру себя в руки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Потому что Лиля подозрительная сегодня. То признается, что ей нужны деньги, но не говорит, зачем, то выходит из клиники заплаканная, растерянная, но с улыбкой странной, то льнет ко мне, будто ищет поддержки.