Выкупленная жизнь (СИ) - Лавру Натали

— Дочь, как ты с этим справляешься? — спросила мама.

— Когда папы не стало, ты же как-то справлялась с нами двумя.

— Это другое. На подоконнике я нашла это. — она показала мне распечатку платежей по кредиту за оборудование.

— Знала бы ты, мама… — вырвалось у меня, но я заставила взять себя в руки. — Вначале мне пришлось просить денег у Ирмы, потом, как приехала в Москву, устроилась работать в больницу, куда определили Дилана, вечером подрабатывала гардеробщицей в ночном клубе около дома. Стипендия немного помогает, пособие по инвалидности кормильца… Кое-как, но справляемся.

— Почему ты мне ничего не сказала? Ты же надорвёшься! Мы бы со Светкой что-нибудь придумали!

— Всё позади, мама, скоро Дилан проснётся, и мы вернёмся домой. Мы справляемся, правда. Максим старается помогать… Сейчас нам хватает денег. Это Москва, мама.

Я дала отвар Дилану и каждый час ходила, проверяла, не подействовало ли. Я прекрасно понимала, что из такой глубокой комы невозможно выйти после одного только приёма отвара, поэтому нужно запастись терпением и ждать.

Мама уехала следующим утром, а я осталась вспоминать события прошедших дней. Во-первых, мне не верилось, что я, наконец, защитила диплом, что этот большой груз свалился с моих плеч. Во-вторых, выздоровление Дилана теперь целиком и полностью было в моих руках, оставалось только поить его отваром из живицы, пока он не придёт в себя.

И вот наступило время подвести итоги одного из жизненных этапов: я добилась своего, стала получать хорошие деньги за то, что всеми возможными способами тешила и ублажала богатого старикашку. О, как он обижался, когда я его так называла. Иногда он удивлялся, куда я деваю все деньги, которые он мне платит, а я отвечала, что это Москва, и чтобы купить те же «лабутены», мне нужно много «работать». Те 200 тысяч в месяц, которые я получала за наши еженедельные встречи, я отдавала за кредит, а жила на очень даже неплохую зарплату от выступлений в клубе, также мой личный счёт в банке регулярно пополнялся (так, для страховки).

В августе, когда началась пора дождей, я устроилась интерном в ту больницу, в которой работала раньше, и меня с удовольствием взяли. Да, мне не нравилось, что за 25 тысяч я буду целыми днями торчать на работе, но таков уж был путь к моей мечте стать врачом. Всё же это было гораздо легче, чем каждый день ходить на пары и зубрить вечерами.

Зато за полгода сношений со старикашкой я погасила более половины кредита, и чем щедрее Игорь Евгеньевич был ко мне, тем скорее приближался день, когда я полностью погашу стоимость аппаратов, и это больше всего остального грело мне душу.

Также меня радовало, что, хоть я уже перестала надевать перед ним свою маску, богатенький старикашка до сих пор не знал о том, что у меня есть семья. Впрочем, он пока сам не особо интересовался моим прошлым, думая, видимо, что я лишь недавно выпорхнула из своего детства. Я же со своей стороны знала, что он женат и что у него есть сын и дочь немногим моложе меня.

Никакие подробности чужой жизни не волновали меня, я только сейчас начала ощущать, что обладаю счастьем. Максим с каждым днём всё больше удивлял меня, иногда мне казалось, что я вижу в нём взрослого человека, он никогда не давал мне унывать, и даже когда я делала ему замечания, он умел ответить так, что конфликт обращался в шутку.

— Ну что ж ты делаешь, аккуратней, Максим, у тебя весь рис на полу.

— Я не виноват! Это всё потому, что он — рассыпчатый. — манерно парировал он.

Я рассмеялась, у меня не получалось злиться на сына, когда он выдумывал подобного рода ответы.

Баланс радости в жизни начал потихоньку восстанавливаться. Время, когда я смогла просто остановиться и насладиться моментом, настало.

Однажды произошёл случай, преждевременно изменивший ход событий: дело было в сентябре, мы с Максимом гуляли по торгово-развлекательному центру, пробовали разные аттракционы, ели сладости и мороженое. У Максима развязался шнурок на кроссовке, я присела, чтобы завязать его, а когда поднялась, заметила знакомый взгляд: это мой старикашка шёл под ручку со своей женой. Без сомнения, он узнал меня, я тут же инстинктивно отвернулась и повела сына прочь. Теперь лишних вопросов, касающихся моей биографии, было не избежать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Не знаю, что было гаже: то, что он увидел настоящую меня и теперь захочет узнать обо мне больше, или то, что его престарелая жизнь открылась мне.

В тот же вечер он позвонил мне и безо всяких вступлений задал вопрос:

— Чего ещё я о тебе не знаю?

— Что нам нужно оставить всё, как есть.

— Сколько лет твоему парню?

— Это вас не касается.

— Сегодня в полночь. — старикашка положил трубку, похоже, он расстроился, понял, что я много врала ему, очень много. А такие люди прощать обман не умеют.

В такси я мысленно прокручивала ответы на потенциальные вопросы и выпады в мой адрес. Да, мне давно не восемнадцать и, да, это мой сын. Или сказать, что это был сын подруги, племянник или брат? Я могла ждать от старикашки какой угодно реакции на моё враньё.

Но при встрече он вёл себя на удивление спокойно, если не считать того, что пристегнул меня к спинке кровати и долго, до изнеможения, трахал. После секса он швырнул мне деньги и велел уйти. За всё время встречи он не задал ни единого вопроса. Возможно, его люди уже начали собирать обо мне информацию.

«Зацепила мужика на старости лет…» — думала я.

Но всё же что-то подсказывало, что время лёгких денег с этого момента пошло на убыль, скоро мои контакты со старикашкой должны были развязаться. И почему он так негативно отреагировал на то, что у меня есть ребёнок? Увы, ответ на этот вопрос мне удалось получить нескоро.

И всё. Наши встречи продолжились с той же частотой, а именно по воскресным вечерам, но старикашка перестал смотреть на меня, как на лишённую интеллекта куколку. С его стороны я чувствовала настороженность, он чаще стал держать язык за зубами. А также начались унижения: он таскал меня за волосы, связывал, бил, показывая тем самым своё доминирование. Иногда он так входил во вкус, что я рыдала, умоляя его прекратить издевательства.

Как это обычно бывает, после встреч подобного рода мне нужно было выплеснуть на кого-нибудь свой негатив. Мой внутренний зверь требовал расправы над обидчиком, но та часть моего мозга, которая отвечала за финансы, запрещала ему это делать. Однако и со зверем пришлось пойти на компромисс.

Иногда я просила таксиста везти меня не домой, а куда-нибудь в Митино, Выхино, Южное Бутово либо на другие окраины, и там бродила по ночным улицам и искала потенциальных жертв, потом, измотанная и остывшая, возвращалась к Максиму. С жертвами не везло: они как будто чуяли, что со мной опасно связываться, обходили стороной, и каждый раз я приезжала домой без улова.

Мне начало казаться, что за мной кто-то наблюдает, особенно когда я ехала домой после секса с Игорем Евгеньевичем. Однако этот кто-то делал свою работу профессионально, я никак не могла его засечь. Нужно было выдумать способ, как проверить мои догадки.

В очередную ночь с воскресенья на понедельник, когда Игорь Евгеньевич испытывал на мне свои сексуальные фантазии, я решила не ехать домой на такси, а прогуляться пешком от дома старикашки до своего.

Наживка не сработала, я даже огорчилась. Но раз уж надумала топать пешком, то нужно было идти. В конце концов, приключения любят случаться со мной в подворотнях, должно же хоть однажды повезти.

Впереди как раз был нежилой квартал, промышленные строения, жуткое место для поздних прогулок. Давненько уже я не превращалась и не пугала своих жертв. Вдруг попадётся кто-нибудь, напрашивающийся на смерть? А с каким бы удовольствием я показала своё истинное лицо старикашке! Но, пожалуй, нужно было оставить это развлечение для нашей последней встречи, с каждым днём она всё приближалась.

Мысли немного отвлекли меня, воображение разыгралось, я представила, каким будет лицо старикашки, когда я скажу ему, что мы видимся последний раз.