Пария - Грэхэм Мастертон

— Прости, — шепнула она. — Ты даже не знаешь, как сильно мне нравишься. Ты как раз в моем вкусе.

— Я не могу быть в твоем вкусе, если я свихнулся из-за духа. По крайней мере, пока со мной не проведут изгнание злого духа.

Джилли с минуту молча смотрела на меня, а потом встала и вышла в кухню. Я пошел за ней и встал в дверях. Джилли вытащила яйца, булки и кофе.

— Не нужно для меня ничего готовить, — запротестовал я.

— Всего лишь завтрак, — улыбнулась она. Она разбила яйца в миску и заработала венчиком. — Ты думал об изгнании злого духа? — спросила она. Не хочешь ли вызвать священника, который обеспечит покой твоей жене?

Я покачал головой.

— Сомневаюсь, что это поможет. Но не знаю, может, ты и права. Однако мне кажется, что эти призраки из Грейнитхед удалятся на покой только тогда, когда мы узнаем, почему они все еще появляются, почему они не могут обрести покой.

— Речь о том, что нужно поднять со дна „Дэвида Дарка“?

— Наверно, так. Эдвард считает, что решение именно в этом.

— А ты как думаешь? — Джилли вынула сковороду и бросила в нее кусочки подсолнечного маргарина.

Я потер глаза руками.

— Я стараюсь сохранить рассудок. Я сам не знаю. Я просто стараюсь не свихнуться.

Джилли нежно посмотрела на меня.

— Ты вообще не свихнулся. И ты чудесный любовник. Я только надеюсь, что ты все-таки сможешь дать покой своей жене.

Это замечание не требовало объяснений. Я смотрел, как Джилли жарит яичницу, готовит кофе и гренки. Я подумал, что должен поспать перед завтрашним погружением. Холодные воды пролива Грейнитхед, беспокойные, как души умерших в городке, ждали прихода рассвета.

17

Около девяти утра мы уже плыли через Салемский пролив по серому, волнующемуся морю, покачиваясь на корме рыбацкой лодки „Алексис“. В лодке было тридцать пять футов длины, и Эдвард, Дан Басс и еще двое коллег Эдварда из музея наняли ее для общества на все утро.

День был ясным, воздух обжигающе свежим, и было так холодно, что я даже удивился. Но Эдвард объяснил мне, что на море, как правило, температура ниже, чем на суше, иногда даже градусов на пятнадцать. На северо-западе собирался огромный клин густых как сметана туч. По оценке Дана, у нас было от двух до трех часов на погружение, прежде чем погода испортится.

Мне сразу понравился Дан Басс. Уверенный в себе, лет тридцати, с такими бледно-голубыми глазами, будто морская вода обесцветила их до белизны. Он говорил с бостонским акцентом, глотая окончания слов, а черты его квадратного лица выдавали в нем бостонского ирландца. Но, управляя лодкой, он сказал мне, что родился в Северной Каролине и впервые нырял, разыскивая суда в проливе Нимлино и заливе Вислоу.

— Как-то добрался я до корпуса торпедоносца времен второй мировой войны, который утонул во время шторма в сорок четвертом году. Я посветил фонарем в окно, и угадай, что я увидел? Человеческий череп, в уже заржавевшей каске. В жизни больше не видел подобной чертовщины.

У Эдварда было великолепное настроение, так же, как и у его коллег: серьезного молодого студента по имени Джимми Карлсен и веснушчатого рыжеволосого историка из отдела этнологии Музея Пибоди, Форреста Броу. Оба были опытными аквалангистами. Джимми щеголял в блузе с надписью на спине: „Увидеть Массачусетс и нырнуть“. Форрест три года назад участвовал в подъеме корабельных орудий и камбузной утвари с корабля восемнадцатого века, затонувшего у Маунт Хоуп Пойнт у побережья Род-Айленд. Оба все время объясняли мне со всеми подробностями, что они делают и почему, чтобы я не совершил по незнанию какой-нибудь фатальной ошибки, раз уж им от меня не было никакой пользы.

Джилли, закутанная в толстую стеганую парку с капюшоном, обшитым мехом, сидела на мостике рулевого с записной книжкой и секундомером в руке. Она почти не обращалась ко мне, но один раз перехватила мой взгляд и послала улыбку, говорившую мне, что между нами все в порядке — настолько, насколько это возможно. Глаза ее слезились, наверно, от холодного ветра.

Эдвард взял слово:

— Мы будем искать дальше вдоль линии побережья, с того момента, где закончили в прошлый раз. Дан установит лодку в точке пересечения тех линий, которые мы наметили, — одна по отношению к маяку на острове Винтер, а вторая — к башне епископального собора на Холме Квакеров. Якорь бросаем в месте, где эти направления пересекаются.

Дан Басс подвел „Алексиса“ немного ближе к берегу, в то время как Форрест устанавливал положение. Установка лодки в назначенном месте заняла несколько минут, но наконец мы бросили якорь и заглушили мотор.

— Сейчас отлив, — объяснил Эдвард. — Но через пару минут он закончится, и наступит самое безопасное время для ныряния. Поскольку это твой первый раз, ты не должен оставаться под водой дольше пяти минут. В воде холодно и плохо видно, а у тебя и так будет много забот с дыханием и поддерживанием равновесия. Вначале ты должен освоиться со всем этим.

Я почувствовал неприятные судороги в желудке и испытал огромное желание предложить отсрочить мое посвящение в аквалангисты до завтра или до будущей недели, может, даже до будущего года. Ветер раскачивал лодку и рвал на части наш сигнальный флаг, так что я не знал, трясусь ли я от холода или от страха.

Дан обнял меня за плечи и сказал:

— Ни о чем не беспокойся, Джон. Если умеешь плавать, то справишься с погружением, при условии, что не потеряешь головы и будешь слушаться указаний. Во всяком случае, Эдвард — первоклассный аквалангист. Он будет тебе помогать.

Мы переоделись в обтягивающие водонепроницаемые комбинезоны, а под них одели подогнанные пробковые жилеты, чтобы дополнительно предохранить себя от холода. Комбинезоны были белыми с оранжевыми капюшонами, чтобы нас можно было заметить издалека даже в мутной воде — так объяснил Эдвард. Дан Басс закрепил на мне баллон с воздухом и показал, как продувать загубник, чтобы выдуть пыль или воду, и как проверить, правильно ли функционирует регулятор расхода воздуха. Потом я надел на себя пояс с балластом, а Дан поправил грузики так, чтобы они не мешали моим движениям.

— Проверь также экипировку своего товарища, — напутствовал меня Дан. — Убедись, что помнишь, как действует его регулятор воздуха и как ты можешь освободить его от балласта в случае нужды. И вообще, постарайся все запомнить как можно лучше.

При моем первом погружении в воду со мной шли Эдвард и Форрест. Мы закончили подготовку, сидя на борту лодки, а моим товарищам в последнюю минуту приходили в головы разные советы, которые они мне еще не дали, поэтому перед самым погружением моя голова напоминала мусорную корзину. В моей памяти плавали отрывки советов, что мне делать, если стекло в маске запотеет, если перестанет поступать воздух, или (что было вероятнее всего) если я впаду в панику.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});