Ведьмак из Большого Киева - Владимир Васильев

Они отмахали не меньше пятнадцати миль, когда Зеппелин по рации сообщил:

— Я их вижу, шеф… Точнее, все, что от них осталось.

Пард заметил, как разом помрачнели гномы.

«Снова потери… Жизнь моя, что же творится-то? Кто встал у нас на пути?»

— Машина мертва, в нее въехал здоровенный грузовик. Вокруг суета, даже лекари уже подоспели, — рассказывал Зеппелин. — Крови не вижу… Да и не увидишь после такого крови, по-моему.

Повисла тягостная пауза. А потом Зеппелин, ничуть не изменив голоса, сообщил:

— Вижу Валентина, целого и невредимого… Так, только помят малость. И Сергей рядом с ним. Ага, и саперы наши живы, не сразу их из-за спин разглядел.

— Увозите их! — велел Вольво жестко. — Полиции нет?

— Не видно пока. Эти редко спешат на…

— Быстрее, Зеппелин, — оборвал его Вольво.

Вася, видимо, посигналил. Захлопали дверцы.

— Пард, Бюс, вы далеко?

— Рядом, — отозвался Бюскермолен.

— Подтягивайтесь, они все к Зеппелину не влезут…

— Понял, шеф!

Пард немедленно бросил машину вперед, а потом вогнал в стремительный, с визгом покрышек, разворот. Полуэльфы уже садились к Васе и Зеппелину; хольфинги спешно продирались через толпу. Роелофсен предупредительно распахнул дверцу и подвинулся.

— Отъезжаем, шеф! Все на борту.

— Повреждения есть?

— Нет, — ответил за всех Валентин. — Так, мелочь, царапины.

— Что произошло?

— Таран, — лаконично объяснил Валентин. — Помните, шеф, слухи о сумасшедшем эльфе Халькдаффе? Который приручал грузовики и делал из них убийц-камикадзе? Это был один из его грузовиков.

— С чего ты взял? — спросил Вольво недоверчиво.

— На грузовике была метка. Кстати, грузовик выжил, «Черкассы» для него слишком мелкая дичь…

— А как удалось выжить вам?

— Удача, шеф. — Голос полуэльфа подрагивал. Видно, он еще не вполне оправился от явившегося близкого лика смерти. — Мы на светофоре застряли, когда камикадзе показался. Слава жизни, я метку Халькдаффа сразу приметил. Мы еще скорость набрать толком не успели, другой грузовик нас притер, а этот в корму нацелился. Короче, пришлось на ходу из машины сигать. Еле успели. Сергей руку вывихнул, а Мина едва под трейлер не угодил.

— Дешево отделались… — проворчал Вольво. — Следите за дорогой, сегодня грузовиков что-то ненормально много… Кстати, Валентин! А я ведь не знаю, как выглядит метка Халькдаффа.

— Белый прямоугольник, и в нем красный круг. Знак восходящего солнца.

Вольво что-то неразборчиво проворчал в ответ.

18

Ньэнчентанглха — Заалай

Справа, над рекой, висело багровое закатное солнце. До Николаева оставалось всего ничего — неполных десять миль. Имелся вполне реальный шанс успеть в берлогу Парда еще до сумерек.

Всю дорогу Вольво молчал. Пард только с Гонзой парой фраз перекинулся. Да и не хотелось говорить при подсевшем в машину Беленьком.

Но вот прекратить думать было просто невозможно. Пард вновь и вновь мысленно возвращался к хаотичным на первый взгляд событиям последних дней. Никакой логики в свалившихся на голову команды неприятностях Пард по-прежнему усмотреть не смог. Казалось, слепая судьба наугад лупит по движущейся мишени, чудом промахиваясь, но разлетающиеся осколки вовсю хлещут несчастную мишень, и мечется она, болезная, стараясь и под очередной выстрел не угодить, и к цели своей заветной хоть на полшага приблизиться…

Впрочем, чего бы там ни затевала незрячая судьба, до Николаева команда все же добралась. С двухдневным опозданием, правда. Но все же.

Значит, даже судьбу-злодейку можно перехитрить. Хотя это и трудно. Да и небезопасно.

Шоссе упруго стелилось под колеса притомившейся четверке «Черкасс». Двухэтажные коттеджики Матвеевки глядели на проносящиеся машины с равнодушием долгожителей, а над Бугом висело огромное закатное солнце… Пард вдруг остро почувствовал приближение дома.

Такое с ним происходило часто. Пард много ездил по Большому Киеву, нередко попадал за его пределы, и на одном месте дольше недели практически нигде не оставался. Но снова возвращаясь в родной район Большого Киева, в Николаев, всегда переполнялся беспричинной радостью. Возможно, потому что он здесь родился и вырос. Возможно, потому что даже самый заядлый бродяга рано или поздно устает от скитаний и мечтает на некоторое время послать все к чертовой матери и залечь дома на любимый диван, потягивать пиво и тупо глядеть в мерцающий экран телевайзера, и знать, что сегодня, завтра, а то и послезавтра можно будет точно так же валяться, потягивать пиво и глядеть в телевайзер, и ничегошеньки не делать…

Если только у заядлого бродяги есть место, о котором он может сказать: «Это мой дом».

У Парда такое место было. В Николаеве, в райончике, который издавна называли Старый Юг. Туда Пард и гнал легковушку, обойдя машину с эльфами-охранниками. Гонза уступил ему руль охотно, раз уж Пард решил полечиться по отцовскому методу.

Северный. Соляные. Ингульский мост. Пушкинская. Пограничная. Октябрьский проспект. Улица Космонавтов, дом шестнадцать.

Хотел бы Пард знать, кто такие космонавты.

Стоп.

Отсюда тоже виднелась река, и точно так же над ней висело багровое закатное солнце, только теперь оно почти касалось краем горизонта, а на фоне потускневшего вечернего неба четко проступали силуэты кранов над стапелями Черноморского завода.

Пард с детства усвоил, что «завод» — это очень странный район города, в котором масса неподвижных, но живых машин и где крайне неудобно жить. Кстати, с детства знакомое слово «стапеля» Парду тоже было непонятно.

А теперь выясняется, что завод — это место, где удобно делать машины…

Даже звучит дико и непривычно — делать машины. Ну и в историю они с Гонзой ввязались…

— Приехали, — сказал Пард вслух и вылез из облегченно притихшего автомобиля. — Вот здесь я и обитаю. В случае чего можно и соседний дом занять, вот этот.

— Дом? — скривился Вольво. — И эту жуткую лачугу здесь именуют домом?

Одноэтажный домик был существенно меньше даже придорожных коттеджей.

— Ну вот, — не всерьез огорчился Пард и картинно всплеснул руками. — Не угодил обитателям Центра… Ладно, входите.

Он открыл калитку, и тотчас навстречу радостным черным комком выкатился Плюх. Здоровенный пес ньюфаундленд. Четверолапый и вислоухий любимец Парда.

В окне горел свет — значит Дюша был дома. Пард несколько раз стукнул в стекло.

— Эй, несчастный! Выползай, враги приехали…

Плюх пару раз гавкнул на толпу, но вообще он был существом покладистым и незлобивым и, несмотря на свою песью природу, в охрану никак не годился.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});