Туманный Антакаль (СИ) - Хмельная Маруся

Я сняла трусики и спустила их полётом сверху на его колени. Он резко смял их руками, сжав пальцы в кулаки, отчего на его сильных руках с грубыми костяшками вздулись вены. Словно гипнотизированный уставился он перед собой. Поскольку я нависала перед ним, его лицо находилось в районе моей талии. Его взгляд уставился в район пупка, потом опустился ниже. Донат тяжело сглотнул.

- Налей чая, – отрывисто приказал он.

Я склонилась над подносом и налила ему чай, поставила перед ним, ожидая следующих приказов.

- И себе налей.

Налила и себе.

- Садись напротив и пей.

Я также молча, как можно грациозней, прошла к софе напротив, вальяжно расположилась на ней и стала пить чай. Донат сверлил меня задумчивым взглядом. Он пытался взять себя в руки, скрыть и эмоции, которые его обуревали, и яркое желание, которое его поглощало. Он не хотел выглядеть уязвимым передо мной.

А я поняла, что мне нравится чувствовать свою власть над ним. Я не хотела, чтобы у него ко мне оставались чувства. Для меня лучше было бы если бы их не было. Но сейчас я эгоистично этому радовалась. Мне нужен Донат над которым я имею власть.

В молчании мы допили чай.

- Сходи в кабинет и принеси мне оттуда шахматы. Они в шкафу, в том, что посередине на третьей полке снизу.

- Мы будем сейчас играть в шахматы? – подняла я скептически бровь.

- Нет, я просто хочу, чтобы ты их принесла, – ответил Донат в своей манере.

Он уже взял себя в руки и нацепил на лицо ту же маску наглого циника, к которой мы оба привыкли.

- Может, карты? – томно спросила я. – Мы поиграем на раздевание. Только раздеваться будешь ты, а я в случае выигрыша – одеваться.

- Нет, – жёстко ответил Донат. – Я не в настроении играть.

- Хорошо, как скажешь, мой повелитель, – процедила я и поднялась.

- Маина, я слышу в твоём голосе сарказм? – подозрительно сощурился Донат.

- Тебе послышалось.

- То есть насчёт повелителя это серьёзно? Знаешь, мне нравится, как это звучит из твоих уст. Продолжай.

И Донат улыбнулся так, что мне хотелось нахамить. После озвучки штрафа снять туфлю и стукнуть со всего размаха ему по голове. Смеясь над моим выражением лица, Донат заметил:

- Это была твоя инициатива.

Ответить мне было нечего. Вообще, Маина, когда ты говоришь с Донатом, лучше всегда сто раз подумать, прежде чем что-то сказать. Он каждое слово вывернет себе на пользу. Не стоит с ним тягаться, он сильнее.

- Иди, – кивнул он в сторону двери. – И, Маина, туда и обратно.

- Слушаюсь, мой повелитель, – пропела я.

И игриво покачивая бедрами, мелкими шажками засеменила к дверям. И даже не стала оборачиваться. Тяжёлый полувздох-полустон и так мне сказал, обо всём, что я хотела бы знать.

Принесла шахматы, положила перед ним.

- Расставь, –- ухмыльнулся опять взявший себя в руки Донат.

Я села на колени перед столиком, чтобы не нагибаться перед предвкушающим это Донатом и стала расставлять, с усмешкой наблюдая как он обиженно выпятил нижнюю губу.

- А как же, слушаюсь, мой повелитель? – продолжил издеваться он.

Я молча с улыбкой закончила, села напротив.

- Будем играть? – спросила я.

- Нет. Хотя… до полночи ещё долго. Давай. Проиграешь – продолжишь раздеваться.

- Такого в договоре не было.

- Теперь есть.

- Значит, я выиграю.

- Ну-ну, – усмехнулся Донат.

И зря. Потому что я начала активно теснить Доната на поле. Он лишь посмеивался. А потом устроил мне шах.

- Как? – поразилась я.

Он лишь довольно подмигнул.

- Я ещё никому не проигрывал, Маина.

Пока я думала над ходом, он вертел в руках съеденную фигуру, она выпала из его рук, покатилась к секретеру в углу от двери и закатилась под него. Неглубоко. Чуть-чуть, кончик фигурки выглядывал наружу.

- Подними, – потребовал Донат.

Я прищурилась. Он ведь нарочно это сделал. Я встала, подошла и присела перед секретером.

- Нет, не так, Маина, – остановил меня Донат. – Не надо приседать. Стоя. И ножки чтоб поровнее были. И ме-едленно наклоняясь.

Нет, ну это уже форменное издевательство. Я ему что, девка из борделя? Те за деньги и встанут и наклонятся и примут позу, какую ни прикажешь. Я сердито обернулась на Доната. Сложила руки на груди, всем видом показывая, что всё, достал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Отказываешься? – правильно понял Донат. – Тогда будет штраф за неповиновение.

Я сняла корсет и кинула в лицо Донату. Отказываюсь.

Корсет не долетел, упал на ковёр около софы. Донат жадно рассматривал открывшиеся ему новые прелести. Он всегда любил ласкать мою грудь, испытывал какую-то ненормальную тягу постоянно её трогать, чувствовать в руке, любоваться ею, целовать. Именно поэтому я оставила её ему на сладкое. Он опять изменился в лице. Наступило напряжённое молчание.

- Знаешь, Маина, я закрываю договор досрочно.

- Что ты имеешь в виду? – всполошилась я.

- Ты сняла с себя всё, что я бы хотел. Ты можешь оставить и ходить в чулках и туфлях. Они лишь украшают и возбуждают. И не мешают любоваться тем, чем я хочу любоваться.

Он встал и направился ко мне пружинистой походкой, как зверь, и я почувствовала себя добычей. Вместо того чтобы бежать, ноги приросли к полу, и я стояла, напряжённо ожидая что будет дальше.

Донат подошел ко мне вплотную. Близко, очень близко.

Так, что я чувствовала тепло его тела, его запах, мужской, сводящий с ума, тепло его дыхания. Обнажённой кожей чувствовала ткань его одежды, и это было так возбуждающе – стоять полностью обнажённой перед одетым мужчиной. Все чувства, все нервные окончания оголились, и всё чувствовалось острее во много раз.

Донат жадно впитывал запах, исходящий от меня, крылья носа затрепетали, и он довольно и хищно улыбнулся.

- Я не хочу ждать полночи, Маина, – сказал он и наклонился, жадно припадая к моему рту.

Сначала он подразнил меня паузой, чтобы почувствовать его губы, его дыхание, и когда я качнулась навстречу ему, нас словно смела волна страсти. Дальше я помнила урывками, потому что все мысли вылетели из головы напрочь. Его властный язык, проникающий в рот, его руки, жадно ласкающие тело, словно не веря и повторяющие: «моё», «моё», «моё».

Мои руки в его волосах, на сильных плечах. Снятая и брошенная куда-то рубашка, потом брюки. Первое вхождение. Страстные стоны. Крики от полученного наслаждения. Мои ногти, вонзающиеся в его напряжённую спину. Его укусы – метки подчинённой женщины.

Как несёт в спальню, усадив на себя, я чувствую его внутри, и от каждого шага во мне поднимается новая волна удовольствия. А он прислоняет к стене через шаг  и глубоко входит, застывая на миг, чтобы запомнить это ощущение наполненности.

В спальне по очередному кругу, плавясь и изнывая от сладострастия в руках друг друга. Обессиленные в ванне и, казалось бы, что всё, но нет. Стоило подольше посмотреть в горящие угли пламени страсти в глазах друг друга, как угольки снова вспыхнули. Ведь в воде это уже другие ощущения, не те, что на кровати, на ковре на полу, в коридоре у стены и где там ещё, уже не помню.

Наконец Донат сообразил, что совсем укатал меня и, крепко прижав к себе, одной рукой захватив под грудь, и закинув ногу, приказал спать. Я заснула под его поглаживания по всему телу и проснулась от того же.

- Ты спал или всю ночь ласкал меня? – сонно поинтересовалась я.

- Мне скоро на работу, – не ответил на вопрос Донат. – Я хочу тебя до работы, а потом ты поспишь ещё, ладно?

Я была не против. Тело сразу же откликнулось на ласки Доната. Он старался сдерживаться, но он ещё не насытил свой голод по мне, поэтому брал меня также жадно, ненасытно, словно боялся, что я скоро исчезну, а он не успеет насладиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Не могу от тебя оторваться, – пожаловался он через час и легонько прикусил грудь в досаде, словно она была виновата.

Я в ответ провела ему ощутимо ногтём от груди до пупка и ниже.

- Ох, – согнулся он и рассмеялся. – Что ты делаешь, прекрати! Иначе я никогда не уйду.