Леннар. Тетралогия - Антон Краснов

— О Ааааму!.. — вырвалось у сопротивляющегося Бреника.

Тошнота подкатила к горлу, когда он увидел у самого своего лица полуоткрытый слюнявый рот старшего Ревнителя, почувствовал его несвежее дыхание. Неизвестно, что было бы дальше… Впрочем, припасем эти стыдливые отговорки для какого-нибудь другого, более достойного и более неопределенного случая. ИЗВЕСТНО, что было бы дальше, когда бы в роковой для Бреника и его мужественности миг в двери не постучали. Стук повторился, потом снова и снова, уже с большей силой и настойчивостью, а потом стучавший удостоверился, что двери не заперты, и попросту ворвался в покои старшего Ревнителя. Распаленный омм-Гаар повернул голову, чтобы встретить нарушителя спокойствия (если к вышеописанной сценке вообще применимо подобное определение) рыком, которым он пугал в Храме всех от мала до велика… Но увидел, что к нему явился единственный человек, который ничуть не боялся его басовых раскатов.

Это был не кто иной, как Стерегущий Скверну.

И ворвался он к омм-Гаару с совершенно не приличествующей его возрасту и сану поспешностью.

Счастье старшего Ревнителя, что глава Храма был подслеповат. Иначе он успел бы разглядеть то стремительное движение, жест, скорее тычок, которым омм-Гаар загнал почти голого Бреника под ложе. Понятно, что Стерегущий Скверну едва ли одобрил бы наклонности брата Гаара. Для Ревнителей в отличие от Цензоров и Чистого духовенства, куда входили сам Стерегущий Скверну и трое его приближенных, целибат и целомудрие вообще не были обязательны. Однако это не извиняло противоестественных наклонностей Гаара и особенно того, как он эти наклонности распространял на послушников Храма. Разумеется, сам старший Ревнитель превосходно понимал это, и теперь он переводил дух, искренне надеясь, что Стерегущий Скверну ничего не успел заметить.

Ему повезло (Бренику, понятно, тоже). Стерегущий Скверну в самом деле ничего не заметил. Его обуревали куда более серьезные тревоги, и в апартаменты омм-Гаара он ворвался явно не с целью застать тут голого послушника, растлеваемого коварным старшим Ревнителем. Нет, конечно же нет! Омм-Гаар вообще не мог припомнить, чтобы Стерегущий вот так врывался к нему и при этом развивал непозволительную скорость. Значит, случилось что-то серьезное. ОЧЕНЬ серьезное.

Гаар вглядывался в скульптурное лицо владыки Храма, и чем больше он смотрел, тем основательнее забывал о послушнике Бренике, дрожащем под ложем. Смертельная тревога искажала черты Стерегущего. Под глазами пролегли тени, взгляд лихорадочно заострился; жесткая складка рта сломалась, уголки губ опустились книзу, и сейчас величественный настоятель ланкарнакского Храма походил на простого смертного, которого застигли врасплох за каким-то предосудительным занятием. Гаар, который сам едва не был пойман на месте преступления, прекрасно почувствовал смятенное состояние Стерегущего. Но что, что повергло главу Храма в шок? В такое непозволительное для его сана ошеломление?

Стерегущий Скверну преодолел пространство комнаты до того места, где стояло ложе с прятавшимся под ним Бреником. Он рухнул на ложе и, стараясь отдышаться, выдавил:

— Страшная!.. Угроза!.. Благолепию!..

— Что такое?

Стерегущий помолчал, пока почти полностью не восстановил дыхание, и, подняв на Гаара глаза, вымолвил уже спокойнее:

— Я только что говорил с братом Караалом. Жуткие истины приходится мне выслушивать на склоне лет, и, наверное, не заслуживал я того, чтобы на мою голову и на головы служителей вверенного мне Храма легло такое проклятие! Горе, горе! Думаю, что придется сообщить самому Сыну Неба — туда, в Первый Храм! В Ганахиду…

— Что же сказал Караал? — медленно проговорил Гаар, невольно подаваясь вперед, ближе к Стерегущему.

Глава ланкарнакского Храма ответил, выцеживая каждое слово через силу и морщась, будто от острой, накатывающей приступами боли:

— Он допытывал того человека, которого вчера твои люди привели в Храм. У него «затемненная» память, как утверждал брат Караал. Вчера он применял к нему заклинания из Второго Параграфа, главу о Белом Катарсисе, а потом надел ему на голову Убор Правды. А сегодня решил применить сильнодействующее средство и снова с Убором Правды допытывал Леннара по Большому ритуалу Милверра. [7]

— Как? — Омм-Гаар вздрогнул. — Толкователь решился?..

— Как ты знаешь, этот ритуал в дознании можно применять редко и с большой оглядкой, потому что уж слишком велики силы, которые высвобождаются по мере его проведения. Толкователь рисковал рассудком допытываемого…

— Да, я помню, как в последний раз, когда применяли этот ритуал дознания, несчастный поседел, скрючился и тихо сошел с ума. Кажется, это был отступник из андольского Храма.

— Да, правая рука тамошнего Стерегущего Скверну, — после паузы отозвался настоятель Храма. — Даже особа такого сана и уровня посвящения не вынесла. А этот… этот Леннар…

— Что?

— Выдержал! Страшные бездны открылись Толкователю! Он говорит, что наше счастье только в том, что этот Леннар из Проклятого леса и сам не знает, на ЧТО способен. Его память, его силы еще дремлют под гнетом, природа которого еще не до конца выяснена Толкователем.

Омм-Гаар помедлил, словно не решаясь высказать какую-то пришедшую ему на ум мысль. Потом все-таки сказал:

— А может, брат Караал… Он ведь известен как неподобающий весельчак и шутник. Мне докладывали Цензоры о его выходках… и…

— Нет, нет, что ты!!! — Стерегущий Скверну замахал на него руками. — Я знаю, что брат Караал склонен к поступкам, не приличествующим особе его положения, и что только неприкосновенность, даруемая каждому из Трех Толкователей, позволяла ему порой избежать заслуженного взыскания или даже строгой кары. Но, шутя в малом, он не мог ввести нас в заблуждение в ТАКОМ!.. Видел бы ты его лицо! Мне даже показалось, что в его бороде, всегда черной как смоль, мелькнула седина. Все!.. — Стерегущий Скверну поднялся с ложа. — Большего я пока сказать не могу. Все остальное будет сказано на площади Гнева, где надлежит провести аутодафе. Надлежит умертвить этого Леннара с соблюдением всех необходимых ритуалов и применить при этом Меру Высшей предосторожности!

Старший Ревнитель Гаар облизнул пересохшие губы.

— Даже так? — тихо спросил он.

— Да! Сейчас этот Леннар из Проклятого леса еще слаб, как червь в трещине пересохшей почвы, но когда взойдет Большая звезда, он может стать сильнее, и только боги и сам светлый Ааааму, чье истинное Имя неназываемо, могут знать, что произойдет после!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});