Школа пластунов - Ерофей Трофимов

в обозе куковать. Бога моли, что согласился он им науку свою передать.

– Прости, дядька Мирослав, – съежившись, извинилась вдова. – Да только и ты меня пойми. За детей сердце болит. Не будь науки той, так и беды б ждать не пришлось.

– Тьфу, дура баба, – выругался патриарх. – Да будь они хоть подпасками при стаде, все одно от судьбы не спрячешься. Налетели бы горцы, и не стало б сынов твоих. А теперь хватит ныть. Про оружье и остальную амуницию не думай. Елисей все решит. Вспомни, что ты казачка, и проводи сынов, как положено. Все поняла?

– Поняла, дядька Мирослав, – тяжело вздохнув, кивнула вдова.

– Не кручинься. Пока сыны твои в походе, тебе от казачьего круга всякое вспомоществование будет. И помни, это тоже учителя сынов твоих заслуга.

– Благодарствую, – поклонилась женщина Елисею, растерянно посмотрев на стариков.

Дружно поклонившись в ответ, старики потянулись на улицу. К дому вдовы Ермила они подошли спустя полчаса, и вдова сама встретила их на подворье. Дочери быстро поднесли гостями чаши с квасом, а сама женщина смотрела на гостей грустным, но твердым взглядом. Поблагодарив хозяйку, Святослав снова начал свою речь о походе, но вдова, поклонившись, прервала его, тихо ответив:

– Знаю уж, дядька Святослав. Земля слухом полнится, – и, повернувшись к Елисею, снова поклонилась: – Спаси тебя Христос, Елисей. Не дал роду казачьему пропасть. Выучил сынов тому, чему отец не успел выучить. Даст бог, не посрамят они ни тебя, ни отца своего, ни рода казачьего.

Этот ответ так разительно отличался от того, что было сказано Лизаветой, что парень растерялся. Потом, подчиняясь какому-то наитию, парень поклонился в ответ и, вздохнув, ответил:

– Бога благодари, мать, что наградил тебя сынами умными да ловкими. А я им отдал все, что сам знаю. Остальное все в руце божьей.

Переглянувшись, старики одобрительно кивнули и, попрощавшись, потянулись на улицу. Оставшись одни, казаки вдруг остановились и, развернувшись к парню, многозначительно посмотрели на оказавшегося впереди Святослава. Шагнув вперед, старик хлопнул парня по плечу и, улыбнувшись, негромко сказал:

– Благое дело ты сделал, Елисей. Сирот в люди вывел. А что предстоит им жизнью рискнуть, так все мы под богом ходим. Собирай их в поход. Вот, возьми, – старик достал кошель и, протянув его парню, продолжил: – Здесь сотня рублей серебром от круга казачьего. Не скупись. У ребят все должно быть для того, чтобы и службу справить, и честь казачью не уронить. Ступай с богом.

Сообразив, что отказываться нельзя, Елисей с поклоном принял деньги и, попрощавшись, поспешил домой, мысленно перебирая в памяти все, что нужно закупить ребятам для этого похода. Радмила, которой уже все было известно, только тяжело вздохнула и, покачав головой, негромко спросила, глядя Елисею в глаза:

– Выходит, и их время пришло?

– Пришло, – мрачно кивнул Елисей.

– Святослав от казачьего круга денег дал?

– Да.

– Тогда озаботься тем, что для боя нужно. А всем прочим я сама займусь, – решительно заявила бабка.

– Ты бы, бабушка, лучше с Лизаветой поговорила. А то боюсь, она, с испугу за сынов, начнет во всем меня винить. А мне и самому этот приказ как ножом в сердце.

– Знаю, была она здесь, – отмахнулась Радмила. – Не бери в голову. Я ей разом язык узлом завяжу, коли вздумает околесицу нести. Да и не дура она. Да, за сынов сердце болит, а понимает, что без похода этого остальных детей ей никак одной не поднять. Не изволь беспокоиться. Уйму, ежели что, – заверила его бабка. – А чего ты вдруг слухов опасаться стал?

– А то ты не знаешь, что про меня и школу мою на базаре рассказывают. И кто бы говорил. А то баба, у которой сыны на разбой ночной вышли, – фыркнул парень.

– А за нее вообще забудь, – скривилась Радмила. – Эту овцу мы с бабами уже не раз окорачивали, да ей все неймется. Ничего, и ей укорот дадим. Ты лучше делом займись. Поход этот для тебя многое значить будет. И для школы твоей.

* * *

Сборы к походу заняли неделю. Загрузив все нужное в повозку, Елисей усадил свое воинство на коней и, поклонившись провожавшему их казачьему кругу, направил караван в сторону города.

Спустя двое суток они въехали в Пятигорск, и Елисей, недолго думая, направил коня в сторону штаба. Раз уж призвали команду, то и обеспечивать должны. У ворот казарм их встретил суровый унтер и, внимательно рассмотрев поданную парнем бумагу, задумчиво проворчал:

– Что-то не слышал я, чтобы такую команду на постой приказано принимать было.

– Да мне, дяденька, один черт, кто чего слышал, а кто нет. Не пропустишь, так мы обратно уедем, а потом начальству так и скажем, мол, не пустили. И пусть оно с тобой само решает, как быть, – равнодушно пожал плечами Елисей.

– Ну, ты это, не очень тут, – поперхнувшись, отозвался унтер. – Погодите тут.

– А чего годить-то? – поддел его парень.

– Я начальству доложу, – нехотя ответил унтер и, развернувшись, скрылся на территории казарм.

Вышедший вместе с ним молодой лейтенант, удивленно окинув караван внимательным взглядом, недовольно спросил:

– Это что за цирк? Вы кто?

– Извольте, ваше благородие, – усмехнулся Елисей. – Прибыли, согласно приказу. Нам требуется место для постоя и узнать, где сейчас находится подполковник Тимофеев, Александр Савич.

– Кх-м, подполковника надо в штабе искать, – разом переменившись в лице, быстро сообщил лейтенант. – А ты знаешь, кто он такой?

– А как иначе? Я с ним несколько раз по лесу ходил, – ответил парень, мысленно потешаясь над растерянной физиономией офицера.

– Хорошо, – подумав, принял решение лейтенант. – Унтер, пропустить, – скомандовал он, повернувшись к дежурному. – Въезжаете во двор и сразу налево. Там у конюшен увидите малую казарму. В ней пока и расположитесь, – быстро объяснил он, на всякий случай указывая направление рукой.

– Налево, это по-нашему, по-мужски, – усмехнулся Елисей, шевельнув поводом.

Лейтенант в ответ улыбнулся этой немудреной шутке.

– А как бы подполковнику в штаб весточку подать, что Елисей Кречет с ним встречи ищет? – пропустив колонну, спросил парень, свешиваясь с седла. – Да вы не извольте беспокоиться, он и вправду сам придет, чтобы со мной поговорить, – добавил он, заметив сомнение на лице офицера.

– Странный ты, казак, и бумага у тебя странная, – помолчав, вдруг выдал лейтенант.

– Ага, и команда тоже странная, – весело кивнул Елисей в ответ. – Да вот только, ежели мы обратно уедем, подполковник вам всем тут странную жизнь устроит. Уж поверьте.

Почему-то Елисей был абсолютно уверен, что вся эта история не могла пройти мимо подполковника, а значит, прояснить некоторые моменты тот примчится лично. Уж больно крепко от всей этой истории тухлятиной несло.