Зелёная нить прощения - Мария Эрфе

Максима.

Мы стояли в гостиной: я смотрела в окно и злилась на себя, что впустила его.

– Я знаю, что не имел права приходить, – произнёс Максим. – Но жизнь без тебя бессмысленна. Я должен знать твоё решение, каким бы оно ни было…

– Оля, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? – настолько тихо спросил Максим, что я еле расслышала его. – Я понимаю, что недостоин даже взгляда в мою сторону. Но готов ползать за тобой на коленях до конца жизни, вымаливая прощение…

Он стоял так близко, что я спиной ощущала его неровное дыхание. Не решаясь обернуться и посмотреть в глаза Максиму, делала вид, что изучаю пейзаж за окном. Боялась, что не смогу здраво рассуждать, заворожённая его красотой и воспоминаниями, борясь с желанием прижаться к нему, почувствовать тепло его тела… Как вспомнить, что должна ненавидеть Максима, или хотя бы быть равнодушной?

Прошла вечность, прежде чем я обернулась и посмотрела в его глаза. Никогда не забуду этот взгляд: бездонный и безбрежный океан боли, тоски и отчаяния, чёрный и пустынный, и ни одного малейшего островка надежды на горизонте. Сердце сжалось, а слова комом застряли в горле. Могла я представить, что он чувствует сейчас?

В памяти всплыл день, когда вернулась домой из больницы. Я лежала в кровати и чувствовала, как наваливается боль, как она безжалостно терзает меня, вырывает сердце, лёгкие и другие жизненно важные органы, выворачивает тело и душу наизнанку, а потом засовывает обратно в произвольном порядке. Всё смешалось, превратилось в невыносимую пульсирующую боль, разлившуюся по телу. Я хватала ртом воздух и никак не могла успокоиться, пока не свернулась в клубок, обхватив себя руками, и провалилась в небытие. Потом недели пустоты и депрессии, пока с головой не ушла в работу…

Да, я знала о боли не меньше, чем он. Но неужели хотела, чтобы он так же страдал?

Конечно, нет.

Как бы ни лгала себе, куда бы ни бежала и где бы ни пыталась спрятаться, я давно знала, что простила его. Любовь к Максиму сильнее меня. Сердце и душа давно отданы ему без остатка. Поэтому как могла не простить собственную душу?

– Я давно простила тебя, – сказала я чуть слышно.

– Боже мой! Я и не надеялся на это… – прошептал он и опустился на колени.

Максим обнял мои бёдра и уткнулся лицом в живот. Одну руку я положила ему на плечо, а другой гладила по волосам, пытаясь унять беззвучное рыдание, и самой успокоиться.

Спустя несколько минут, а, может быть, и часов, – время перестало существовать – Максим поднялся с колен. Я изучала паркетные доски пола, не в силах поднять взгляд. Он бережно обхватил мой подбородок двумя ладонями и повернул лицо так, чтобы наши глаза встретились.

Океан боли постепенно испарялся, уступая место облегчению, удивлению и радости. Через один глубокий вдох смотрела в глаза, которые покорили меня навеки, и снова тонула в них, как в первый раз, стоя на причале…

– Люблю тебя больше жизни, – сказал Максим и поцеловал меня.

Я почувствовала себя целой. Осколки души соединились, головоломка сложилась. Искалеченное сердце снова забилось в груди, а лёгкие наполнились его ароматом. Словно мы никогда не расставались, и не было никакой раны в моей груди. Разрушенная планета ожила, а сказочный мир, о котором я так старалась забыть, вернулся.

Как же я по нему скучала! Даже себе боялась признаться, насколько не хватало любимых глаз, прекрасного лица, сильных и нежных рук, восхитительного запаха… Я боялась прервать поцелуй. Боялась, что если он закончится, то проснусь на своей старой кровати, а события последних дней окажутся невероятным сном. Я не выдержу, если снова потеряю его, поэтому не могла оторваться от Максима.

Прервав наш поцелуй лишь на секунду, чтобы подхватить меня на руки, он снова нашёл мои губы. Даже не заметила, как очутилась в спальне.

Мы любили друг друга всю ночь. Так, будто это наша первая и последняя ночь. Как осуждённые, которых наутро ждала смертная казнь. Заснули мы только с рассветом – измождённые, но счастливые.

Вместо эпилога

Я оказалась во сне, воплощённом в реальность.

Ослепительно белое, как первый снег в лесу, кружевное платье облегало фигуру. Крупные локоны обрамляли счастливое лицо. В руках букет из причудливо сплетённых белых орхидей. Я шла босиком по тёплому алебастровому песку, слышала тихий шёпот волн. Оранжевое солнце висело низко над горизонтом.

Впереди, у самой кромки воды, затерялась церковь из белого камня. Я зашла внутрь, и сердце остановилось. Максим стоял перед алтарём. От взгляда, полного любви и нежности, перехватило дыхание. Я подошла к нему, и мы переплели пальцы. Долго смотрели друг другу в глаза, не произнося ни слова.

В церкви, кроме нас, стоял пожилой священник. Через какое-то время я услышала его голос, но слова не проникли в сознание. Максим надел на палец кольцо, обнял меня за талию и притянул к себе. Наши души слились в поцелуе. Теперь у нас одна жизнь на двоих.