Ночная Стража - Терри Пратчетт

– Вот так. Последний шанс. Будешь говорить? Да? Нет? Поздно!

Снова хлопок, снова шипение и снова крик. На этот раз более громкий и продолжительный, закончившийся каким-то странным бульканьем.

Хорек скорчился в маленький комочек, прикусив пальцы, чтобы не завизжать от ужаса.

За углом, в скудно освещенном единственным фонарем помещении, Колон ткнул локтем Ваймса под ребра и, наморщив нос, многозначительно глянул вниз. Между камерами в качестве жалкой подачки гигиене была проделана неглубокая канавка. Сейчас по ней тек тонкий ручеек. Хорек явно очень нервничал.

«Попался, – подумал Ваймс. – Ну, пусть твое воображение поработает еще чуть-чуть». Он наклонился вперед, и двое стражников тут же подошли ближе, ожидая дальнейших указаний.

– Ну что, – произнес он громким шепотом, – хорошо повеселились?

Поболтав со стражниками несколько минут, он встал, направился к последней занятой камере, отпер дверь и схватил за плечо забившегося в угол Хорька.

– Нет! Прошу вас! Я все скажу! – завопил арестант.

– Правда? – обрадовался Ваймс. – Какова орбитальная скорость луны?

– Что?

– Хочешь, чтобы я спросил что-нибудь попроще? – осведомился Ваймс, выволакивая узника из камеры. – Фред! Дрынн! Он будет говорить. Тащите блокнот!

Допрос длился около получаса. Фред Колон не умел быстро писать. А когда звуки его мучительных усилий завершились стуком последней поставленной точки, Ваймс сказал:

– Вот так, господин. А теперь напиши внизу: «Я, Джеральд Шерстиклокк, член Языческой Ассоциации Молодежи, даю эти показания по доброй воле и без малейшего принуждения». Поставь подпись. А иначе… Все понял?

– Да, сэр.

Инициалы «ДШ» были выгравированы на кинжале. Похоже, парень не соврал насчет имени. Ваймс повидал немало Шерстиклокков, которые колются при одной мысли о том, что их начнут колоть. А когда у них развязывается язык, они выкладывают всю свою подноготную. Всякий, кто хотя бы раз видел, как над кем-нибудь проделывают фокус с имбирным пивом, сознается в чем угодно.

– Отлично, – произнес он довольным тоном и встал. – Благодарю за сотрудничество. Тебя на Цепную подвезти?

– Ы? – сказали глаза Хорька – язык ему пока не подчинялся.

– Нам все равно придется забросить туда твоих друзей, – продолжил Ваймс, немного повысив голос. – Тодзи и Кляпса. Труп завезем в покойницкую. Кстати, вот необходимые документы. – Он кивнул на Колона. – Твои оказавшие нам неоценимую помощь показания, один экземпляр. Свидетельство о смерти на покойного незнакомца – уверяю, мы обязательно постараемся найти его убийцу. Счет за мазь, которую Газон наложил на ступни Кляпса. О… И счет за шесть бутылок имбирного пива.

Положив руку на плечо Хорька, он вежливо провел его в соседнюю комнату. Там глазам Джеральда предстали багровые от ярости Тодзи и Кляпс – рты их были надежно заткнуты, руки и ноги крепко привязаны к стульям. На столе рядом с ними стоял ящик с шестью бутылками имбирного пива. Пробки на всех бутылках были надежно закреплены проволокой.

Хорек непонимающе уставился на Ваймса. Старший сержант сунул палец в рот, надул щеки и быстро вытащил палец, издав громкий хлопок.

Дрынн громко зашипел сквозь зубы.

Фред Колон открыл было рот, но Ваймс успел зажать его ладонью.

– Не надо, – сказал он. – Знаешь, Джеральд, наш Фред слегка странноватый. Иногда как заорет…

– Вы меня обманули! – завопил Хорек.

Ваймс похлопал его по плечу.

– Обманули? – прорычал он. – И каким же образом, а, Джеральд?

– Заставили меня подумать, что устраиваете тут фокус с имбирным пивом!

– Фокус с имбирным пивом? – Ваймс озадаченно свел брови. – Что еще за фокус?

– Сам знаешь!

– Мы не пьем на службе, Джеральд, – строгим тоном произнес Ваймс. – Но не пойму, что плохого в глотке доброго имбирного пива? И фокусы показывать мы не умеем. А ты? Или недавно ты поприсутствовал на паре-другой представлений? Расскажи же нам, Джеральд!

До Хорька наконец дошло, что ему давно пора было заткнуться. Еще где-то с полчаса назад. Судя по выражению лиц Тодзи и Кляпса, им страстно хотелось побеседовать с Хорьком наедине.

– Я требую, чтобы меня взяли под стражу! В целях защиты важного свидетеля! – пробормотал он.

– После того как я тебя отпустил? – удивился Ваймс. – Ты ведь дал честные и искренние показания… Гм, напомни-ка, Фред, что он там говорил? Типа он просто выполнял приказ… И ему совсем не хотелось бродить с толпой по городу, швырять камни в стражников и солдат. Так ведь? Из чего я сделал вывод, что тебе не нравится торчать на Цепной улице, смотреть, как людей избивают и заставляют сознаваться в том, чего они не совершали. Ведь ты совсем не такой. Ты мелкая сошка, я это понимаю. И я предпочел бы закончить на этом, а ты?

– Пожалуйста! Я расскажу все, что знаю!

– Ах, так ты еще не все рассказал?! – взревел Ваймс, резко повернувшись и хватая бутылку.

– Да! Нет! Ну, то есть я наверняка вспомню что-нибудь еще, если посижу тут немного в тишине!

Ваймс некоторое время смотрел ему прямо в глаза, потом опустил бутылку обратно в ящик.

– Хорошо, – кивнул он. – Это будет тебе стоить доллар в день, не считая питания.

– Так точно, сэр!

Хорек юркнул обратно в камеру и закрыл за собой дверь, а Ваймс повернулся к Фреду и Дрынну.

– Разбудите Мэрилин, – приказал он. – Развезем оставшихся троих.

Дождь лил и лил, и Цепная улица заполнялась туманом.

Фургон появился словно из-под земли. Фреду удалось разогнать Мэрилин по улице до аллюра, несколько напоминающего легкий галоп, и теперь кляча мчалась со всех ног, чтобы ее случайно не нагнал набравший скорость тяжелый фургон.

Когда фургон проносился мимо Особого отдела, задняя дверь распахнулась и на мокрые булыжники шлепнулись два тела.

Стражники рванулись вперед. Один или двое выстрелили в быстро удалявшийся фургон, но стрелы отскочили от толстых железных полос, которыми была окована повозка, не причинив никому ни малейшего вреда.

Другие стражники с легкой опаской приблизились к связанным телам. Над улицей разнеслись перемежающиеся крепкими ругательствами стоны. К груди одного из связанных были приколоты документы.

Стражники прочли их. И вдруг им стало не до смеха.

Ваймс распряг старую клячу, почистил ее, проверил, есть ли корм. Может, это было лишь его воображение, но кормушки выглядели более полными, чем обычно. А возможно, причиной тому была проснувшаяся совесть некоторых стражников.

Потом он вышел на улицу, окунувшись в ночную прохладу. Свет горел только в окнах штаб-квартиры. Она была словно маяк, особенно сейчас, когда уличные фонари уже погасили. А за стенами дворика начиналась настоящая ночь, старая добрая ночь с ее туманными щупальцами и крадущимися тенями. Он расслабился и закутался в нее, словно в плащ.

Тень рядом с воротами была более глубокой, чем положено.

Ваймс пошарил в кармане в поисках портсигара, выругался и достал сигару из рукава рубашки. Прикуривая, прикрыл ладонями огонь и плотно зажмурился, чтобы не нарушить ночное зрение.

Потом поднял голову и пустил кольцо из дыма. «Все думают, что черное незаметно в темноте. Ошибаются».

Он подошел к створке ворот, чтобы закрыть ее, и одним быстрым движением выхватил меч из ножен.

Сади подняла голову, и Ваймс увидел в глубине капора бледный овал лица.

– Доброе утро, уважаемый сэр, – сказала она.

– Доброе утро, Сади, – усталым тоном произнес Ваймс. – Чему обязан таким удовольствием?

– Мадам желает вас видеть, уважаемый сэр.

– Если ты про Рози, то я был немного занят…

Дотси треснула его сумочкой по затылку.

– Мадам не привыкла ждать, дорогуша.

Это были последние слова, которые он услышал, прежде чем ночь полностью поглотила его.

Тетушки были настоящими мастерицами своего дела. Наверное, даже Лишай Газон не мог так точно вырубить человека на нужный срок.

Ваймс постепенно приплыл в себя. Он сидел в кресле. Исключительно удобном. И кто-то тряс его за плечи.

Это была Сандра, Настоящая Белошвейка. Она внимательно вгляделась в его лицо.

– Кажется, с ним все в порядке… – Она отошла на шаг, села на стул и наставила на него арбалет.

– Знаешь… – выдавил Ваймс. Кресло действительно было удобным, оно напоминало о мягкости и тепле, которых ему, Ваймсу, так не хватало в последние дни. – Чтобы поговорить со мной, достаточно меня просто позвать.

– Сади сказала, ты будешь без сознания всего минут десять, но потом ты захрапел, и мы решили дать тебе немного поспать, – объяснила Рози Лада, шагнув ближе так, чтобы он мог ее видеть.

На ней было красное вечернее платье с открытыми плечами, внушительных размеров парик и очень много украшений.

– Ты прав, сержант, выглядеть дешевкой обходится недешево, – фыркнула она, заметив его удивленный взгляд. – Но я не могу задерживаться, люди ждут. А теперь, если ты…