Мерзкий старикашка - Сэй Алек

Что же, Тумил говорил, что он тоже опытный быкоборец, и не верить ему у меня нет никаких оснований. Я почти что расслабился — почти, поскольку зрелище и впрямь оказалось увлекательным, и за происходящим я следил с не меньшим интересом, что и остальные, совершенно потеряв счет времени. И лишь усиливающийся зной (вот из-за него-то представление и началось с самого утра) сигнализировал о скором наступлении полудня.

— А тепе-э-эрь! — проревел смотритель корреры, покуда пара битюгов волоком вытягивала очередную жертву превосходства разума и опыта над грубой силой, а слуги засыпали кровавые пятна на танцовище чистым речным песком. — Гла-а-авный сюрприз сегодняшних танцев с быком! Молодость и благочестие, бросившие вызов мощи и ярости зверя! Встречайте его, последнего на сегодняшнем празднике, но не в мастерстве, послушник из известной своими чудотворцами обители Святого Солнца, Тумил, сын князя Камила из Старой Башни!

По трибунам побежал шепоток, а когда через калитку вышел Тумил, шум перерос в ропот с явными оттенками недовольства. Даже у нас в ложе не все удержались от комментариев.

— Потешным боем, что ли, решил закончить, болван? — громко и довольно непочтительно спросил начальник городской стражи.

Тумил меж тем — босой, как и прочие участники, обошел танцовище под жиденькие приветственные аплодисменты, вернулся к калитке, расстегнул застежку на новеньком щегольском плаще, изящным движением взмахнул им в воздухе, стеля наземь, снял с шеи присланный архипастырем знак Святого Сердца и повесил его на створку. Затем мальчик на миг преклонил колено, коснувшись им своего плаща, и осенил себя знаком Троих Святых — провел кистью руки с загнутыми мизинцем и большим пальцем от пупа до лица, — и вновь вскочил как ни в чем не бывало.

— Трое вознеслись, — машинально отреагировал ритуальной фразой на знак я.

«Отстрелявшиеся» танцоры, а они стояли вдоль ограждения, между трибунами и верхушкой стены арены, переглядывались с недоумением, но юного коллегу поддержали приветственными возгласами, а потом вслед за ним и священный знак повторили, заставив недовольный ропот подутихнуть.

— А против него-о-о… — Мальчик отстегнул от кушака бычий спотыкач и бросил его одному из танцоров, выкрикнув что-то. Тот поймал оружие и кивнул — мол, все ясно. — Зверь, какого еще не знала наша коррера! Черныш!

Взревели трубы, напротив Тумила распахнулись ворота, и на танцовище вылетело… нечто.

Это был даже не бык, а прямо тур какой-то, на фоне которого подросток казался еще более маленьким и тонким, чем на самом деле.

Могучий, черный как ночь и быстрый как ураган зверь с валящим из ноздрей паром и красными глазами навыкате затормозил, едва оказавшись на открытом пространстве, и начал озираться, выискивая, на ком бы выместить свою злость. Трибуны дружно ахнули, танцоры переменились в лицах, некоторые что-то закричали распорядителю корреры, но их голоса заглушил звук заигравшего оркестра.

— Проклятье, да он растопчет мальчишку и не заметит! — подался вперед князь Хурам.

Тумил меж тем махнул рукой надрывающемуся от крика танцору с его спатычем: не переживай, мол, все нормально, и оглушительно свистнул, привлекая внимание быка. Тот взревел, заметив наконец парня, и рванул с места в карьер.

Не знаю, что бы в такой ситуации сделал я — скорее всего, обделался бы со страху и помер, а Тумил бегом рванулся навстречу этому чудовищу. Бык склонил голову, мотнул ей, пытаясь поддеть парня своими огромными рогами, но тот ухватился за них, оттолкнулся от земли, взлетел вверх локтей на пять, использовав силу бычьего удара, и, сделав двойное сальто в воздухе, приземлился на танцовище, аки агент Смит в первой «Матрице» — опершись на одно колено и кулак.

Трибуны разразились восторженным ревом, а несколько танцоров сорвались с места и побежали к ведущим вниз лестницам, на ходу обнажая свои спатычи.

Черныш еще только начал разворачиваться, пробуксовывая на месте, а юноша уже был снова на ногах и несся к нему. Бык повернулся, когда Тумил уже вплотную приблизился, но не успел и шага сделать, как взявший хороший разгон парень прыгнул вперед и оказался стоящим на спине быка, широко раскинув руки.

Взревев от ярости и возмущения, бык прянул вперед, но ожидавший этого экс-послушник в тот же миг чуть подпрыгнул на месте и приземлился, все так же раскинув руки как канатоходец, уже на землю, не сдвинувшись в сторону, казалось, ни на пядь.

На сей раз бык начал тормозить медленнее, описывая дугу по танцовищу, а Тумил, ухватив свой плащ за один из углов, неторопливо поволок его по песку, двигаясь Чернышу навстречу.

Зверь громогласно фыркнул, вновь выпустив из ноздрей клубы пара, топнул копытом и бросился в атаку на жалкую козявку, посмевшую сопротивляться его мощи.

Мальчик все так же неторопливо двигался навстречу быку, а когда тот был уже совсем близко, набросил ему на морду плащ, лишая зрения, и отпрянул вперед и вбок.

Зверь споткнулся, сбавляя ход, наклонил голову вперед и подбросил плащ вверх и в сторону. Подбросил вместе с ухватившим его за рог Тумилом, описавшим в воздухе дугу и оседлавшим быка.

Черныш обиженно взревел и взвился в могучем прыжке, изогнув хребет, но парень уже скатывался по его спине эдаким колобком, ловко избежав пинка задними копытами, приземлившись на прямые ноги позади быка и продолжая держать в руке свой плащ.

Бык вновь начал разворот, дергано, злобно, и Тумил, повернувшись в сторону, выкрикнул что-то и вытянул свободную руку. Напряженно следящий за происходящим танцор кинул парню его бычий спотыкач — бросил точно, и ладонь моего стремянного обхватила ножны, притом что сам он так и не сделал ни одного шага в сторону.

Черныш снова устремился на юного танцора, стремясь смять его, стоптать, смешать с землей. Парень вновь бросил перед собой плащ, и на миг тот вырос стеной между человеком и животным, скрыв Тумила от глаз зверя. Бык притормозил, на краткое мгновение сбавил шаг, но ткань стремительно падала наземь. Издав торжествующий трубный звук, зверь вновь прибавил шагу, втоптал тряпку — теперь уже тряпку, ни на что, кроме мытья полов, не пригодную, — копытами в песок, ринулся туда, где видел человека последний раз…

Тумил, совершенно неожиданно для животного, оказался совсем в другом месте, сбоку, уже с обнаженным спатычем и нанес быку стремительный укол.

Оружие вырвалось из руки юноши, осталось в теле зверя, который продолжал двигаться вперед все медленнее и медленнее, начав спотыкаться. Наконец он окончательно остановился, и передние ноги его подкосились — бык рухнул на колени.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});