О прекрасных дамах и благородных рыцарях - Милла Коскинен

Если перейти от общего к частному, то из аббатов вышеупомянутого Бери-Сент-Эдмундс Самсон из Тоттингтона прожил 76 лет (1135–1211), а Хью из Нортвуда только в должности аббата просидел 41 год, так что на день смерти ему явно было хорошо за 80. Из архиепископов Кентерберийских знаменитый Лафранк прожил более 84 лет (1005–1089), его последователь, воинственный Ансельм, умер в возрасте 75 лет (1033–1109). Томас Бекет (1118–1170) был убит, можно сказать, во цвете лет, всего в 52 года.

У королей жизнь была более нервная, чем у прелатов, хотя средневековые прелаты жили практически той же жизнью, что и высшая аристократия. Разве что жизнь им продляла мощь интеллекта, на что напирает и современная теронтология: чем лучше человек образован, тем дольше он проживет и здоровее будет. Так что короли жили меньше. Эдуард Исповедник (1002–1066) – 64 года, Вильгельм Завоеватель (1028–1087) немного не дотянул до 60. Его правнук, Генри I, умер в 67 (он тоже был интеллектуалом, но желудок у него оказался слабее головы). Воюющие между собой Стивен Блуасский и императрица Матильда прожили до 58 и 65 лет соответственно. Стивен, собственно, умер в походе, от какой-то кишечной заразы. Генри II, который жег свечу с двух сторон, умер в 56 лет, а Джон то ли траванулся молодым сидром, то ли был отравлен монахами в 49 лет. Его сын и внук порадовали нацию долголетием, 65 и 68 лет. Да и праправнук не подкачал, 64 года. А вот после этого Эдварда III никто из английских средневековых королей не умер своей смертью. Ричард II и Ричард III погибли в возрасте 33 лет, Генри IV умер от сердечной болезни в возрасте 45 лет, а Генри V был, очевидно, отравлен в возрасте 35. Генри VI был преднамеренно или непреднамеренно убит (у него были более тонкие черепные кости, чем у обычного человека, так что убить его мог и обморок, если бы его величество приложился головой не на перину), когда ему было 49. Веселый и красивый гигант, король Эдвард IV, свел себя преждевременно в могилу излишествами, когда ему было всего 40 лет, но именно этот король интеллектом не блистал. Практическим умом – да, но этого явно не хватило. Причем по жизни этот король был таким везунчиком, что отпущенная на его век удачливость в какой-то момент просто закончилась.

Портрет Эдуарда IV. Неизвестный художник XV века

Перейдем от королей к королевам. Эдит Эдуарда Исповедника умерла от какой-то болезни после смерти мужа в возрасте 50 лет. Матильда Вильгельма Завоевателя родила девять или десять детей и умерла в возрасте 52 лет, раньше мужа – тоже в результате болезни. Генри I был женат дважды. Первая его жена, Эдит/Матильда, умерла, когда ей было всего 38, а вторая, Аделиза – в 48. Алиенора Аквитанская, супруга Генри II, была ярчайшей интеллектуалкой своего времени, и прожила она около 82 лет. Помимо политики, войны, администрации, дипломатии и поэзии, она преуспела и в роли матери, родив двум мужьям десять детей в общей сложности. Изабелла Ангулемская короля Джона прожила 58 лет, Элеанора Прованская Генри III – 68, Элеанора Кастильская Эдварда I – 49. Обе Элеаноры нарожали мужьям кучу ребятишек, девять одна (из которых выжили пять) и шестнадцать другая, из которых дожили до взрослого возраста восемь. Эдвард III был многодетным отцом – ему Филиппа, прожившая 55 лет, родила четырнадцать детей, из которых выжили десять. Мэри де Бохун Генри IV умерла родами в возрасте 27 лет, родив мужу семерых детей. И после этого все для английской короны повернулось достаточно скверно. Вторая жена Генри, Жанна Наваррская, прожила 67 лет, но совместных с английским королем детей у нее не было. Генри V настолько не торопился жениться, что успел произвести на свет со своей Катериной Валуа только одного сына, который оказался не то чтобы слабоумным (совсем наоборот, с интеллектом там было получше, чем у многих), но уж слишком своеобразным для короля. Катерина потом, в 35 лет, умерла от родовых компликаций, но тогда она рожала детей уже то ли Эдмунду Бьюфорту, то ли Оуэну Тюдору, кто знает. Маргарет Анжуйская Генри VI прожила 52 года и только чудом умерла своей смертью. Неукротимая была женщина, но мужу она родила всего одного сына, по поводу рождения которого счастливый отец, очнувшись от длительной кататонии, растерянно пробормотал, что отцом принца является, по-видимому, Святой Дух. У Эдварда IV все было бы хорошо, если бы он не оказался двоеженцем, что сделало его выводок из десяти детей незаконнорожденными. Жена, Элизабет Вудвилл, прожила 55 лет, и эти годы не были легкими. Монахини жили несколько дольше. Св. Хильда из Витби прожила 67 лет, св. Леоба прожила 72 года.

В общем и целом можно сказать, что практически единственным отличием продолжительности жизни в средневековой Англии от аналогичного параметра нашего времени было то, что женщины жили, в среднем, на 10 лет меньше, чем мужчины, умирающие своей смертью. Впрочем, долгожители были и среди женщин, и среди мужчин. Но вышеприведенные конкретные факты хорошо иллюстрируют, что среднестатистическая жизнь королев и королей Англии после битвы при Гастингсе окажется гораздо короче, если в нее включить факторы детской смертности даже в королевских семьях, и тех королей, которые были убиты. Возможно, тогда-то мы и выйдем на сакральные 40 лет. Как понимаете, статистика – это такая загадочная вещь, что о реальном положении вещей она не говорит ничего.

О ценности вдов для экономики королевства – и не только

Вдовы – эта довольно интересная для изучения часть населения в средневековой Англии. Для начала, их было очень много. Поскольку в этой книге рассматриваются судьбы дам высшего звена общества, поговорим о богатых вдовах. На 1436 год высшая аристократия страны состояла из трех герцогств и одиннадцати графств. Из них два герцогства и десять графств находились по разным обстоятельствам под контролем женщин. Маргарет Холланд, герцогиня Кларенс и графиня Сомерсет, Катерина Невилл, герцогиня Норфолк, Элеанор Беркли, графиня Арундел, Мод Ловелл, графиня Арундел (она как раз умерла в 1436 году), Мод Клиффорд, графиня Кембриджская, Джоан Стаффорд, графиня Кентская, Анна Вудстокская, графиня Стаффорд, Джоан Бьюфорт, графиня Уэстморлендская, вдовы имели под собой 27 % всех аристократических владений королевства. Анна Тальбот, графиня Девон, Констанс Холланд, графиня Маршал, Изабель Расселл, графиня Вилтшира и Алис Сарджес, графиня Оксфорда, в этой статистике отсутствуют по причине того, что они заключили новые браки, так что данные о размере уплаченных персонально ими налогов получить затруднительно, но общий их годовой доход достигал около 1883 фунтов (около £1,193,000.00 на современные деньги). Отсутствуют в статистике и владения Жакетты, вдовствующей герцогини Бедфорд, которая тоже несколько скандально вышла замуж. Ее владения, по мнению специалистов, приносили ей около 525 фунтов годовых (около £328,300.00 на современные деньги).

Частично благосостояние вдов обеспечивалось их брачными договорами. Текст законов XII века под названием «Tractatus de legibus et consuetudinibus regni Angliae» («Третиз по законам и обычаям королевства Англия», или просто «Гланвилл»), написанный юстициарием короля Генри II Ранульфом де Гланвиллом, говорит о том, что вдовство женщины должно быть предусмотрено уже в день свадьбы. Муж был обязан обеспечить свою жену ее «вдовьей долей» – третьей частью своего состояния на день свадьбы. Обычно землей, которая ценности не теряла, но не только. Вдова получала полные и неоспоримые права на свою долю, которые оставались за ней и в том случае, если она снова выходила замуж. По крайней мере, свод законов по общему праву, написанный в XIII веке Брактоном, говорит, что она имеет на это права. Считалось, что сам по себе брак – это, кроме прочего, и экономический союз тоже, в который жена вносит свой вклад работой. И любая женщина что-то приносила из семьи в виде приданого, так что обмен был только справедлив. Был один момент, по которому жена могла потерять право на свою вдовью часть имущества: доказанная ситуация, в которой брак, по сути, не вступил в силу. Но в таком случае, как правило, и приданое в руки мужа не переходило. Как правило, потому что наверняка случалось всякое, особенно если речь шла об очень влиятельных персонах. В случае любого вида развода жена получала свою «вдовью часть», если только развод не случился из-за ее измены.

Хуже всего приходилось семьям тех, кто был казнен или приговорен к казни заочно по обвинению в государственной измене. Вот тогда ни о какой «вдовьей доле» речь не шла. Там жене могли позволить, и обычно позволяли, оставить то имущество, которое она принесла в виде приданого, но имущество предателя полностью конфисковывалось короной. Правда, обычно с тем, чтобы потом восстановить в правах наследника титула и вернуть ему все или большинство конфискованных владений, но не всегда.

Завещать свою треть вдова могла кому угодно. Однако законы, такие четкие сами по себе, никогда на практике не были простыми из-за всевозможных «в том случае, если», то есть дополнений. Более того, даже если «вдовья доля» невесты была совершенно однозначно оговорена при вступлении в брак, нигде не было запрета мужу делать что угодно с этой долей при его жизни. Он мог ее продать, у него могли ее отобрать, и, в конце концов, он мог ее проиграть. Далее, поскольку законы писались на официальной латыни, которую зачастую каждый трактовал по-своему, шли там и тут ожесточенные дебаты о том, как нужно понимать термин legitim: имущество мужа на день его свадьбы или на день его смерти. Ну и приплюсуем сюда частные соглашения между составляющими договор сторонами, которые могли и букву, и дух закона перевернуть с ног на голову и с которыми повзрослевшая и поумневшая вдова могла оказаться совершенно не согласной, тем более что при заключении договора ее мнения никто не слушал. В таком случае дело о наследстве передавалось в суд. К чести средневековой юриспруденции нужно сказать, что годами судебные разбирательства не длились. Очевидно потому, что английское право не знало института адвокатуры до самого правления королевы Мэри, но это произошло уже во второй половине шестнадцатого века. Сессии суда происходили дважды в год, и на рассмотрение судье передавались основательно изученные местными юристами проекты решений, в которых были кратко изложены суть дела и аргументы сторон, с которыми судья соглашался или нет. В первую очередь суд всегда старался добиться компромисса между спорщиками, потому что однозначное решение в пользу одного могло привести просто-напросто к затяжному вооруженному конфликту, как в случае с Беркли и Тальботами.