Наследие - Кристофер Паолини

Он сидел так довольно долго, ни о чем не думая, но ощущая тысячи самых различных чужих чувств, острых и слабых, но ни на чем конкретно внимание не сосредотачивал и слушал лишь собственное ровное дыхание.

Где-то вдали слышался разговор людей, стоявших вокруг сторожевого костра. В ночной тиши их голоса звучали громче, чем им хотелось, и поэтому Эрагон своим острым слухом различал даже отдельные слова. Он мог бы попросту прочесть их мысли, если бы захотел, но решил уважить их внутреннюю свободу и просто немного послушать.

Какой-то человек басом говорил:

— А как они дерут нос, как смотрят на тебя, точно ты ниже травы! По большей-то части они и ответом тебя не удостоят, если к ним просто по-дружески с каким-нибудь вопросом обратиться. Сделают вид, что тебя не слышат, отвернутся да прочь пойдут!

— Да уж, — сказал другой человек. — А уж женщины у них! Красивые, правда, как статуи, но, на мой взгляд, любой каменный истукан в два раза привлекательней.

— А все потому, что и сам ты изрядный уродина, Сверн! Только поэтому!

— Ну, так я ж не виноват, что мой папаша чуть ли не каждой молочнице под юбку лазил. И потом, не тебе в меня пальцем-то тыкать. Твою рожу даже детям показывать нельзя, не то им ночью кошмары сниться будут.

Басовитый парень что-то проворчал; потом кто-то закашлялся и сплюнул — Эрагону было слышно, как зашипел плевок, угодив на горящее полено.

В разговор вступил третий участник.

— Мне эльфы тоже не нравятся, да только без них нам эту войну не выиграть.

— А если они потом против нас пойдут? — спросил басовитый.

— Ой, а послушайте-ка что в Кевноне и Гилиде было! — снова заговорил Сверн. — При всем своем могуществе Гальбаторикс все-таки не сумел остановить их, когда они через стены лезли.

— Так, может, он и не пытался? — предположил третий участник беседы.

Последовало долгое молчание.

Затем басовитый сказал:

— А в связи с этим у меня вот какая неприятная мысль возникает… Пытался Гальбаторикс эльфов остановить или не пытался, а я все-таки не понимаю, как мы-то сможем их удержать, если они вдруг вздумают потребовать назад свои прежние земли? Они ведь куда быстрее и сильнее людей, и потом, они все поголовно магией пользоваться умеют.

— Зато у нас Эрагон есть! — возразил Сверн. — Он их запросто назад, в их леса, отгонит даже и в одиночку! Если захочет, конечно.

— Эрагон их отгонит? Ха! Да он и сам куда больше на эльфа смахивает! Так что я бы на его верность людям не особенно рассчитывал. Не больше, чем на верность ургалов, пожалуй.

Снова заговорил третий человек:

— А вы заметили, что он всегда свежевыбрит, в какую бы рань мы ни встали?

— Он, наверное, магией вместо бритвы пользуется.

— Это уж точно. Уж больно это неестественно и вообще… В последнее время многовато всяких чар да заклинаний вокруг развелось! Иной раз хочется спрятаться в какой-нибудь пещере да подождать, пока все эти маги друг друга не поубивают. Без нашего участия.

— Я что-то не помню, чтоб ты на наших целителей жаловался, когда они воспользовались заклинанием, а не парой щипцов, вытаскивая стрелу из твоего плеча!

— Не жаловался, да только эта стрела никогда бы в мое плечо не угодила, если бы не Гальбаторикс! Он во всем виноват, из-за него и его магии вся каша-то и заварилась.

Кто-то из них фыркнул и сказал:

— Тут ты прав, да только я последний медный грош готов поставить, что ты все равно бы эту стрелу в плечо заполучил. Уж больно ты злобен, только и думаешь, с кем бы подраться.

— А знаете, Эрагон ведь жизнь мне спас в Финстере, — сказал Сверн.

— Да, знаем мы, знаем! Так что не вздумай в очередной раз нам голову этой историей морочить, иначе я тебя целую неделю горшки драить заставлю.

— Ну, так ведь спас же…

Снова последовало длительное молчание, которое прервал басовитый. Вздохнув, он сказал:

— Надо бы и нам научиться себя защищать. Вот корень-то в чем. А то мы все полагаемся на милость эльфов, магов и всяких странных существ, которые по нашей земле бродят. Для таких, как Эрагон, это, может, и неплохо, но нам-то, простым людям, повезло меньше, чем ему. Вот надо и нам…

— Нам надо одно! — прервал его Сверн. — Нам надо, чтобы снова Всадники появились! Уж они-то наведут здесь порядок.

— Пфф! Ага, Всадники и драконы. Без драконов ведь Всадников не бывает. Только мы и тогда себя защитить не сможем — вот ведь что меня беспокоит. Я ведь не ребенок, не могу все время у матери за юбкой прятаться. Ведь если вдруг снова какой-нибудь шейд объявится, не к ночи будь сказано, так мы ему ничем противостоять не сможем, вот он нам головы-то и поотрывает. А что, запросто!

— А я, кстати, вот что вспомнил, — сказал третий собеседник. — Вы о лорде Барсте слышали?

— Еще бы! — воскликнул Сверн, а потом сказал: — Говорят, он собственное сердце съел.

— Ну и что с того? — насмешливо спросил басовитый.

— Так ведь Барст…

— Что — Барст?

— Ну, Барст, тот самый, у которого поместье неподалеку от Гилида было…

— А разве не тот, что погнал своих коней прямо в Рамр — просто назло…

— Да, и это тоже. Он и есть. Так или иначе, а этот Барст велел всем мужчинам в своей деревне идти воевать за Гальбаторикса — ну, в общем, как и все эти лорды, — да только те мужчины взяли и отказалР1сь. А потом решили сами напасть на Барста и его солдат.

— Храбрецы! — презрительно сказал басовитый. — Глупые люди, хоть и храбрые.

— Но Барст был очень хитер. Оказывается, он заранее вокруг той деревни своих лучников расставил, а уж потом сам туда пошел. И когда эта заварушка началась, лучники половину мужчин в той деревне перестреляли, а остальных тяжело ранили. Ничего удивительного, конечно. А потом Барст взял их вожака — ну, того, кто всю эту кашу и заварил, — схватил его за шею и прямо руками голову ему напрочь открутил!

— Не может быть!

— Ей-богу, открутил! Точно куренку! А потом и еще хуже: велел всю семью этого человека заживо сжечь.

— У этого Барста, должно быть, силища, как у кулла. Это ж надо — живому человеку голову оторвать!

— Небось тут тоже без какой-то хитрости не обошлось.

— А может, магии? — спросил басовитый.

— Говорят, этот Барст всегда был очень силен. Силен и хитер. Еще совсем молодым он, по слухам, одним ударом кулака разъяренного быка прикончил.

— А по мне, так тут без магии все же не обошлось! — сказал басовитый.

— И что тебе в каждом углу маги да волшебники мерещатся?

Басовитый в ответ проворчал нечто невразумительное, и разговор прервался: часовым пора было совершать обход.

В любое другое время этот разговор вполне мог бы встревожить Эрагона, но в данный момент он пребывал в состоянии медитации, а потому оставался спокоен и внешне, и внутренне. Но все же предпринял некое усилие, чтобы запомнить, о чем сплетничали эти вардены, чтобы впоследствии хорошенько над этим поразмыслить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});