Завещание ночи. Переработанное издание - Кирилл Бенедиктов

Исключительно глупое предложение, учитывая то, что Наташа и так несколько месяцев не вылезала из палатки. Она сделала вид, что не расслышала, и лениво проговорила:

— Дима пригласил меня сегодня в музей народов Востока. Поедешь с нами? Ах, с нами, подумал я, внезапно успокаиваясь. Нет, ребята, с вами я никуда не поеду. Одним глотком допил чай и поднялся.

— Во сколько тебя ждать? — спросил я с жалкой улыбкой. Зеленые глаза равнодушно блеснули мне навстречу.

— Ну, ты ведь все равно заедешь вечером? Тогда и поговорим.

Дома я первым делом скинул с себя мокрую от пота майку и джинсы и залез под ледяной душ. Жутко заныло подреберье, в прокушенной руке тугими толчками запульсировала медленная боль.

Бормоча какие-то отрывочные ругательства в адрес обоих Лопухиных, лысого костолома и себя самого, я растерся жестким полотенцем, прошел в комнату и, усевшись на специальной циновке в углу, попытался заняться медитацией. Естественно, ничего не получилось, и от этого я разозлился еще больше. Перешел из комнаты в кухню и смешал себе коктейль «Красный лев».

Это довольно крепкая штука, и действовать она начинает почти сразу же, особенно если не тянуть ее через соломинку, а опрокидывать залпом, как сделал я. Быстренько соорудив второй коктейль, я выудил из холодильника случайно оказавшийся там апельсин, закусил и почувствовал себя много лучше. Затем перетащил бутылки, шейкер и лед в комнату, сунул в видеомагнитофон первую попавшуюся кассету и удобно устроился в кресле.

Оказалось, что я поставил «Самоволку» с Жан-Клодом Ван Даммом. Пока по экрану ползли титры, я приготовил себе третьего «льва» и прикинул, хватит ли у меня спиртного в баре, если, скажем, пить до утра.

Потом я представил себе ДД и Наташу, чинно прогуливающихся по пустынным залам музея, и неожиданно развеселился. Интересно, сколько Наташе понадобится времени, чтобы понять, что ДД — просто зануда и пустозвон?

На экране Ван Дамм красиво расправился с каким-то лос-анджелесским блатным и теперь принялся за толпу его дружков.

— Молодец, Жан-Клод! — сказал я, салютуя ему бокалом.

Мысли, как большие белые овцы, лениво бродили по зеленым пастбищам мозга. Одна овца, отбившаяся от стада, разбухла, превращаясь в бесформенный кусок ваты, а потом приняла вид прекрасной аметистовой чаши, наполненной темно-янтарной жидкостью. Я подумал, не выманить ли в самом деле у старика Лопухина секрет местонахождения Чаши и не продать ли этот секрет лысому Хромцу? В конце концов, не все ли равно, бил ли он меня под ребра или не бил? Мало ли кто меня бил в этой жизни… Зато золота из него при умелом обращении можно выжать столько, что хватит не только мне, но и моим пока еще не существующим потомкам. А за собаку и ребра рассчитаемся попозже… Тут мне почему-то стало страшно, вниз по позвоночнику прошла холодная волна. Я увидел черное небо без звезд, небо, в котором крутились, сталкиваясь с глухим треском, словно шары в бильярде, огромные каменные планеты, небо, в котором не осталось ни проблеска света, ни крупицы тепла, вздрогнул и очнулся.

— Нет, — сказал я вслух. — Нет, так не пойдет. Нечего ввязываться во все это дерьмо. Уеду в Крым, и хватит с меня…

Четвертый коктейль был просто необходим. Я выпил его залпом, как и первый, похрустел льдом и закусил пряником. На экране Ван Дамму крушила ребра патологическая личность по кличке Аттила. Я подумал о том, что, возможно, стоит позвонить крошке из салона БМВ, она бы сейчас, пожалуй, пришлась кстати.

Зазвонил городской телефон. Я снял трубку и сказал:

— Резиденция Красного Льва. В ответ ухо ожег голос ДД:

— Ким, приезжай, ради Бога, несчастье, Ким…

— С кем? — гаркнул я, выскакивая из кресла.

При этом споткнулся о телефонный шнур, упал и опрокинул столик.

— Черт, — огрызнулся я, пытаясь свободной рукой поставить вертикально бутылки — по счастью, уже почти опустевшие. — Что случилось, с кем?

— Дед, — почти простонал в трубку ДД. — Дед, Ким… Скорее, приезжай, пожалуйста…

— Через двадцать минут буду, — крикнул я и швырнул трубку на рычаг. — Несчастье, — тупо повторил я. — Несчастье…

Внезапно я ощутил, насколько все же пьян. Бросил взгляд на часы — было только девять вечера. Что же там могло произойти?

Выбегая из квартиры, я машинально сунул за пояс пистолет, и только во дворе сообразил, что если там произошел несчастный случай, то, возможно, будет и милиция, а значит, оружие лучше оставить дома. Но возвращаться не хотелось, и я решил, что ствол все же не помешает. Случаи, как говорил один фольклорный персонаж, разные бывают.

Такси я поймал сразу же, опустил стекло и попросил водилу ехать с максимальной скоростью. Четыре Красных Льва бродили в моей голове, время от времени издавая недовольное рычание.

Дверь в квартиру Лопухина была открыта, в прихожей мелькали белые пятна халатов. Пахло карболкой, бедой, страхом. Я прошел мимо двух врачей из реанимационной бригады, уклонился от летевшей навстречу медсестры и вошел в кабинет. Роман Сергеевич лежал на тахте, над ним склонился полный розовощекий врач. ДД, как нахохлившийся журавль, ходил в некотором отдалении, бросая на врача быстрые взгляды. Я подошел вплотную и взял его за рукав.

— Что с ним? — и, видя, что он не слышит меня, а может быть, даже и не видит, дернул за руку и встряхнул. — Что с ним, Дима?

— Инсульт, — пробормотал ДД. — Ты приехал, Ким, спасибо… Врачи говорят, инсульт…

— Отойдите и не мешайте, — сказал розовощекий неожиданно злым высоким голосом. — Немедленно.

ДД шагнул вглубь кабинета, увлекая меня за собой.

— Дед приехал из издательства, веселый такой, бодрый. Спросил, где ты… Я сказал, что ты заедешь вечером, он обрадовался, объяснил, что не сказал тебе чего-то самого важного… Потом мы поужинали, и он пошел к себе в кабинет… Сюда… А потом…

— Я сказал — выйдите из комнаты! — рявкнул врач, не оборачиваясь. Тут я понял, что ДД говорит очень громко, почти крича, будто боясь, что я не расслышу. При крике врача худое лицо его исказилось, и мне показалось, что он сейчас заплачет.

— Пошли, — сказал я.

Мы вышли в коридор. Мимо, толкая перед собой капельницу на колесиках, прошла одна из медсестер. Дверь в кабинет закрылась.

— Потом мы услышали шум, как будто что-то упало… Я крикнул: «Дед, это у тебя?», а он не ответил… Тогда мы прибежали и увидели, что он стоит на коленях около шкафа и пытается подняться… Знаешь, цепляется пальцами за полки, пальцы соскальзывают, а он все пытается встать… Наташа тут же вызвала «скорую», а я никак не мог понять, можно ли его уложить, — так и стоял с ним полчаса… Он все говорил что-то, но очень неразборчиво, а потом потерял сознание… Врач сказал — это инсульт, все обойдется, как ты думаешь, Ким?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});