Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан - Рене Груссэ

В этих условиях подписание соглашения о мире между цинами и китайской империей Сун не оказалось трудным делом (1138). Граница проходила вдоль течения реки Хуайхо, затем по верхней линии между бассейном Желтой Реки (и р. Вэя), а также верхнего Ханя. Бассейн Желтой Реки и Вэя оставался у цинов, а бассейн Ханя у китайцев. Цины владели также Хубеем, Шаньдуном, Шаньси, почти полностью – Шэньси, Хунанем и несколькими северными районами Нганхуэя и Ганьсу. Их владения в Китае странным образом были более обширны, чем у их предшественников – киданей.

Китай, таким образом, оказался поделенным между национальной китайской империей – династии Сун, избравшей столицей Хангчэу и джурджитским княжеством, т.е. северными тунгусами, относившимися к цинам. Они вначале сохранили северную столицу (по-кит. – пэейкин) выше к северу в Хуэйнине около Харбина в Маньчжурии, оставшейся главной резиденцией их правителей до 1153 г., в то время как Пекин считался второй южной столицей (по кит. – нанкин), не говоря о центральной столице (чонгкин) в Татинге на севере Жэхоля. В 1153 г. цинский правитель Тикунай сделал Пекин своей главной резиденцией. Начиная с этого времени Татинг в Жэ-холе стал рассматриваться как северная столица, Лэаойанг как восточная столица, Татонг как западная столица, а Пекин как центральная столица центральной части, и Кайфын, как столица на юге.

Небезынтересно отметить ту роль, которую сыграл в создании княжества цинов принц из правящей семьи Ванюен Вушэ (вероятно Гоши на тунгусском наречии джурджитов), ловкий государственный деятель, который был отчасти обязан своим влиянием его качествам шамана. [310]

Именно он, приспосабливая китайские иероглифы к звукам тунгусского наречия стал основоположником «крупных иероглифов» джурджитов. Его известность показалась подозрительной правителю Холомы, который приговорил его к смерти в 1139 г.

Правитель Тикунай, который завладел троном, убив своего предшественника Холому и уничтожив часть царствовавшего клана (1149), был варваром, извращенным цивилизацией, сладострастным животным, неистовства которого напоминали дикий темперамент древних джурджитов, и, который, в то время, увлеченный удовольствиями, совершив ошибку, покинув маньчжурскую резиденцию древних цинов, родной лес, поменяв их на Пекин: это была серьезная ошибка, равносильная дезертирству в тот момент, когда татары и монголы все больше и больше стремились совершать опустошительные набеги со стороны Маньчжурии. Дело в том, что честолюбивым желанием Тикуная было стать действительным китайским императором, а для этого следовало отнять у династии Сун Южный Китай. В 1161 г. он, таким образом, напал на китайцев, оттеснил их до нижнего течения Янцзы и попытался перебраться через реку у начала лимана напротив Юангчэу со стороны островка Киншаня неподалеку от нынешнего города Чэнкьянга, но в результате потерпел полное поражение. Его солдаты, доведенные до отчаяния его тиранией, убили его, в то время как другим правителем стал Вуло, которого возвели в этот ранг в Лэаойанге (1161).

Новый цинский монарх поспешил заключить мир с Китаем династии Сун на основе положения, существовавшего до военных действий путем переговоров 1163-1165 гг. В летописях он характеризуется как мудрый и сдержанный правитель, который будучи на вершине власти, скучал по лесам Северной Маньчжурии, по своей Родине. Он скончался в почтенном возрасте, передав трон своему внуку Матаку (1189).

По сведениям китайских летописей нам известно, что Матаку (1189-1208) способствовал ослаблению дисциплины народа джурджитов: это было явственно видно при его преемнике во время монгольского нашествия. Однако в 1206 г. императорский двор династии Сун неосмотрительно возобновил войну. Цины пересекли Хуай-хо, очертившую границу между двумя государствами и дошли до р. Янцзы. Матаку потребовал казни китайского министра, который развязал войну, но вместе с тем он согласился на соблюдение территориального статуса-кво, прибегнув к увеличению подношений изделий из серебра и шелка, которые китайский императорский двор преподносил ежегодно цинам, чтобы прибрать их к рукам (1208). Это произошло при его преемнике Чон-хи (1209-1213), который приступил к монгольскому вторжению.

Прежде чем перейти к истории монголов, которая, безусловно, представляет интерес с точки зрения всего тюрко-мусульманского мира, а не только Дальнего Востока, необходимо вкратце вернуться к истории Тюрков, располагавшихся на земле Ислама с XI в.

3. Тюрки и ислам до ХIII века

Иранская преграда против тюркского мира в X веке. Саманиды

Усиление арабского господства в Трансоксиане после Таласского сражения 751 г., о котором мы говорили выше, в конце века пошло на пользу иранской расе. Устранив от Трансоксианы двойную опасность со стороны тюрков-язычников и китайцев, арабские правители стремились делать все лишь для собственного господства, для пользы халифата. Но, в третьей четверти следующего века в Бухаре и Самарканде власть перешла от арабов к местным иранцам, потомкам древних исторических согдийцев. Таким образом, с 875 по 999 гг., чистокровная иранская династия саманидов родом из Самана, неподалеку от Балха, оказалась властительницей Трансоксианы, со столицей в Бухаре. Такой переход власти произошел без крупных волнений и насилия внутри самого мусульманского общества, в пределах халифата, который признавали постоянно на официальном уровне. Саманиды довольствовались скромными титулами эмиров, им было предназначено быть навсегда представителями Багдадского халифа. В действительности, все происходило как если бы они были независимыми и их притязания быть вместе с бывшим правителем Персии-Бахрамом Чубином, демонстрировали истинную подоплеку подобной иранской национальной реставрации, осуществляемой под прикрытием наиболее ортодоксального исламизма. [311]

Величие саманидской династии восходит к Наср ибн Ахмеду, который получил в 874-875 гг. в ленное владение Трансоксиану из рук халифа Мутамида с резиденцией в Самарканде. [312]

В том же году Наср назначил своего брата – Исмаила валием Бухары. Не заставило себя, впрочем, ждать соперничество, вспыхнувшее между двумя братьями (885, 886), вечный порок трансок-сианских династий. После смерти Насра (892), Исмаил остался единственным властителем Трансоксианы и ее резиденции – Бухары, которая к тому времени стала столицей саманидов.

Этот Исмаил (Исмаил ибн Ахмед) (892-907), был великим монархом. Со стороны Ирана он удвоил свои владения благодаря победам, которые он одержал около Балха весной 900 г. над сафаридом Амр ибн эль Латифом, сановником из Хорасана, которого он взял в плен. [313]

В результате этой победы, он присоединил Хорасан. В 902 г. он отобрал Табаристан у другой династии, включая Рэи и Казвин. В северо-восточном направлении в 893 г. он предпринял поход в страну тюрков, в стороне Таласа. Он сам захватил город Талас (Аулие-ата), обнаружив там христианскую общину, очевидно несторианского толка, и переделал церковь в мечеть. [314]

Иранский монарх вернулся с этой кампании в тюркскую степь с огромной добычей в виде лошадей, баранов и верблюдов, доставшихся после ограбления кочевников. Любопытно отметить, что он вернулся, таким образом, к прежней политике превентивных контрударов, когда-то использовавшихся великими сасанидскими правителями на северном берегу Окса. Эта караульная зона на Сыр-Дарье – своеобразная "Рейнская караульная охрана" древних властителей Ирана, – оправдывалась теперь благим поводом, борьбой персидского исламизма против тюркского мира, язычников и несторианцев. Положение изменилось, когда тюркские орды приграничного региона приняли ислам. Подобное обращение в другую веру, над которым саманидская династия работала с таким рвением, повернулось против нее, так как принятие тюрками новой веры открывало им доступ к мусульманскому обществу, которое, впрочем, в сознании многих предводителей отрядов служило именно этой цели.

Высшими достижениями в расширении территории саманидской династии является период правления Насра II ибн Ахмеда (914-943). Ташкент (Шаш) на севере, Фергана на северо-востоке, Рэи на юго-западе (это последний город до 928 г.), являлись частью саманидского государства, которое оказало очень благотворное влияние вплоть до Кашгарии. Но принятие Насром шиизма вызвало серьезные беспорядки, приведшие к его низложению с трона. Иранцы Трансоксианы уже в то время были горячими приверженцами суннитов и стремились отличаться от собственно самих иранцев. [315]

С приходом к власти Нуха I ибн Насра (943-954), династия начала приходить в упадок. Иранская военная аристократия начала разжигать нескончаемые мятежи. На юго-западе саманиды вступили в противостояние с другой иранской династией-Баидов, властительницей Западной Персии, и эта борьба активизировалась религиозными раскольниками (саманиды были суннитами, а баиды – шиитами), что послужило поводом и целью завоевать город Рэи, который переходил несколько раз из рук в руки. Это была однообразная война, которая касалась только внутренней истории Ирана, за исключением того, что она опасным образом ослабила саманидскую династию перед лицом противостояния с тюркским миром, именно в то время, когда обращение многих тюркских отрядов в ислам, давало им право проживать в Трансоксиане, где их принимали как наемных солдат, вручая им ключи от иранской цитадели.