Демоны Невского проспекта - Виктория Морана

лица нет. Поспи, милый.

Сам того не подозревая, усталый Морталин оказался прав, но Морриган была тут ни при чем. Просто Милена, покинув дом на Садовой-Кладбищенской, ни в какую Службу не поехала. Она сомневалась, что промедление в подобной ситуации позволительно, но в органы правопорядка и защиты простых граждан ей было никак нельзя. Более того, Зубкова решила обратиться в органы прямо противоположные, которым до интересов граждан никакой заботы вообще не было, – к политикам.

Глава 4

Кровавое Вершительство

Вампирша подошла к первому же газетному киоску, где раскладывала привезенный после заката товар продавщица. Ее длинные белые пальцы были покрыты серо-черным налетом от типографской краски, что ей, судя по всему, нравилось с готично-эстетической точки зрения. Она была закутана в большую шаль из черной шерсти. Завидев Зубкову, вампирша спрятала под прилавок личную книжку «Знойный Человек – дневной любовник Розалины».

– Доброй ночи! – Милена наградила продавщицу самой широкой из возможных улыбок. – Сами мы неместные, не поможете сориентироваться?

– Да без проблем, – кивнула вампирша. – Откуда приехала, красавица?

– Из Московии. – Зубкова обрадовалась, что в начале рабочей ночи кто-то может быть таким дружелюбным. К самой Милене ранним вечером без чашки кофе с кровью лучше было не приближаться.

– Из деревни, значит, – сочувственно покивала повелительница газетного киоска. Зубкова удивленно открыла рот. – А что? Всем известно, Московия – большая деревня, находится в Петербуржской губернии, часов семь-восемь по лесам пилить.

– Однако! – только и смогла ответить Милена.

– Чукча, что ли? – Лицо продавщицы приняло еще более сочувственный вид. – Ну да, конечно. У вас в Московии всякие есть, отовсюду понаехали.

– Так, ладно. – У вампирши не было времени препираться с читающей интеллигенцией Вамп-Петербурга, которая с каждой ночью пугала все сильнее. – Подскажите, Дракулы ради, где у вас тут Дума или Кровавое Вершительство какое-нибудь. В общем, где в вашем городе политики заседают?

Сочувственное выражение испарилось с лица вампирши, сменившись подозрительным, а потом и возмущенным. Она осмотрела Милену с ног до головы, приметив отсутствие туфель, размазанный яркий макияж, порванную юбку…

– Ну как же я не догадалась! – скривилась продавщица, сплюнув прямо на новые газеты. – Шалава! Путана! Из Московии же, ну, конечно! Там же только такие!

Милена застонала, не в силах даже возмущаться. Ей казалось, что в Вамп-Петербурге у всех упырей без исключения существовали какие-то ужасно высокие моральные принципы. Одни анчаров защищают, другие проституток костерят…

– Тетенька, милая, покажите здание Кровавого Вершительства, а? – заломила Зубкова тонкие пальчики. – Мне туда очень-очень надо!

– Ладно, – отмахнулась продавщица, оторвала клочок газеты и нарисовала на лице какого-то героя шоу-бизнеса схему проезда. – Я тебя, конечно, осуждаю, но понимать – понимаю. Сама недавно на такой приличной и прибыльной работе…

С многозначительным видом она передала Милене «карту», подмигнув на прощание. Зубкова поспешила удалиться от газетного ларька, стараясь не думать, кем еще совсем недавно работала упыриха с черными пальцами, особенно если учесть ее возраст и внешний вид.

– Как же я хочу домой, – пробормотала вампирша, чувствуя себя чрезвычайно несчастной. – Город еще этот ненормальный! Вот кто тут на местности вообще может ориентироваться?

В 1703 году, когда человеческий царь Петр Первый закладывал Вамп-Петербург, вампиризм еще не был тотальным. Европа о вампирах уже знала, поэтому, пытаясь сохранить ровные отношения, отдала им Трансильванию с Румынией, а по версии Стефании Майер, даже половину Италии. Учение Стефании уже давно признали ересью и преступлением против всего кровавого, а вот в Румынии и Трансильвании ни одного лишнего креста тогда днем с огнем было не сыскать. Это делало те страны особенно толерантными и политкорректными.

Но в петровской России об этом никто и не слышал. Упырь русскому человеку тогда был неким раздражителем, для устранения которого требовался осиновый кол и поллитра водки для храбрости, а вот лучины или спички было уже жалко. Сидя на болотах, закопавшись по треуголку в планы будущего «окна в Европу», царь Петр толком и не знал, что в этой самой Европе с ее вампиризмом делается. Поэтому улицы Вамп-Петербурга по его чертежам вышли очень уж правильные для нечисти, слишком ровные, параллельные, а кое-где и крест-накрест. Эту дикость вампиры полностью прочувствовали на своих шкурах через двести лет, когда покрывались сыпью, едва взглянув на все эти кресты на картах города.

Кровавое Вершительство (в прошлом Законодательное собрание) находилось, как ни странно, в одном из мест, где крестов было больше, чем где-либо: на Исаакиевской площади. В ее центре на рифленых колоннах громоздился огромный собор из красно-коричневого мрамора с черными куполами. Проекту собора никогда не суждено было бы увидеть свет, но, с точки зрения вампиров, храм оказался просто гениальным. На каждом из фасадов здания виднелись очень интересные скульптуры: «Варфоломей», с которого скребком содрали кожу; «Избиение младенцев», не способное оставить равнодушным ни одного упыря; «Симон» с пилой в руках и сумасшествием на лице…

Даже название Исаакиевского собора было решено оставить, потому как имя ему дали в честь одного из монахов Киево-Печерской лавры Исаакия. Этот выдающийся, по мнению нечисти, человек попался на уловку бесов, под видом ангелов заставивших его поклониться демону как Христу. Был и другой Исаакий, Далматский, он нравился упырям не меньше первого. Игумен свидетельствовал против Христа перед римским императором Валентом и предсказал Иисусу гибель. Одним словом, рубаха-парень.

Здание Вершительства выходило окнами прямо на Исаакий, было увенчано башней фаллической формы и имело стены цвета венозной крови. С одной из боковых улиц поблескивали двери из тонированного стекла, видимо, намекая, что политикам надо работать в любое время дня и ночи. Над входом висело несколько камер ночного и дневного наблюдения. Их Милена приметила еще на подходе к зданию и без труда обошла по старой офицерской привычке. Пока она не была уверена, стоило ли ей «светить» свое появление хоть где-нибудь. Если Служба вампирской безопасности нагрянет к ней раньше, чем она будет готова, это очень осложнит им с Кириллом жизнь после смерти.

Проникнув внутрь Вершительства, Зубкова наткнулась на просторную стойку регистрации, за которой сидела очаровательная молодая вампирша в позе, в которой могут сидеть только секретарши. Боковым зрением Милена заметила, что вампирша не одна, в соседнем помещении столпились охранники в черных костюмах и очках на красных глазах. Все они были настоящими монстрами вневедомственной службы, таких ей не обойти.

– Доброй ночи, – очень вежливо поздоровалась секретарша, когда вампирша подошла к стойке. Посетительницу бегло осмотрели с ног до головы. Отсутствие туфлей было в очередной раз замечено, как и чрезвычайная потрепанность Зубковой вообще. – Вы, наверное, за пожертвованиями? Разве не знаете, что в мире зла благотворительности не существует?

– А на убийство щеночков? – удивилась Милена.

– Это Дисней спонсирует, – покачала головой секретарша. – Так по какому вопросу?

– М-м-м… – Зубкова замялась, кусая губы. Она давно не ела, не считая чашек «кофе с кровью» без добавления крови, вопреки рекламе и заверениям продавцов, так что вид имела замученный. – Понимаете, мне надо встретиться с одним депутатом.

– Всем надо, – развела руками вампирша, блеснув идеальным черным лаком. – Депутаты все заседают, они заняты. Попробуйте записаться на прием, годика через полтора попадете.

– Почему так долго? – возмутилась Милена.

– Так ведь жизнь-то у всех теперь вечная, вот никто никуда и не торопится. Особенно депутаты, – назидательно пояснила секретарша. – Хотя я читала, кто-то из посетителей якобы все-таки умер от ожидания, хоть и был вампиром…

– Девушка, ну мне ОЧЕНЬ надо, – стараясь не терять терпения, жалобно скулила Милена. Раздражение нарастало еще и потому, что у нее не было четкого плана.

По дороге на Исаакиевскую площадь вампирша размышляла над тем, что ей делать. Сведений, которые она получила, достаточно лишь для того, чтобы упечь Кирилла в тюрьму вместе с его друзьями, чего самой Зубковой было совершенно не нужно. Никто из СВБ не разберется во всех тонкостях вызывания древних богинь, которых знают Кусановы, а помогать Службе эта парочка точно не будет. Максимум, что сделают офицеры, – отправят всю компанию в психушку. Но Антон и Злата затеяли авантюру, связанную с анчарами, Морриган и мировым переворотом. Значит, арестовать их – всего лишь половина дела. Вдруг апокалипсис